Тёмные дни (СИ) - Михайлова Екатерина

Юта нашла его стоянку без особых усилий. Её было видно почти из любого конца лагеря по белоснежному пологу, которым Корту служил его хилт. Вещи мужчины были аккуратно разложены по лагерю. Линза из тергеда, вычищенный котелок и несколько ножей лежали посередине. В одной из мисок покоились тонкие косточки и буровато-красная кожица. Корт ужинал ящерицей.

Следы его присутствия были повсюду. Вещей было немного, но Юта с лёгкостью отличила бы лагерь Корта от любого другого, — аскетичный и практичный, такой же, как сам ругат. Всё здесь было на своих местах. Корт не терпел ничего лишнего и ничего нового. Те же потёртые и выбеленные солнцем предметы обихода. Корт не изменял ни своим привычкам, ни своим вещам. Хотя, возможно, ему просто не приходило в голову, что их можно заменить на другие, более новые и удобные.

Юта улыбнулась, ощутив себя уютно и привычно в этом пространстве, словно оказалась в своей квартирке в Лиатрасе. Внезапно под пологом что-то зашевелилось. Затем оттуда раздался тихий вздох. Сердце Юты тут же заколотилось с бешеной силой, — она не думала, что Корт в лагере. Впрочем, почему нет? Он тоже человек, и ему надо отдыхать.

Спит ли он сейчас? Знает ли, что Юта стоит посреди его стоянки в нерешительности? Она смутилась из-за того, что бесцеремонно вторглась в личное пространство мужчины. Ей следовало уйти, вернуться в свой лурд. Разобрать вещи и лечь спать. Вместо этого Юта подошла к пологу и опустилась на колени, приглядываясь.

Корт лежал в небольшом углублении к Юте спиной. Большая тряпка, служившая одеялом, натянута почти до ушей, только ноги с другой стороны торчат. Массивная спина медленно поднимается и опускается. Так спокойно и размеренно, словно отмечает дыхание самого мироздания. Для Юты это небольшое движение широких плеч означало жизнь. Спокойствие, уют, безопасность, комфорт. Дом.

Она проползла под низко натянутым хилтом и улеглась рядом с Кортом. Повозилась, устраиваясь. После чего придвинулась вплотную и обхватила одной рукой широкую талию. С той стороны донёсся медленный грустный вздох. Корт освободился из-под её руки и заёрзал под одеялом.

Юта отдёрнула руку и прижала к сердцу, как будто её ранили. Она собралась вскочить и убежать, но тут длинный край одеяла взметнулся над ней и опустился, укрывая с головой. Горячая рука протянулась за спину, отыскивая её ладонь. Юта замерла, когда Корт взял её руку и вновь обернул вокруг своего тела. Медленно он накрыл её ладонь своей.

Юта уткнулась носом ему в спину, и так они лежали, боясь шевельнуться, чтобы не спугнуть хрупкий момент. Постепенно мысли покинули голову. Впервые за долгие месяцы Юта просто лежала. Просто ощущала тепло близкого тела, вдыхала запахи пустыни, смешанные с терпким ароматом тела Корта.

Через некоторое время она услышала, как Корт размеренно задышал. Юта не хотела спать. Она хотела бесконечно лежать вот так, кутаясь с Кортом в одно одеяло, слушая его дыхание, ощущая, как гулкое биение его сердца отдаётся во всём теле, до самого утра. Она так и не заметила, как уснула. Юта проспала крепким, без сновидений, сном до самого утра.

***

Гвирн явился под вечер второго дня. Под глазами правителя Утегата залегли тени, а лоб между бровей прочертила глубокая вертикальная морщина. Гвирн не казался исхудавшим, как большинство атлургов в городе, — наверняка, ни он, ни члены Совета не голодали. Но он словно высох и ещё больше подобрался, его красивая одежда выглядела неряшливо. Корт, кажется, даже разглядел пятно на рукаве.

— Я ждал тебя, — спокойно сказал Корт, когда атлург вошёл в лурд.

Губы Гвирна дёрнулись, как будто он хотел съязвить что-то в ответ, но вместо этого просто кивнул. Корт пригляделся к правителю. Весь его внешний вид — выражение лица, гордо вскинутый подбородок, прямая спина — по-преженму выражал твёрдость и решительность. Но за этой видимой стойкостью, где-то в глубине глаз, Корту почудилось что-то иное. Свойственное не Кангу, а простому мальчишке, взвалившему на свои плечи слишком много: страх, растерянность?

Корт не стал играть на слабостях Гвирна. Не потому, что ему было жаль молодого атлурга, а потому что Корт больше не собирался играть в игры. Ни с кем, и меньше всего — со своим главным противником.

Гвирн без приглашения, как-то рассеянно, подошёл к столу и сел напротив Корта. Некоторое время оба молчали. Корт ждал, а Гвирн, кажется, задумался. Он слегка покусывал нижнюю губу, что выдавало беспокойство. И ещё невнимательность — ни в какой другой ситуации, никогда раньше Гвирн не позволил бы чужому человеку заметить проявления своих чувств.

— Полагаю, игры кончились, — неожиданно возвестил Гвирн, собравшись. Он будто прочёл мысли Корта. А может, лишь сказал то, что, по его мнению, ругат хотел услышать.

Корт кивнул:

— Для меня, во всяком случае. Ты можешь попытаться помешать мне, можешь, наоборот, помочь — теперь это не важно.

Гвирн прищурился. Он старался понять Корта.

— Но ты ждал моего прихода.

— Лишь затем, чтобы сообщить о своих планах. У меня есть важная информация, которую ты должен узнать. Что с ней делать — решать тебе.

Тонкие брови Гвирна взлетели в удивлении. Он не ожидал от Корта ничего подобного. Без каких-либо условий доверить ему что-то важное?

— И что же такое я должен узнать? — спросил, подобравшись, Гвирн.

Корт кратко изложил то, что они узнали в Лиатрасе, а также свой план действий. Молодой правитель города хмурился. Складки волнами ходили по гладкому высокому лбу. Он анализировал каждое слово Корта. Корт понимал, что принесённые им новости сами по себе были достаточно грандиозны. Любому человеку, даже Гвирну, требовалось немало времени, чтобы переварить услышанное.

Тем не менее, Корт без паузы продолжил:

— Но чтобы вызволить Юту и выбраться из Лиатраса, мне пришлось заключить с врагом соглашение. Я веду за собой «хвост». Сейчас они стоят в нескольких тарах от города.

Гвирн вскочил из-за стола. Корт видел вспышку ярости в его глазах, но Гвирн тут же отвернулся, пряча лицо. Он не бросился на Корта с обвинениями, как предполагал ругат. Сейчас здесь были только они двое. Гвирну некому было что-то доказывать и не перед кем красоваться. Он сумел подавить эмоции. Сейчас надо было думать. И это было поведение настоящего правителя. Возможно, впервые за то время, что Корт знал Гвирна, он увидел в нём истинного вождя народа.

Гвирн долго ходил по кухне кругами. Он то заламывал руки, то тёр пальцами лоб. Канг не обращал на Корта никакого внимания. Ругат не мешал ему.

— У тебя же есть план? — были первые слова, которые выдавил из себя Гвирн.

Он не злился. Не сотрясал небеса обвинениями и ругательствами. Корт предполагал, что эти стадии Гвирн прошёл у себя в голове за те десять минут, что ходил по комнате. В любых эмоциональных реакциях не было смысла. Также Гвирн понимал, что не может выкинуть Корта из этой игры. По сути, Корт был их единственной надеждой.

— Мы дадим бой, — ответил ругат. — Атлургам придётся сразиться с отрядом Вандегрида, когда мы достигнем цели.

Корт добавил к рассказу ещё несколько штрихов — то, что считал необходимым. Он не доверял Гвирну и понимал, что тот может ударить в спину в любой момент. Но Корт был готов. Сейчас все карты были у него на руках. Ведь откажись Гвирн помогать, настрой народ против него, — Корт просто соберёт лиатрасцев и уйдёт. И тогда атлурги будут обречены. Корт рассчитывал на то, что Гвирн понимает это.

Правитель Утегата обдумывал его слова ещё несколько минут. Потом сел напротив.

— Чего ты хочешь? Зачем рассказал мне всё это, зная, что это может сыграть против тебя?

Корт позволил себе усмехнуться, как в старые добрые времена их противостояния. Только на этот раз ситуация его действительно забавляла.

— Ты можешь рассказать всё народу и обернуть это против меня, — утвердительно произнёс ругат. — Но это только усложнит ситуацию. Труднее спасать людей, которые настроены против тебя.