Вверх по лестнице в Голливуд - Рейчел Пайн

— Привет, Карен. — Эллиот вдруг вырос передо мной. Он целомудренно поцеловал меня в щеку. — Красивые туфли, — заметил он, хотя и не особенно убедительно. — Дай мне угадать — ты прикреплена ко мне, а все вокруг молчат.

На меня произвело впечатление умение Эллиота мгновенно разобраться в ситуации, и в ту же секунду я поняла, почему женщины без ума от Джеймса Бонда: мужчина, который точно знает, что происходит, и не нуждается в объяснениях, бесспорно, обладает сексуальным обаянием.

— Угадал наполовину, — парировала я. — Меня прикрепили к тебе, но кое-кто разговаривает.

— Не подсказывай! Минди Фридман разговаривает. Еще Франческа Дэвис разговаривает. И Тони, или Фил.

— Фил, — сказала я. — Остальное правильно. Извини.

Эллиот с улыбкой покачал головой:

— Твои боссы помешались на контроле. Что будет дальше — поводок?

«А это было бы даже интересно», — подумала я. Я все еще пребывала в эйфории после удачи с Персоной. И даже тревога, преследовавшая меня после увольнения Триши, отчасти рассеялась.

— По-твоему, мне нравится роль официальной ханжи и стервы?

— Думаю, что чуть-чуть нравится, — ответил он, подмигивая и закуривая сигарету.

— А как в других студиях? — поинтересовалась я, вдруг понимая, что не имею об этом ни малейшего представления. Я судила о правилах по «Глориос». — Как устроены их премьеры?

— Принцип тот же — кино, вечеринка, звезды. Но такого жесткого контроля нет. Я гуляю, болтаю с людьми и ухожу. Без посторонней помощи.

— Но тогда ты бы лишился моего общества, — заметила я.

— Может быть. Но я бы мог выбрать твое общество. И мне бы не казалось, будто за мной следит Большой Брат.

— Братья, — поправила я.

Эллиот кивнул и сменил тему:

— Карен, до меня дошла история о сыне Тони.

Я даже не знала, что у Тони есть сын, но кивнула.

— Мне сказали, что на прошлой неделе сынок должен был поступить в колледж и Тони заранее послал двух головорезов в спальню охранять кровать и шкаф, чтобы никто из соседей Уоксмана-младшего не вздумал их занять.

— Спорить не буду, — сказала я. — Но, если честно, я и понятия не имела, что у Тони есть дети.

— Естественно, он держит это в секрете — безопасность и так далее, — отозвался Эллиот и затушил сигарету. — Ладно, пойдем.

Я продрогла и с радостью очутилась в теплом помещении, бок о бок с Эллиотом. Семейство доктора Рич владело особняком на протяжении трех поколений. Он был обустроен в стиле старой европейской аристократии: широкие лестницы, яркие люстры, полотна старых мастеров и потрясающие персидские ковры. Многочисленные звезды, заполонившие все пространство, лишь усугубляли картину изобилия. Мебель а-ля Людовик XIV была сдвинута к стенам, чтобы освободить место для толпы, каковой на самом деле и являлись все эти гости. Три актрисы громко оповещали всех желающих о том, что не носят белья и больше не собираются его носить. Рок-звезда и актриса, подружка Нормана Харриса — игравшего в фильме одну из главных ролей, — пыталась припереть Фила к стенке вопросами о возможности сняться в новых фильмах «Глориос». Бадди, явно не любивший толпу, взирал на пиршество с площадки второго этажа, неловко привалившись к узорным железным перилам. Позади него с умеренным мастерством наигрывал струнный квартет, но все его усилия сводились на нет оживленным гулом разговоров.

Мне хотелось есть, но еды, как обычно, было мало. Однако имелся богатый бар, и гости исправно угощались. Минди рисовалась перед небольшим кружком, куда вошли несколько репортеров, а потому мы с Эллиотом устремились к Франческе с родителями, и я их представила друг другу.

— Франческа Дэвис, это Эллиот Солник с шестой страницы.

Та чмокнула его в щечку и с напускной застенчивостью высказала надежду, что ему понравился фильм. Я видела, что Эллиот очарован. Он сразу же задал ей вопрос о любовной сцене с Норманом Харрисом. Когда она заговорила, Эллиот опустил глаза. Я проследила за его взглядом. Детские, миниатюрные ножки Франчески Дэвис с ноготками, покрытыми лаком насыщенного алого цвета, были обуты в босоножки на каблуках-шпильках.

— Я так нервничала, — отвечала она. — Норман, типа, не знал, куда девать руки, а потом мы, типа, прижались, чтобы поцеловаться, и Норман был насквозь мокрый.

— Мокрый? — переспросил Эллиот, продолжая таращиться на ее хорошенькие пальчики. Мне хотелось расплющить их каблуком и встать перед ним босой.

— Вы что-то потеряли, Эллиот? — вмешалась миссис Мермельштейн.

— Нет, я просто залюбовался паркетом, — елейным голосом ответил Эллиот. — Франческа, так ты рассказывала, как целовалась с Норманом, — напомнил он.

— Ну, я думаю, что мы оба здорово испсиховались. Но это ведь было в прошлом году. Если бы мне пришлось целовать Нормана сегодня, я бы совсем не волновалась.

Она взглянула на Эллиота и чуть приподняла одну бровь. Я знала, что сразу вылечу с работы, если влеплю затрещину молодому таланту, но в ту минуту мне почти казалось, что игра стоит свеч. Взамен я принужденно хихикнула, реагируя на ее слова касательно Нормана. Эллиот старался выглядеть безразличным, но он знал, что только что сорвал большой куш. Я была уверена, что материал выйдет под заголовком вроде «ФРАНЧЕСКА ДЭВИС ЖДЕТ, КОГДА ЕЕ ПОЦЕЛУЮТ». Затем Франческа перешла к рассказу о фильме, в котором теперь снималась для «Уорнер Бразерс» вместе с Сарой Джессикой Паркер.

Я встряла в разговор, пытаясь вернуть его к фильму «Петь может каждый»:

— Франческа, я слышала, что вы с Кейси и Коринной добавили много отсебятины, чтобы вышло естественнее.

— Да, это точно, — бросила она, прежде чем возобновить свой достойный уважения монолог о прекрасной Саре. — Она, знаете, тоже меня поначалу, типа, пугала, но она такая классная. Я вся извелась, но она заставила меня поверить в себя. А затем она поговорила со своим стилистом, и теперь у меня самые лучшие туфли. — С этим я была вынуждена согласиться. Безнадежное дело. Я не могла переключить ее на фильм, и она болтала о какой-то другой картине, сохраняя свой блистательный вид. Наконец, когда мне уже чудилось, что прошло три часа, Эллиот поблагодарил восходящую звезду и проворно поцеловал ее, как бы желая спокойной ночи. Затем Эллиот изъявил желание поговорить с Филом.

— Ты уверен, что сначала не с Минди? — спросила я.

— Ты же не боишься Фила? — осведомился он.

— Конечно, нет.

На протяжении последних нескольких дней я больше, чем обычно, старалась избегать Фила. В понедельник Мэтт позвонил Аллегре и сказал, что на премьере «Петь может каждый» ему нужна пара рекламных деятелей, которых неплохо бы пригласить, но Вивьен отклонила его просьбу. Я подслушивала, и тут Мэтт принялся рассказывать Аллегре о странной сцене, которую он наблюдал на борту самолета Фила по дороге из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк.