Алмаз Времени. Том I. Скитания - Мария Токарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сварт видел все это, ощущал и знал, что не бесконечен. И невероятно хотел жить. Жить так, чтобы эта жизнь нравилась. Он выстраивал хитроумные планы, все ради своей выгоды. Только черная птица смотрела с беспросветной вышины гигантским каменным вороном, пронзительно, осуждающе. И если бы настал немедленно конец света, день гнева, он бы не нашел, что ответить неподвижной черной птице…
Но небо было высоким и чистым, а с дуба не опало и листика. Очевидно, Сварт задремал на миг. Так он считал. Да, задремал с открытыми глазами. В таком случае бессонница – не такое уж мучение, ведь нет смысла погружаться в сон, чтобы видеть такие наваждения. Он покрылся холодным потом, несмотря на жаркий день конца лета.
Он вернулся к реальности, только когда вид на небо, где все еще неподвижно парила черная птица, загородило разрумяненное лицо Мани, похожее на смешные лица тряпичных кукол, что делают деревенским детям. Девчонка улыбалась, без боязни заглядывая в глаза капитана. Хоть не оставалось сомнений – она прекрасно знает, насколько он страшный человек. Мани глядела так восхищенно и смиренно, с такой неоплатной благодарностью. Она верила, что капитан спас их. По своей воле. Ошибалась.
Сварт по-прежнему считал новую команду бесполезной, что доказывал Скерсмол, который не мог поймать никакой непуганой дичи. Настроение капитана ухудшалось с каждым мигом. Он протирал очки, потом массировал веки – черная птица в небе никуда не девалась. И он снова остервенело протирал стекла очков.
К тому же все еще мерещился тот крестьянин, согнутый сбором урожая. А на небо наползал ярким серпом полумесяц, даже если еще был полдень. Команда растворялась, как и весь мир, все застилали образы ворона и полумесяца. Мир оставался где-то далеко. И сквозь серп луны проглядывали леденящие душу красные глаза, прорывался шипящий голос: «Ты наш, Сварт, ты наш. Мы сделали тебя, мы создали тебя. Принеси нам Алмаз и приведи Стража».
– Наш отважный капитан
Грозен стал, как океан,
Не характерец, а чисто тиран.
От своих унылых дум
Стал он злобен и угрюм,
И залил он кровью палубу и трюм*, – тихонько напевала Мани.
Голос ее отвлек, оборвал связь с воплощенным ужасом, заставил убраться черное небо и полумесяц. Сварт раздраженно вскочил и подошел к Скерсмолу:
– Эй, ты, ничтожество! Сколько до города? И нет ли за нами погони?
Скерсмол с начала путешествия небезосновательно испытывал суеверный страх перед своим новым командиром. Обнажая, как побитый пес, в слабой улыбке бледные десны, он отвечал нетвердым голосом:
– До города около шести часов пути, если с той же скоростью. Стоит торопиться, на остров надвигается холодный фронт, через восемь часов при той же скорости ветра он будет здесь, но ветер усиливается, значит, как раз через шесть часов. Погони нет, они отправились сначала на запад.
Сварт нахмурился, бросил недовольно, но с нотками одобрения:
– Неплохо, ничтожество. Какого змея морского раньше не сказал, что надвигается ливень? И почему все еще не поймал дичь?
– Да я… э… корешки вот… – попятился Скерсмол, нервно наворачивая на руки свой полосатый салатово-белый шарф.
Выглядел он слегка нелепо, и сходство с кем-то давно уже потерялось от его вечной вертлявости, пугливости и неправдивой услужливости. Скерсмолу казалось, что Сварт надвигается на него, как обещанный грозовой фронт.
– Капитан! Я поймала! – вдруг раздался голос из-за спины Сварта.
Скерсмол, стуча зубами, с опаской выглянул за границы узкой тени, которую отбрасывал его новый командир. Мани стояла с двумя тушками кроликов, держа их за уши, гордо показывая добычу. Затем она отвела глаза, печально говоря, хотя продолжала улыбаться:
– Мне их, конечно, жалко было. Но ведь есть что-то надо.
Очевидно, девушка поймала добычу голыми руками, не пытаясь выслужиться или получить особый статус в глазах капитана. Но стараясь изо всех сил. Наконец-то нашлись люди, для которых можно было стараться. И неважно, как оценивались ее усилия. Это в любом случае лучше, чем одиночество в вымершей рыбацкой деревне. Говорили, что эпидемия случилась, когда открылся разрыв в Бездну. Но Мани не знала наверняка, она просто хотела быть полезной.
– Освежевать и на костер их, – кратко мотнул головой Сварт, но вновь поморщился: – Сумеречный? Что это? Идиот! Где твоя магия?
Сумеречный Эльф сидел возле костра и, точно первобытный человек, тер между ладонями палочку, пытаясь тем самым вызывать огонь. Притом делал это с совершенно серьезным видом. Он издевательски тянул время. Ясное небо уже понемногу затягивало облаками, и встретить бурю в лесу никому не казалось приятной затеей.
Мани уже успела освежевать кроликов, ловко командуя податливым Скерсмолом, у которого оказался при себе нож.
– А в драке ты его почему не использовал, идиот? – поморщился Сварт.
– Да я не умею… драться-то, – поежился Скерсмол, снова накручивая салатовый шарф.
В сочетании с порванным пиджаком его наряд выглядел костюмом сумасшедшего ученого или артиста в запое.
– Зато долги умеешь делать, – хохотнул Сумеречный Эльф.
Мани, звонко смеясь, подскочила к нему, выхватила палочки и, точно всегда только так и добывала огонь, заставила иссохшую древесину воспламениться. Сумеречный Эльф бессильно опустил руки, покачиваясь, точно его камнем по голове ударили. Боль пронзила от висков до кончиков пальцев, чужая боль. Он прошептал, глядя перед собой:
– Вот… Еще одного убили.
– Мало ли кого убивают, – отозвался Сварт, отгоняя спутника от костра: – Пошел прочь!
Сварту нравилось помыкать людьми, а особенно этим надоедливым существом. Но одновременно он боялся этого существа, которое могло уничтожить его в любой момент. Точно персональная смерть.
Но именно постоянный смех над смертью делал жизнь сладкой, пьянящей, опасной, но упоительной. Однажды этот смех надоел ему, больше не приносили упоения морские приключения и погони. Он понял, что не знает точно, живет он или существует, как полая оболочка. Хотелось чего-то нового, подвернулась идея с присвоением поместья Вессонов.
Но теперь возник Тринадцатый Проклятый, и он пугал, говорил «на языке силы», когда того требовала ситуация. Следы от когтей еще не сошли с жилистой шеи капитана, он четко усвоил урок, выстроил для себя границы дозволенного. И последнее время сочинял план, как избавится от этой твари. Сумеречный Эльф мысленно усмехался: конечно, он тварь. Тварь, с которой сотворили… Что сотворилось.
А Сварт не мог придумать, как уничтожить Стража Вселенной, не догадываясь, что никто не знает эту тайну. Капитана манили полученные карты, которые заставили бы забыть все произошедшее. И благодаря им в бесстрастном ледяном сердце разгорался холодный пламень нового азарта. Словно разведенный на поляне костер, который колыхался бликами огня. Ветви, отданные на
