Анифа. Пленница Севера (СИ) - Деметра Фрост

легкостью стала их маленьким святилищем. Тайной обителью с хрупкой и такой прекрасной богиней, которой хотелось поклоняться и восхищаться до скончания времен. И ради которой можно было в итоге поступиться с собственными правилами и эгоизмом.

И богиня ждала их. Знала, что они придут, и встретила мягкой улыбкой и теплыми объятиями. Нежными ласками и податливым телом, которое без труда принимала их обоих. В ней было столько нежности… Столько радостной искренности…

Это былаихженщина.

Ихжена.

***

Обычная в этих краях суровая и затяжная зима наконец-то стала сдавать свои позиции и уступать свое место весне. Конечно, иногда небо скрывалось за тучами, и снова шел сильный и плотный снегопад. По ночам было очень холодно, и крепкий мороз сковывал верхний слой выпавшего снега. Но все же все чаще и чаще солнце светило ярко и жарко, заставляя белоснежные покровы таять и сереть.

Лед на реке треснул и заскользил большими осколками по воде, как грязно-мутные пластины стекла. Они привлекали внимание неугомонной ребятни, которые устраивали своеобразные соревнования, перепрыгивая с одной льдины на другую и вызывая у матерей нервные и громогласные крики паники. После возвращения детей на берег женщины, конечно, отвешивали им звонкие подзатылники и тягали за уши, но это мало помогало. На следующей же день мальчишки и некоторые девчонки снова возвращались к этой опасной забаве.

Потом кое-где стали появляться первые проталинки, обнажая темную землю с нежной и бледной порослью свежей травы, которая буквально на следующий день наполнялась соком и сочным цветом. Вместе с тем необыкновенно быстро набухли ростки первоцветов и зажурчали первые ручьи. И хотя очередные осадки с целомудренностью девственницы прикрыли их, через некоторое время они с завидными упрямством появились вновь, тем самым объявляя торжество жизни и расцвета.

Торхилд пережил эту зиму на удивление спокойно. Никто не умер, никто не голодал, хотя был месяц, когда пришлось немного ужать рацион, но ситуацию спас немыслимый запас хмельного меда и вина. Количество больных к началу весны уменьшилось, а сама Анифа радовалась, глядя на вытянувшихся за зимние месяцы сыновей и дочь.

Радушное настроение в преддверии оттепели нарушало только какое-то странное предчувствие и напряженная атмосфера, которая невидимым флером витала над крепостью и поселением. Интриги Хильды сделали свое дело — некоторые девицы глядели на знахарку косо и неприятно шептались за спиной. С мужчинами было проще — они предпочитали доверять своим глазам, к тому же были заняты делом, а не слухами и женской болтовней.

После того, как Сигурд и Свен однозначно дали понять, что имеют самые серьезные планы по отношению к Анифе, стало проще — авторитет и показательное выступление сероглазых братьев по защите ее чести оградили женщину от излишней назойливости и внимания “милых кумушек”. Да и Тормод приложил свою руку к этой ситуации, обозначив свое полное доверие как к мужчинам, так и к своей подопечной. И дав им свое негласное, но благословение.

Анифа была шокирована, когда братья в одну из ночей, которые они проводили с ней (даже когда у нее были крови), Свен снова заговорил о женитьбе. И не абы какой! А самой настоящей, причем сразу с обоими братьями! Посчитав это за шутку, женщина привычно заартачилась и воспротивилась самоуверенности и упрямству любовников, но их ласки и последующее удовольствие заставили ее капитулировать. И она позорно сдалась, выдохнув долгожданное “Я согласна…”

И в этот самый миг все стало на свои места. А еще — проще. Конечно, будто благодаря, любимые мужчины (Анифа уже могла спокойно признаться в этом и себе, и им) залюбили ее по потери сознания, оставив приятную усталость и опустошенность. А еще — освободив женщину от доставляющих ей определенный душевный дискомфорт сомнений.

Теперь она могла сконцентрироваться на других заботах.

Ведь их с неумолимым приближением весны становилось все больше и больше.

А в один из дней она лицом к лицу столкнулась со своим главным противником. Нет, сама она таковым Хильду не считала, искренне жалея молодую женщину и даже в какой-то мере понимая ее. Но и молча терпеть ее постоянные нападки и хитросплетения интриг она больше не желала.

Анифа возвращалась с опушки, на которой к этому времени сошел весь снег и густо покрылся примулами и крокусами. Она заботливо собрала их листики и еще нераспустившиеся венчики, а также выкопала корешки — все для лекарственных снадобий и порошков. Заботливо переложила сухой тканью и бумагой, чтобы в сохранности донести в небольшой корзинке до дома, и неторопливо шагала, глубоко дыша прохладным и свежим воздухом, который был наполнен тем непревзойденным ароматом, который всегда приносила с собой весна. Лишенный своего привычного за зиму снежного убранства, Торхилд выглядел уже не столь красиво и умиротворенно, а, скорее, серо и непрезентабельно. Но Анифа все равно пребывала в отличном настроении.

Ведь совсем скоро вся эта серость уйдет, земля покроется травой, а деревья — листвой. Воздух наполнился птичьим пением и гомоном скота, а по реке заскользят невысокие и изящные ладьи и лодки — рыбачить и торговать.

В целом, не за горами привычная и родная сердце картина, наполненная правительной суетой и деятельностью.

Хильду знахарка заметила издалека — она шла вдоль высокой стены поселения, как обычно, по горло закутанная в теплую одежду. Сама Анифа от прогулки распарилась, скинула с головы капюшон и расстегнула свою куртку. Ее дыхание было немного сбившимся, щеки слегка раскраснелись, а от солнца на бледной коже выступило несколько веснушек. И все же она была прекрасна — как воплощение самой весны.

Хильда пошла к ней — уверенно и целенаправленно. И чем ближе она оказывалась, тем напряженней казалась ее походка и вся фигура в целом. Взгляд молодой женщины смотрел грозно и цепко, и Анифа непроизвольно замедлила шаг, пока совсем не остановилась, наклонив голову набок в ожидании.

И даже первой поздоровалась с дочерью ярла, изогнув губы в мягкой и нежной улыбке.

Но ответную улыбку не получила. Хильда только некрасиво поморщилась и пренебрежительно прищурилась.

Может, было бы лучше обойти Хильду стороной и продолжить свой путь, но это было бы глупо. Ведь и так было понятно, что девушка имела весьма и весьма четкий план пообщаться с ней.

— Как твои дела, Анифа? — вроде как нейтрально начала она, но тон ее голоса был холодным и неприязненным, — Выглядишь довольной.

— А чему печалиться? — еще раз улыбнулась Анифа, — Погода замечательная, все живы-здоровы, беременность Майры протекает хорошо…

— И ты снова делаешь вид, что тебе небезразличны совершенно чужие тебе люди?

Вот тут Хильда хмыкнула — презрительно и ликующе.

— Зачем ты так? — печально