Иные чувства, иные миры - Дорис Джонас

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Природа разума

РАЗУМ И ЭВОЛЮЦИЯ

Любое исследование природы разума — это рискованное предприятие. Прежде чем начать, мы должны знать, что мы ищем, а общепринятого определения разума не существует. Объяснить, где начинается разум и из чего он состоит, так же трудно, как и дать определение самой жизни.

Нет единого мнения о той точке на пути эволюционного развития, о которой можно было бы сказать, что именно здесь зародилась жизнь, и даже провести точную границу между жизнью и не-жизнью. Зародилась ли жизнь, когда молекулы аминокислот впервые образовали самовоспроизводящиеся цепочки? Где проходит граница между воспроизведением кристаллических образований, с одной стороны, и углеродных соединений — с другой? Разумеется, границы нет. Жизнь — это поток. Она берёт начало в неорганическом материале и постепенно складывается в процессе движения в направлении сознания и разума.

То же самое можно сказать и о разуме. Он начинается с простейшей осведомлённости об ограниченном наборе элементов окружающей среды и постепенно переходит к осознанию самого себя, а затем и к абстрактному мышлению. Мы можем исследовать и анализировать его в любой точке этого континуума, но никто ещё не смог обобщить его в целом так, чтобы это удовлетворило кого-либо другого.

Прежде чем мы продолжим, нам следует пояснить, что наше исследование относится не к качествам особенно выдающихся достижений мыслительной деятельности человека и не к природе ума тех одарённых индивидуумов, которых мы называем «светлыми», «великими умами» или «гениями», а к разуму как выражению самой жизни. Каким образом организм «узнаёт» своё окружение и что он должен делать, чтобы существовать в нём? Каков механизм, посредством которого он принимает решение выбрать именно этот путь, а не тот? Что, собственно, такое «мысль»?

Мысль нематериальна. Мы не можем ни потрогать её, ни увидеть, ни измерить. Однако в самом начале она возникает из материального органа, из живой ткани мозга, и в итоге направляет определённые действия. В этом и есть тайна процесса мышления. Он возникает в чём-то определённом и заканчивается в чём-то определённом, но сам по себе неосязаем.

Если мы проследим процесс мышления до его истоков в мозге, то вновь окажемся у истоков жизни. Чувствительность к внешним раздражителям — это свойство каждой живой клетки. На протяжении веков силы эволюции способствовали объединению отдельных клеток в более сложные организмы, и некоторые клетки приобрели специализацию к выполнению определённых функций внутри этих организмов. Получение ответов на внешние раздражители сосредоточилось в специализированных для этой цели клетках, нейронах, — вначале в чрезвычайно простых, но далее в постепенно усложняющихся нервных системах.

В конце концов, по мере того, как условия окружающей среды и растущая сложность организмов придавали всё большее значение развитию координационного центра для сообщений нервной системы, участок самой нервной системы начал специализироваться на выполнении этой функции и со временем эволюционировал в тот орган, который мы называем мозгом. Таким образом, мозг является результатом чувствительности к раздражителям — самого примитивного и базового качества самой жизни.

Другое фундаментальное свойство жизни заключается в химических свойствах углеродных соединений, в их склонности образовывать цепочки, полимеризоваться и размножаться. Жизнь проявляет себя в изобилии, а из этого изобилия, или избыточности, вытекает неизбежность отбора. Зародышевые клетки образуются миллионами, тогда как хватило бы и одной. Образуется множество семян и плодов, но лишь немногие находят подходящую почву и приживаются. Животные рожают потомство в количестве, намного превышающем потребности вида в поддержании своего существования, и выживают лишь наиболее приспособленные.

Разумеется, предположение о том, что изобилие существует для того, чтобы создать возможность для отбора, является образцом телеологического мышления и в любом случае будет неточным. Дело обстоит как раз наоборот. Отбор происходит из-за того, что существует изобилие, и этот принцип действует во многих проявлениях жизни, не в последнюю очередь в мозге.

В человеческом мозге насчитывается десять тысяч миллионов клеток — по многим показателям это больше, чем может потребоваться для осуществления любого действия, необходимого организму. Поскольку мышление возникает лишь тогда, когда мозг становится более сложным, мы должны предположить, что оно является результатом именно этой избыточности. Точно так же, как миллионы зародышевых клеток, тысячи семян, сотни потомков позволяют дать начало лишь нескольким биологическим объектам, или даже одному-единственному, который окажется жизнеспособным, мы должны предположить, что требуются миллионы клеток мозга, которые каким-то образом активируются и управляются получаемыми ими нейронными сообщениями, чтобы родилась мысль.

Мы осознаём мысль как единичную, часто мимолетную сущность, но вполне возможно, что прежде чем мысль выйдет на уровень сознания, её элементы воспроизведутся в таком же изобилии, как зародышевые клетки. Зародышевая клетка — это не отдельный элемент, это чрезвычайно сложная совокупность элементов. Тем не менее, в соответствии с методами живой материи, она воспроизводится миллионы раз, чтобы жизнь могла продолжиться.

Один-единственный нейрон не будет генерировать мысль, равно как и сотня, и даже тысяча. Явление мышления становится возможным только при наличии почти бесконечного числа возможных взаимодействий между миллионами клеток мозга и мириадами их аксонов и дендритов (волокон, которые отрастают от клеток, соединяя их с другими клетками). Этот вопрос до сих пор не понятен, но в любом случае мысль — это качество, складывающееся из огромного количества взаимодействующих нервных клеток, и одну мысль можно представить как их многократное эхо.

Но даже на этом процесс не заканчивается. Если использовать зародышевые клетки как парадигму, то вполне вероятно, что даже эта масса элементов которая породила мысль, сама по себе скопирована тысячи раз. А как ещё мы можем объяснить тот феномен, что, когда какая-то часть мозга повреждена или даже полностью выведена из строя, другие части мозга берут работу на себя и мыслительные процессы организма продолжаются?

Луи Пастер, например, в последние годы жизни перенёс обширное кровоизлияние в мозг, которое разрушило большую часть его мозга, однако его память сохранилась, и в дальнейшем он выполнил некоторые из своих лучших работ. Кроме того, после психохирургического вмешательства, при котором перерезаются важные пути мозга, нарушения умственной деятельности не проявляются.[28] Очевидно, что функция мозга — это всего лишь ещё одна из составляющих избыточности, которая господствует повсюду в природе и, судя по всему, является важным элементом жизни.

Однако даже такая концептуализация лишь описывает, но не объясняет возникновение неосязаемой мысли из осязаемой массы живой материи. Но хотя мы не можем объяснить тот механизм, посредством которого возникает качество, которое мы называем мышлением, мы можем увидеть этот принцип непосредственно в действии, наблюдая за формами жизни. На низшем уровне одноклеточный организм вроде инфузории-туфельки предсказуемым образом реагирует на определённые раздражители. На следующем этапе несколько более сложные существа демонстрируют рефлекторные ответы