Весь Карл Май в одном томе - Карл Фридрих Май

древний кусок кожи, на которую был перенесен точный план того места. Он позволил нам его срисовать. Случайно у Энгеля завалялась бумага, без которой мы бы не смогли обойтись, поскольку старик не хотел отдавать кожу — он должен был сохранить ее для обоих Медведей. Он уже лежал, но за день до смерти собрал силы и где-то закопал план. Но где — этого мы не знали, а если бы стали искать, то нарушили бы его волю, поэтому, похоронив индейца, мы отправились в путь. Энгель зашил рисунок в своей охотничьей куртке.

— И вы не дождались возвращения Медведей? — спросил Олд Файерхэнд.

— Нет.

— Большая ошибка с вашей стороны!

— Возможно, но мы месяцами торчали в снежном плену и жаждали встречи с людьми. Вскоре мы оказались среди людей, но среди каких! Сначала мы наткнулись на индейцев племени юта, которые дочиста нас обобрали. Они бы неминуемо отправили нас на тот свет, но знали старого индейца и почитали его, а потому, когда им стало известно, что мы заботились о нем и похоронили старика, подарили нам жизни и вернули одежду. Ружья, правда, краснокожие оставили себе, и за это мы вряд ли могли быть им благодарны, ибо без оружия мы были обречены на голодную смерть. Но, к счастью или, скорее, к несчастью, через три дня мы встретили бродягу-охотника, который угостил нас мясом. Когда он услышал, что нам надо в Пуэбло, уверил нас, что тоже идет туда.

— Это был рыжий Бринкли?

— Да. Назвался он тогда иначе, но позже я узнал его настоящее имя. Он спрашивал нас, а мы рассказывали ему обо всем, не говоря, естественно, о сокровище и рисунке, ибо этот парень не внушал нам доверия. Охотник мне сразу не понравился. Не знаю, почему, но у меня всегда отвращение к рыжим, хотя среди них не больше мерзавцев, чем среди других. Конечно, наше молчание нас не спасло. У него у одного имелось оружие, поэтому частенько он уходил на охоту, а мы оставались вдвоем и почти все время болтали о сокровищах. Однажды он тихо вернулся и подслушал нас, а когда снова отправился на добычу мяса, потребовал от меня сопровождать его, сказав, что четыре глаза лучше, чем два. Через час, когда мы достаточно удалились от Энгеля, он сказал мне, что все слышал и в наказание за наше недоверие отберет рисунок. С этими словами он выхватил нож и бросился на меня. Я защищался как мог, но все же лезвие вонзилось мне в грудь.

— Гнусность! — вырвалось у Олд Файерхэнда. — Он собирался убить и Энгеля, чтобы одному завладеть тайной сокровищ!

— Конечно. К счастью, он не попал мне в сердце, хотя и посчитал меня мертвым. Очнулся я рядом с большой лужей крови на коленях у индейца, который случайно меня нашел. Это был Виннету, вождь апачей.

— Вот это удача! Вы попали в хорошие руки! Похоже, что вождь апачей вездесущ!

— Это так, я попал действительно в хорошие руки. Когда я очнулся, краснокожий меня уже перевязал. Он дал мне воды, и я рассказал о том, что случилось. Затем он оставил меня лежать и пошел по следу Бринкли. Апач отсутствовал более двух часов, а когда вернулся, сообщил о результатах поисков. Убийца действительно сразу направился обратно, чтобы избавиться от Энгеля. Тот, встревоженный моим долгим отсутствием, заподозрил неладное и пошел за нами следом. Что произошло дальше, ясно говорили следы. Издали он стал свидетелем умышленного убийства, но убийца сделал все так быстро, что у моего друга не было времени мне помочь. Теперь Энгель тоже находился в опасности, ибо не был вооружен и посчитал самым лучшим тотчас убежать. Когда Бринкли бросил меня, считая, что отправил на тот свет, он вернулся, нашел следы и пошел по ним. Но Энгелю, как я позже узнал, удалось скрыться.

— Да, он скрылся, — кивнул Олд Файерхэнд.

— Как? — удивился сменный мастер. — Вы это знаете, сэр?

— Да, но об этом позже. Рассказывайте дальше!

— Виннету скакал на север, и у него не было времени неделями возиться со мной. Он перевез меня в лагерь индейцев тимбабачей[350], с которыми был в дружбе. Те выходили меня и доставили в ближайший поселок, где я тоже встретил хороший прием. Там полгода я не пренебрегал никакой работой, поэтому подзаработал денег и отправился на восток.

— Куда вы направлялись?

— К Энгелю. Я предполагал, что ему удалось уйти от Бринкли. Я знал, что у него в Расселвилле, в Кентукки, был брат, и мы еще раньше вместе решили ехать к нему, чтобы начать приготовления для отправки на Серебряное озеро. Когда я, наконец, добрался до места, то узнал, что брат Энгеля уехал в Арканзас, но куда — никто не мог сказать. У соседа он оставил для своего брата письмо на случай, если тот приедет. Энгель прибыл туда и получил письмо, в котором, во всяком случае, указывалось новое место жительства, а потом он уехал, да и соседа не стало — он умер. Таким образом, я приехал в Арканзас и обыскал весь штат, но напрасно. Но в Расселвилле Энгель рассказал эту историю и назвал имя Бринкли. Откуда он узнал его, мне неизвестно, но с того момента и я узнал имя мерзавца. Итак, господа, это все, что я должен был вам рассказать. Если это тот самый Бринкли, я буду безумно рад встретиться с ним! Думаю, что, наконец, сведу с ним счеты.

— Тут есть и другие, которые хотят сделать то же самое, — заметил Олд Файерхэнд. — Теперь еще вот что — вы сказали, что рыжие волосы Бринкли были ненастоящими. Откуда вы могли это узнать?

— Все очень просто. Когда он напал на меня, а я защищался, я схватил его за голову. Я определенно свалил бы его и вышел бы победителем, если бы скальп этого мерзавца был бы его собственным, но у меня в руке остался лишь парик, а пока я удивлялся, получил нож в грудь. Его собственные волосы, как я успел заметить, оказались темными.

— Well! У меня нет ни тени сомнения, что вы имели дело с рыжим Полковником. Такое впечатление, будто вся его жизнь — сплошной кошмар преступлений. Пора уже положить этому конец.

— И я всем сердцем желаю того же. Но пока вы еще не сказали, как мы будем защищаться от нападения?

— Всему свое время. Прежде всего, пусть рабочие ведут себя спокойно; их нужно настроить на то, что ни о каком сне этой ночью не может быть и речи. Кроме того,