Заезд на выживание - Дик Фрэнсис

— Вот и отлично, — заметил судья. Наверное, с нетерпением ждал выходного дня, чтоб провести его на поле для гольфа. — Заседание переносится на понедельник, на десять утра.

Прекрасно, подумал я. Как раз этого я и добивался.

Я заказал такси и в ожидании, когда машина отвезет меня в гостиницу, собирал бумаги. Я уже успел побывать в канцелярии, где получил две повестки с вызовом моих новых свидетелей в суд в понедельник, после чего передал их Брюсу Лайджену. И тот умчался, горя желанием вручить повестки лично.

Поджидая такси в вестибюле здания суда, я позвонил Никки.

— Теперь вся документация у меня уже есть, — возбужденно протараторила она. — Сегодня утром получила.

— Отлично, — сказал я. — А теперь у меня есть для тебя новое задание.

— Валяйте, выкладывайте.

— Мне нужно, чтоб ты съездила в Ньюбери и задала еще несколько вопросов, — сказал я.

— Не проблема, — ответила Никки.

Я объяснил, какая именно информация меня интересует и где ее можно получить.

— Ладно, — сказала она. — Позже перевозню. Она отключилась, и как раз в этот момент к Дверям подкатило такси.

На нем я отправился в гостиницу, дождался, Когда портье перенесет все коробки в мой номер,

затем взял новый чемодан и сложил в него кое-какую одежду. А потом на той же машине и с чемоданом отправился на вокзал в Оксфорде, где сел на скорый поезд до Лондона.

— Чего это вы тут делаете? — удивленно осведомился Артур, когда вскоре после полудня я вошел в контору.

— Слушания отложили до понедельника, — ответил я. — Может, к тому времени сэр Джеймс сможет взять дело в свои руки.

— Э-э, — задумчиво протянул Артур. — Сдается мне, он к тому времени еще не успеет разделаться с тем делом. Процесс продолжается.

— Артур, — саркастически заметил я, — я ведь плачу вам за то, чтоб вы лгали ради меня, а не мне.

— Сэр Джеймс платит мне больше, — с улыбкой ответил он.

— Это пока, — многозначительно заметил я.

У меня не было ни малейшего намерения рассказывать сэру Джеймсу Хорли о своих новых свидетелях. Совсем ни к чему, чтоб он вдруг узнал, что дело не такое уж и тухлое, что его вполне можно выиграть. Нет, придется ему на сей раз отступить в темноту кулис, а не красоваться в огнях рампы, как он привык. Я этого просто не допущу.

Я прошел к себе в кабинет, поработал какое-то время с файлами, затем позвонил Бобу, водителю из фирмы по сдаче машин напрокат. И сказал, что мне срочно необходим транспорт.

— Буду у вас через полчаса, — обещал Боб.

— Отлично, — ответил я. — Мне как раз надо сделать несколько звонков.

Сначала я позвонил отцу, на его новенький мобильный телефон — мой подарок.

— Ну, как проводишь время? Хорошо? — спросил я.

— Да вроде бы ничего, — без особого энтузиазма ответил он. — Вот только здесь одно старье собралось. — Того же возраста люди, что и ты, подумал я, однако вслух говорить не стал.

Я отправил его на морской курорт в Сидмаут, что в Дейвоне, где он поселился в гостинице «Виктория». Там он мог разгуливать по пляжу весь день, вволю дышать здоровым свежим воздухом. Там, надеялся я, Джулиан Трент не станет его искать.

Затем я позвонил в «Уэзербис», компанию, организовывавшую скачки в Британии, ту самую компанию, которая выплачивала Скоту Барлоу зарплату и премии, что значились в его банковских счетах. Только на сей раз мне нужна была совсем другая информация, и они были очень любезны и ответили на все мои вопросы.

И еще я позвонил Элеонор и оставил ей сообщение на мобильном телефоне.

Из гостиницы в Оксфорде она выехала рано утром, чтоб поспеть к началу работы в Лэмбурне. Впрочем, не настолько рано, чтоб мы с ней не успели заняться любовью, повторить достижения вчерашнего дня.

Она перезвонила мне на мобильный, как только Боб отъехал от дверей конторы.

— Я уговорил судью и выкроил немного времени, — сказал я ей. — И свидетелей вызовут.

— Молодец, хорошая работа! — обрадовалась она.

— Я сейчас в Лондоне, — сказал я. — Судья отложил слушания до понедельника. Уже побывал в конторе, теперь еду в Барнс, разгребать весь этот бардак. Ну и, наверное, останусь там ночевать.

— В таком случае я в Оксфорд не поеду, — Со смехом заметила она.

— Нет никакого смысла, — согласился я. — Раньше чем в воскресенье вечером я туда не вернусь.

— В воскресенье вечером! — воскликнула она. — Так, выходит, мы до этого времени не увидимся?

— Ты всегда можешь приехать в Лондон, — сказал я.

— У меня опять дежурство.

— Похоже, у других ваших врачей дежурств не бывает?

— Да нет, только сегодня вечером, — сказала она. — Так что смогу приехать завтра.

— У меня на завтра кое-какие планы, — сказал я. — А после, уже к вечеру, собирался заскочить к тебе в Лэмбурн. Если ты, конечно, не против.

— Наоборот, за!

Состояние, в котором пребывала моя квартира после налета, оказалось даже хуже, чем я помнил. Продукты из холодильника, которые Трент разбросал по всей кухне, начали издавать неприятный запах. Всю эту майскую неделю погода стояла теплая, солнечные лучи врывались через высокие окна в непроветриваемое пространство кухни. Короче, здесь воняло тухлятиной.

Я очень сочувствовал соседям, проживавшим этажом ниже, что почти неделю им пришлось терпеть все это безобразие. Немного утешала лишь мысль о том, что запахи поднимаются вверх, как нагретый воздух.

Я распахнул все окна настежь проветрить помещение, ворвался свежий ветерок. Дышать стало легче и приятнее. Затем я нашел в «Желтых страницах» телефон специальной службы по уборке домов квартир. Позвонил им и обещал щедрое вознаграждение за то, чтобы срочно приехали и навели порядок. Без проблем, ответили они, и назвали свою цену— Очень высокую цену.

В ожидании их приезда я израсходовал целый баллон освежителя воздуха, который нашел нетронутым под кухонной раковиной. Запах лаванды был призван закамуфлировать вонь гниющей рыбы и прокисшего молока, но явно проиграл в этой неравной схватке.

Но вот прибыла команда «чистильщиков» из четырех человек. Похоже, их ничуть не смутил царивший в квартире хаос, хотя, на мой взгляд, все выглядело чудовищно.

— Что, тинейджеры погуляли? — со всей серьезностью осведомился один из них.

— Нет, — ответил я. — Имел место акт вандализма.

— Один черт, — усмехнулся уборщик. — А теперь скажите, вам что-нибудь нужно из этого хлама? — И он выразительно взмахнул рукой.

— Просто не выбрасывайте ничего, что выглядит целым, — ответил я. — И еще сохраните бумаги, в каком бы состоянии они ни пребывали.

— Будет сделано, — ответил он. Дал указания своим коллегам, и они принялись за работу.

Меня изумило, с какой быстротой все исправлялось и становилось на свои места. Двое парней орудовали швабрами, тряпками и щетками, другие Двое убирали разбитые и сломанные предметы, в числе и мебель, выносили из дома и складывали ее в багажный отсек своего фургона.

вот через несколько часов жилище мое изменилось до неузнаваемости. Большую часть мебели вынесли, ковры и дорожки вычистили. Кухня из помойки, угрожающей здоровью, превратилась в блистающую хромированной сталью комнату с начищенным до блеска полом. Нет, залатать трещины в мраморных покрытиях столешниц им, конечно, не удалось, но все остальное было выполнено просто безукоризненно.

— Ну, вот и славно, — заметил бригадир. — Не так уж и страшно было. Ни крыс, ни тараканов, ни прочей нечисти. И человеческих останков — тоже.

— Человеческих останков? — изумился я.

— Самое мерзкое дело, — сказал он. — Нас часто вызывают прибирать в доме, где скончался какой-нибудь одинокий старик. И никто не замечал этого до тех пор, пока не начинало вонять.

Я передернулся.

— Да, нелегкая у вас работенка.

— Зато деньги хорошие, — улыбнулся он.

— Ах да, — спохватился я. — Бы случайно не находили мою чековую книжку?

— Все ваши бумаги здесь. — Он указал на две объемистые картонные коробки на полу. Как ни странно, но чековая книжка сохранилась, лишь была немного забрызгана красным вином.

И вот я выписал чек на заранее обговоренную и весьма щедрую сумму, и они уехали, увозя большую часть моего испорченного имущества на муниципальную свалку.

Какое-то время я бесцельно бродил по дому, рассматривая, что осталось. Надо сказать, что осталось на удивление мало. В каждой из комнат уборщики поставили по картонной коробке, в которую сложили все, что не сломано. Коробка в спальне хранила лишь несколько безделушек да флакончиков от старых духов, которые стояли на туалетном столике Анжелы, Сам туалетный столик, если не считать встроенного шкафа, остался единственным сохранившимся здесь предметом обстановки, и то только потому, что я категорически не разрешил его выбрасывать. Вовремя заметил из окна, как уборщики грузят его в фургон, и попросил вернуть в дом.