Вихри враждебные веют над нами… - Юрий Хорошун

               Причин для недовольства императором Александром I (правил почти 25 лет) было много, он открыто вызывал  всеобщее возмущение и тем, что даровав Польше конституцию (1815г.), «в присутствии различных лиц … объявил о своем твердом решении отделить от империи  прежние польские губернии, присоединив их к только что учрежденному царству». На протест со слезами на глазах император ответил: «Разве она (Россия) не будет достаточно велика?». Своим указом император в 1816-1817гг. освободил от крепостничества крестьян Курляндии, Эстляндии, Лифляндии. Сделал он это наверно потому, что он по крови более близок этим народам, а не русскому (недозрелому). Также Конституцию получила Финляндия, автономию – Бессарабия.

               В силу различных причин «освобождение» русского крестьянства было осуществлено, указом императора Александра II только в 1861г.,  почти через 50 лет после освобождения вышеназванных. Все в России делалось, с точностью до наоборот. Что подтверждает символика цифр 16, а наоборот – 61. Так и поступили. Так, да не так. Мы не знаем, на каких условиях освободили курляндцев и прочих. Но русских «освободили», на условиях выкупа в течение 49 лет. По этой причине, а также, той, что земли крестьянам выделялись худшие, многие отказывались от такого «освобождения».

               Основной причиной «освобождения» явилось понимание Александром ситуации сложившейся в России – он был воспитанником Жуковского и Сперанского – выдающихся деятелей современности. В  своей речи 30 марта 1856 года он сказал «Лучше отменить крепостное право сверху. Нежели дождаться того времени, когда оно само собою начнет отменяться снизу». Если в 1851-1855гг. произошло 287 крестьянских волнений, то в 1856-1859 – 1341, а за март-июль 1861г. – 1176. В 337 использовались войска – сотни убитых, раненых, сосланных в Сибирь. Из Ветхого Завета мы знаем, что Моисей водил евреев по пустыне 40 лет за их грехи перед Господом. Так за какие грехи цари Александр I, Николай I, Александр II водили в рабстве русский народ, даже, более библейского срока. Не знаю, какую веру, истинно исповедовали цари с нерусской родословной, но они поступили подобно указаниям Ветхого Завета: «И освятите пятидесятый год, и объявите свободу на земле всем жителям ее; да будет это ваш юбилей…» (Гл. 25:10. «Левит»).

               Николай Николаевич Муравьев – генерал-адъютант, наместник и главнокомандующий кавказскими войсками писал, что; «Находясь в столице близ государя и первенствующих лиц, я видел ничтожество многих. Еще раз убедился в общем упадке духа в высшем кругу правления. В слабости и ничтожестве правящих. Я видел своими глазами то состояние разрушения, в которое приведены нравственные и материальные силы России тридцатилетним  безрассудным царствованием человека необразованного, хотя, может быть, от природы и не без дарований, надменного, слабого, робкого, вместе с тем мстительного и преданного всего более удовлетворению своих страстей…достигая как в  своем царстве, так и за границею высшей степени напряжения…, презрения…ни сколько не заботясь о разрушенном им государстве».

                «Эта поразительно точная характеристика Николая I и политической системы в России сделана не просто умным, благородным и проницательным человеком, но государственным мужем, сознающим  свою величайшую ответственность перед отечеством и историей».

               Поводом к конкретному восстанию именно 24 декабря явилась смерть Александра I, хотя достоверность его  смерти подвергается сомнению. В Сенате хранилось духовное завещание покойного императора в пользу Великого князя Николая Павловича, но Сенат, Госсовет, вся столица  присягнули императору Константину Павловичу, находящемуся  в Варшаве. Когда от князя Голицына привезли в Варшаву пакет, на котором было написано «его императорскому величию», цесаревич Константин ответил: «Скажите князю Голицыну, что не его дело вербовать в цари». Константин отрекся от  престола¸ сказав: «Удушат, как отца удушили». (Возможно, даже он разуверился в силе и превосходстве самодержавия, позабыв идею бабушки (Екатерины Великой) о воссоздании Греческой империи (Третий Рим) со столицей в Константинополе, где править должен был ее внук Константин). Последующие ходоки получили почти такой же ответ.

               Борьба  сторонников двух претендентов на престол продолжалась с 27 ноября, по 14 декабря. Николая Павловича предупреждали об опасности, если он взойдет на престол. В частности Ростовцев – начальник штаба учебных заведений при императоре, участник совещаний у Рылеева умолял  Николая Павловича не вступать на престол, во избежание катастрофы. Но – жажда власти сильнее здравого рассудка. Мятежными полками (каре, не желавшим присягнуть Николаю Павловичу), никаких военных действий и угроз не предпринималось. К восставшим с увещеваниями подъезжал митрополит Серафим, затем  Великий князь Михаил  Павлович, который спросил у Кюхельбекера, может ли он говорить с восставшими, и не будут ли по нему стрелять. На что Кюхельбекер поручился головой, что жизнь его высочества вне опасности и т.д.   

                В этой связи излишне жестокой окажется расправа,  над людьми, оказавшимися в замудренной правящими кругами ситуации, отказавшихся присягнуть великому князю Николаю Павловичу, но присягнувших Константину Павловичу. Николай отдал приказ стрелять. Было убито 1271 чел., причем более 900 – простого народа. (Некоторые современные историки утверждают, что Кюхельбекер, якобы смертельно ранил Милорадовича). К «итогу» 24  декабря добавилось: 280 осужденных офицеров, солдат и матросов – 2,5 тысячи.

               О жестокости души царя свидетельствует Софья Васильевна Скалон – младшая дочь автора знаменитой комедии «Ябеда»  и многих известных стихов В.В. Капниста. Ее младший брат  Алексей, служивший адъютантом у Н.Н. Раевского, был, как и сотни других безвинно арестован. После оправдания он должен был явиться к государю Николаю Павловичу. И тот, увидев его, хладнокровно спросил: «Что Капнист, не правда ли, что здесь лучше, чем там?» Ни слов сострадания, ни сочувствия к безвинно пострадавшему юноше. Выслушав декабриста Александра Викторовича Поджио,  Николай Павлович: «взошел в бешенство и велел меня своими царскими устами судить военным судом и расстрелять в 24 часа». Расстрелять не расстреляли, но Поджио был доставлен  в Петропавловскую крепость при записке Николая: «Присылаю Поджио, содержать под строжайшим арестом, где удобнее».

               Продолжим  развеивать современные  мифы о самодержавном материальном и духовном благополучии на Руси. «Предрасположение к деспотизму выращивается тем лучше, чем в каком либо другом обитаемом месте на земле;  оно прививается с самого раннего возраста к детям, которые видят, с какой жестокостью их родители обращаются со своими слугами, ведь нет дома, в котором не было бы железных ошейников, цепей и разных других инструментов для пыток при малейшей провинности тех, кого природа наметила в этот несчастный класс, которому нельзя разбить свои цепи без преступления. Едва посмеешь сказать, что они такие же люди, как мы, и  даже когда и сама это говорю, я рискую тем, что в меня начнут бросать камнями…даже граф Александр Сергеевич Строганов, у которого доброта сердца граничит со слабостью, даже этот человек с негодованием и страстью  защищал дело рабства…Мало людей в России даже подозревали, что бы для слуг существовало другое состояние, кроме рабства». Она понимала,  какая дистанция лежит между отвлеченными рассуждениями о «свободе» и реальной действительностью в России. Она это – не Коллонтай, не Крупская. Она – это Екатерина Великая – царица Великой, Малой, Белой Руси и прочая, прочая, прочая. («Сочинения Екатерины II,  изд-во «Сов. Россия», 1990).

               А вот видение Российской действительности 19 века Ипполитом Николо Жюст Оже – журналист, драматург, театральный деятель, который по молодости покинул Париж и переехал в Россию после войны 1812 года. В своих мемуарах после возвращения во Францию он пишет: «После того как я в России видел только два класса людей – помещиков-землевладельцев и рабов-крестьян, прикрепленных к земле, как отрадно было чувствовать себя гражданином страны, где все пользуются равными правами и способностям каждого открыто свободное поприще!».

                  Выше цитируемый Н.И.Тургенев – стоявший у истоков вольных обществ, «наивно надеясь на многократно обещанные Александром I реформы», предлагал следующее. «Принять самые неотложные меры, вернее сказать полумеры: 1) подтвердить закон Павла I о трехдневной барщине с присовокуплением, что крестьянин, работающий три дня в неделю на помещика, более никакими повинностями ему не обязан; 2) не допускать к работе детей от 10 лет; 3) обязать помещиков ежегодно представлять предводителю дворянства точные сведения о повинностях крестьян». Но все эти попытки были тщетны.