Мой лучший враг - Эли Фрей

Его спокойствие обрадовало меня. Но, как оказалось, это было затишье перед бурей.

На следующий день я увидела в школе Егора и с горечью отметила, что синяков на лице у него было больше, чем у Стаса.

Начались дни сущего кошмара. За то, что Егор пытался нас защитить и как-то противостоять ему, Стас бесился, и все его бешенство обрушивалось на нас.

Каждую ночь я вскакивала от кошмаров, а утром, взглянув на свое отражение, я видела, как дергается веко. То левое, то правое. А иногда сразу оба.

Выходя за калитку, я попадала на войну. Одно неосторожное движение – ты убит.

Я шла в школу, настраивая себя на то, что мне снова придется испытывать боль. Моральную и физическую. Я пыталась подготовить себя к боли, но к этому невозможно быть готовым. В школе я передвигалась вдоль стен, как пациент психбольницы. Так было легче. Идя по коридорам, я старалась вжимать голову в плечи, а плечи в туловище, чтобы казаться незаметней. Из-за этого я стала сутулиться.

Когда пересекалась со Стасом (а это в последнее время случалось довольно часто, он будто специально поджидал меня на каждом углу), начиналась охота.

В школе мне негде было спрятаться. Я чувствовала себя маленьким грызуном, вдруг оказавшимся в открытом поле. А над полем кружат хищные птицы. Зверек виден как на ладони. Ему не убежать.

Стас поджидал меня на выходе из кабинетов. Я пыталась убегать от него, но это получалось не всегда. Когда рядом были учителя, он прижимал меня к стене, и с виду мы напоминали двух влюбленных. Но на самом деле его целью было причинить мне боль. Он брал меня за руку, стискивал ее так, что трещали кости. Иногда он хватал меня рукой за шею и душил. Либо одаривал меня щипками, от которых оставались лиловые синяки. Когда рядом никого не было, он действовал открыто. Он толкал меня об углы и дверные косяки, кидал на пол.

Мальчишкам тоже доставалось неслабо: жесткие удары ногами под колено, в живот, по лицу стали обыденностью.

Когда он не причинял боли, то просто одаривал меня своей улыбкой и говорил пару обидных шуток или оскорблений. Но этого хватало, чтобы выбить меня из колеи. В очередной раз растоптать меня.

Он не оставлял меня в покое. Постоянно напоминал о себе, чтобы я не расслаблялась и ни на секунду не забывала, что идет война. Он медленно изводил меня. Сводил с ума. Насмешки. Оскорбления. Издевательства. Запугивания. Все это прогрессировало с каждым днем.

Не было спасения и после школы. Они поджидали нас у наших домов. Как-то после школы мы собрались к Роме, у его дома мы увидели стаю. Мы дали деру. Они гнали нас по всему городу. Охоты в городе, на удивление, я боялась меньше, чем в школе. Школа – замкнутое пространство. Там негде спрятаться. Они всюду находили нас. Город большой, и в нем столько неизведанных мест…

И я вдруг поняла, что вся моя жизнь окончательно и бесповоротно изменилась.

Самое ужасное, что мне приходилось посещать танцы. Мой партнер, который пару часов гнал меня, как скотину на убой, теперь нежно обнимал меня и держал мою ладонь в своей руке. И под романтическую музыку кружился со мной в медленном вальсе. Во время танцев он смотрел на меня с такой нежностью, как будто мы – влюбленные-молодожены, которые исполняют свой первый свадебный танец.

Танцы выматывали меня сильнее, чем его охота, щипки и толчки об углы.

В школе я все-таки нашла одно убежище. Пряталась в женском туалете. Запиралась в кабинке, ложилась на пол и сворачивалась клубочком. Пол был холодный и грязный, но мне было хорошо. Здесь я могла чувствовать себя в безопасности хотя бы на несколько минут. Здесь он не мог добраться до меня. Я ненадолго закрывала глаза и думала о чем-то приятном. О белках, одуванчиках в поле, о маленьких разноцветных птичках, о сладостях, которые падают с неба. Думала о моей бабушке, от которой всегда пахнет чем-то сладким и вкусным, о моих друзьях и всех счастливых моментах, которые у нас были.

Таким образом я хотя бы как-то пыталась восстановить свое психическое здоровье. Но время моего умиротворения заканчивалось, я с тоской поднималась с пола и шла на войну.

Конечно, моя жизнь состояла и из других, более радостных моментов.

Мы с Дашей выступили на реферативных чтениях, наш реферат занял первое место. Мы могли вздохнуть свободней – одним экзаменом сдавать меньше.

Мы стали активней готовиться к другим экзаменам, а также занимались подготовкой к последнему звонку.

С Дашей ходили по магазинам, выбирали подходящие наряды – белые блузки и черные юбки – и искали красивые ленты для волос. Но мне было грустно.

Конечно, последний звонок девятых классов отличается от выпуска одиннадцатых, но все же… Половина нашего класса уходит из школы после девятого, и наши параллели объединят в один класс. Я была одной из тех, кто останется в школе на последние два года, Мне было страшно, потому что Стас, по слухам, тоже собирался остаться, а это означало, что мы будем учиться в одном классе…

Все кругом говорили только про выпускной. Даша прожужжала мне все уши разговорами о платьях. Мама не отставала от подруги – мама обожает подобные мероприятия, где можно и самой покрасоваться, и полюбоваться на дочь в красивом наряде. Мама еще не знала, что на выпускной я идти не собиралась, и я не знала, как ей об этом сказать.

Но классная руководительница опять разрушила все мои планы. Она пришла к нам на урок в один из дней.

– Кто еще не сдал деньги на выпускной? Колесников, Андреева, Мицкевич? Когда деньги будут?

– Я не пойду на выпускной, – сказала Андреева.

– Я тоже, – повторил Колесников.

– И я, – повторила за ними я.

Первые два ответа учительница выслушала с равнодушным видом. А когда я сказала, что не иду, она нахмурилась и сурово посмотрела на меня.

– А причина?

– Уезжаю, – соврала я.

– Мицкевич, после уроков зайди ко мне, – ее тон не предвещал ничего хорошего.

Я пришла после уроков в наш кабинет.

Она говорила много всего. Что я подвожу всю школу, так как на выпускной линейке будет городская пресса и разные уважаемые люди, а также спонсоры, у которых школа долго выпрашивала – оборудование, полы, зеркала – для организации в школе танцевального класса. И на выпускном появится уникальная возможность показать, какие таланты есть в школе и что школе просто необходим танцевальный класс. А главные таланты – ведущая пара. Мицкевич и Шутов. А я собираюсь так подвести всю школу! Мне казалось, что слова «школа» и «подведу» прозвучали уже раз сто.

Также она попыталась шантажировать меня рефератом. Говорила, что результаты легко можно аннулировать и что мне все равно придется сдавать экзамен вместе со всеми. Когда учительница поняла, что угрозы не помогают, она поменяла тактику. Пыталась уговорить меня, обещая какие-то поблажки и поощрения.

Она давила, давила на меня. Пыталась сломить мою и так сломленную психику. Я не выдержала. Сдалась. Лишь бы больше не испытывать этого давления. Угрозы и поощрения мне были безразличны. Главное – чтобы меня оставили в покое.

И я согласилась идти на выпускной. «Это всего лишь еще один танец, не более», – уговаривала я себя.

Тысячу раз я пожалею о том, что согласилась. Ведь выпускной – это тот самый день, с которого начиналась моя история. День, когда я перестала существовать.

Но пока я не думала об этом. Не подозревала о том, что выпускной сможет изменить меня, мое отношение ко всему и перевернет все с ног на голову.

После разговора с учительницей мы с Дашей вечером сидели у нее дома и выбирали себе платья на каком-то сайте. Даша выбрала красное, а я зеленое. На следующий день мы оформили заказ, и нам оставалось только ждать посылки на почту.

День сменялся один за другим. Дни шли, как череда ночных кошмаров. Я всегда находилась в вечном страхе, настороже, в ежесекундном ожидании команды «беги».

В один из таких кошмарных дней после выхода из школы нас в очередной раз поймали и затащили в гаражи.

– В красном углу ринга крадущийся тяжеловес, в синем углу ринга наш чемпион многократных поединков, наш обожаемый неподражаемый Дэн-гора! Поприветствуем наших борцов! – Стас свистнул и захлопал в ладоши.

Ромка жался к гаражу. Дэн был крупнее его и, более того, профессионально занимался боксом. У Ромки не было шансов.

Когда тебя зажимают в угол, ничего не спасет. Никакое владение боевым искусством не поможет тебе, когда тебя четверо зажали в угол и выкручивают яйца. Эту истину сказали мне мальчишки. Помогут только быстрые ноги. Они дадут тебе возможность убежать. Но, помимо быстрых ног, нужны еще и быстрые мозги, которые, почуяв опасность, мгновенно дадут ногам команду. Наши мозги, к сожалению, быстрой соображаловкой не обладали. Именно поэтому мы и стояли за гаражами, зажатые в угол.

Ромку и Дэна окружили в кольцо. Дэн весело подпрыгивал, то приближаясь, то отдаляясь от Ромки, запугивая его. Я, Антон и Серега были частью этого кольца. Нас крепко держали. Сзади меня стоял Стас.