Восстание - Саймон Скэрроу

Катону возможность вернуться к своему оцениванию всадников, едущих впереди колонны повстанцев, находившейся не более чем в трех километрах от них. Что бы или кого бы они ни искали, они делали это решительно. Проверялись каждая роща и канава, в то время как поиски всадников пробирались через посевные поля, внимательнно исследуя местность перед собой.

- Господин!

Один из ауксиллариев вытянул руку в сторону группы хижин, окруженных невысоким частоколом, примерно в полутора километрах от их позиции. В дверях ближайшей к хребту хижины стояла фигура, размахивая руками, словно пытаясь привлечь внимание Катона и его людей.

- Похоже, кто-то слишком задержался со своим отходом, - пробормотал голос. - Эти варвары отрежут ему голову, как только доберутся до него.

Катон увидел группу из десяти конных бриттов, направлявшихся к ферме. Скорее всего, все будет так, как сказал ауксилларий: этот человек и все остальные, скрывавшиеся в хижинах, уже были почти мертвы, если только они не поклянутся в верности восстанию. Даже тогда Катон сомневался, что его пощадят. Это была территория катувеллаунов, и повстанцы из иценов и триновантов затаили обиду на своих старых угнетателей еще за долгие годы, предшествовавшие римскому вторжению. Ему было жаль всех, кто еще оставался на ферме, и у него не было желания стать свидетелем их конца. Он разворачивал своего скакуна, когда один из его людей весело фыркнул.

- А он не прочь поразвлекаться. Взгляните на это!

Катон оглянулся через плечо и увидел, что человек вышел из хижины. Сверкнул меч, когда он помчался в направлении хребта, где располагались римляне, и нырнул в укрытие за пустым загоном для скота. Затем он повернулся к римским вспомогательным войскам на гребне и отчаянно замахал рукой, подзывая их. Катон не увидел никаких признаков других жителей усадьбы и предположил, что этот человек был один. Возможно, это был грабитель, воспользовавшийся заброшенной собственностью и замешкавшийся слишком сильно. Всадники мятежников уже достигли частокола и наверняка найдут его, когда начнут поиски. Даже если у него и был меч, у него было мало шансов против них.

Он собирался отдать приказ своим людям присоединиться к колонне, когда какое-то шестое чувство остановило его руку. Было в этом человеке что-то такое, что вызвало в его сердце проблеск надежды. Что-то в его телосложении и том, как он себя держал. Беглый взгляд на поисковые отряды повстанцев показал, что ни один из них не двинулся к Катону и его людям. Но по всей видимости их заметили, поскольку две группы всадников остановились и смотрели в их сторону, и вскоре гонец помчался обратно в направлении основной колонны. К северу другая группировка противника находилась еще в нескольких километрах от них. Времени было много.

Внизу у группы хижин бритты спешились и ходили от одной к другой, затем трое из них двинулись в сторону загона для скота. Беглец рискнул бросить быстрый взгляд и поспешно вложил меч в ножны. Мгновение спустя он бросился к частоколу. Повстанцы бросились бежать за ним. С поразительной силой и ловкостью их добыча перелезла через бревна и побежала по открытой местности к гребню. Позади него двое повстанцев перелезли через частокол и пустились в погоню, а третий побежал обратно к хижинам, размахивая руками. Мгновения спустя его товарищи выбежали из жилищ и взобрались в седла.

Когда Катон взвесил относительные расстояния между бегущим человеком, двумя пешими преследователями, восемью всадниками, выскакивающими из ворот усадьбы, и римлянами на гребне хребта, стало ясно, что беглец обречен. Он не успеет преодолеть и половины расстояния, как его собьют и прикончат. Даже если бы он смог достичь позиции римлян, что тогда? Мог ли Катон позволить одному из своих людей замедлиться из-за ноши второго седока на его скакуне?

- Господин? - спросил один из ауксиллариев, указывая вниз по склону. - Что мы будем делать?

- Тихо! - резко ответил Катон. Он смотрел на фигуру, бегущую к ним, и когда расстояние сократилось, и он начал различать черты человека, холодная дрожь пробежала по его спине и сжала затылок ледяной хваткой.

- Член Юпитера, я в это не верю... Этого не может быть!

- Господин?

И все же в глубине души он знал, кто это был, так же точно, как его разум говорил ему, что этого не может быть. Схватив поводья, он погнал лошадь вниз по склону. - Все за мной!

Упершись пятками, он вытащил меч и протянул его в сторону, где он не подвергал бы опасности ни его самого, ни его скакуна, когда он бросился на Макрона и его преследователей. Он не оглянулся, но услышал стук копыт, скачущих позади вспомогательных конников первой турмы, несшихся за ним вниз по склону. Поскольку уклон был в пользу воинов Восьмой когорты, они двигались быстрее всадников повстанцев, но невозможно было предугадать, кто первым достигнет цели.

Вдруг Макрон споткнулся, пробежал несколько шагов, отчаянно размахивая руками, пытаясь удержать равновесие, затем повалился вперед в кочки, покрывающие склон, и исчез из поля зрения.

Катон почувствовал, как у него заколотилось сердце при виде этого, и в отчаянии заревел на свою лошадь. - Давай, скотина!

Поднявшись на ноги, Макрон оглянулся и побежал дальше, снова выхватив меч. В сотне шагов позади него всадники повстанцев начали опускать наконечники копий и сбились в кучу, желая наверняка нанести смертельный удар. Катон с ужасом понял, что они все же первыми доберутся до центуриона. Он был достаточно близко, чтобы увидеть страдальческое выражение лица своего друга, когда тот стиснул зубы и вложил все свои силы в бешеный бег в отчаянной попытке спасти свою жизнь.

Ближайший из его преследователей наклонился вперед и отдернул руку с копьем. В последний момент Макрон бросился на землю, и копье пролетело над его головой. Падая, он ударил по ногам проносившейся мимо лошади, и, тряхнув гривистой головой, зверь отшатнулся в сторону и повалился вниз, перекатываясь на своего всадника. Макрон присел на корточки и ударил нападавшего в горло, прежде чем ослабить хватку меча. Подхватив упавшее в траву копье, он повернулся, чтобы противостоять двум следующим преследователям, первый из которых отклонился в сторону. Второй был сделан из более прочного материала и двинулся вперед, готовясь нанести удар по центуриону. Лезвие зацепило Макрона за левое плечо его грубой туники, и он слегка развернулся от удара. Его собственное копье попало всаднику в живот, он вырвался из седла и рухнул на землю, вырвав древко из рук Макрона.

Катон промчался мимо своего друга, его взгляд был устремлен на остальную часть отряда повстанцев. Они замедлили шаг, став свидетелями судьбы своих товарищей. Но было уже слишком поздно уклоняться от римских всадников. Катон нырнул в них,