Бетагемот - Питер Уоттс

Не ракета. Не микроб. Подъемник, выжигающий зем­лю там, на расстоянии, так, как уже сделал здесь.

И, насколько знала Така, именно она привела его сюда.

Конечно, она не была уверена стопроцентно. Полно­масштабные выжигания все еще время от времени про­водили под официальными предлогами. Еще не так давно они считались вполне обычным явлением: в те дни, когда охваченные паникой люди думали, что они смогут сдер­жать Бетагемот, если им хватит духу пойти на решитель­ные шаги. Число таких чисток сократилось, когда стало ясно, что Северная Америка расходует запасы напалма впустую, однако время от времени их еще проводили в не слишком населенных зонах на западе. Вполне возможно, что несмотря на операцию УЛН не озаботилось вывести полевой персонал из опасной зоны, хотя Така сомнева­лась, что она может быть настолько не в курсе событий.

Но не так далеко отсюда и не так давно Уэллетт поз­волила монстру сбежать в реальный мир. После таких утечек обычно всегда следовали наводнения и огненные бури, а Така уже забыла, когда верила в совпадения.

Впрочем, недостатка в непосредственных причинах тоже не было. Может, виноват был вышедший из строя автопилот, пораженный дефектными программами, ко­торый из-за опечатки сжег не ту часть мира. Или живой пилот ошибся из-за искаженной шифровки, или не так расслышал команду из-за помех в эфире. Ни одна из этих деталей не имела значения. У Таки был вопрос поинте­реснее: кто скорректировал код, смутивший автопилота? Что исказило инструкции и команды, которые услышал пилот из плоти и крови?

Ответ она тоже знала. Он был очевиден для любого, кто увидел бы монстра в ее фоновизоре несколько часов назад. Случайностей не было. Шум никогда не возникает просто так. И сама техника становится враждебной.

И сейчас, когда она пристально всматривалась в чер­но-белый крематорий, тянувшийся до самого горизонта, только это объяснение имело смысл.

«Ты же когда-то была ученой, — сказала она себе. — Ты с ходу отвергала всякие заклинания. Ты знала исти­ны, которые защищали от предвзятости и путаности в мыслях, и ты знала их все наизусть: корреляция еще не подразумевает причинно-следственной связи. Без повто­рения нет ничего реального. Разум видит порядок даже в шуме; доверяй только цифрам».

Возможно, все эти истины были лишь заклинаниями другого сорта. И не очень эффективными; такие зна­комые, они так и не сумели спасти ее от нарастающей уверенности в том, что именно она призвала злого духа в свою машину. Така могла рационально объяснить суе­верный трепет в своем сознании, даже оправдать его. Ее научная подготовка предоставляла для этого немало средств. Призрак был лишь словом, удобным ярлыком для опасного программного существа, выкованного в уско­ренном дарвиновском пейзаже, который некогда называ­ли Интернетом. Така знала, насколько быстро эволюци­онные изменения могут стать частью системы, где сотни поколений проходят в мгновение ока. Она помнила и то время, когда электронные формы жизни — неумышлен­ные, незапланированные и нежелательные — стали на­столько пагубными, что сеть получила название «Водово­рот». Существа, которых звали «лени», или шреддеры, или «мадонны» — как и у демонов Евангелия, имя им было легион, — представляли собой лишь образец естествен­ного отбора. Чрезвычайно успешный образец: на другой стороне мира целые страны преклонились перед именем его. Или пред иконой, лежащей в его основе, какой-то полумистической культовой фигурой, на короткое время получившей известность на плечах Бетагемота.

Это была логика, а не религия. И какая разница, что эти существа обладали невероятной силой, но не име­ли физического тела? И какая разница, что они жили в проводах и в беспроводном пространстве между ними и двигались со скоростью их собственных электронных мыслей? Демоны, призраки — это условные обозначения, но не суеверия. Всего лишь метафора, имеющая больше черт подобия, чем многие другие.

Но теперь, когда Така увидела таинственные огни, вспыхивающие в небе, она почувствовала, как ее губы движутся, произнося совершенно неправильное закли­нание.

О Господи, спаси нас.

Она повернулась и пошла вниз по склону Така на­верняка могла обойти препятствие, свернуть на про­селок и продолжить свой путь дальше, но зачем? Тут вступал в дело анализ эффективности затрат: сколько спасенных жизней пришлось бы на единицу усилий.

В любом другом месте эта величина будет гораздо выше, чем здесь.

На дороге снова показалось рухнувшее здание, бес­цветное и серое в усиленном свете. Отсюда угловатые тени казались другими, более зловещими. В развалинах виднелись свирепые лица и части тел, размерами силь­но превышающие человеческие, как будто гигантский кубистский робот рухнул рассерженной кучей и теперь собирался с силами, стремясь вновь собраться в единое целое.

Как только Така начала обходить эту груду, одна из теней отделилась от общей массы и преградила ей путь.

— Боже... — ахнула Уэллетт. Навстречу ей вышла всего лишь невооруженная женщина — сейчас на такие подробности люди обращали внимание практически ин­стинктивно, — но сердце Таки мгновенно перескочило на режим «драться/бежать». — Господи, как же вы меня напугали.

— Простите. Я этого не хотела.

Женщина отошла еще на один шаг в сторону от об­ломков. Блондинка, с ног до головы затянутая в какое-то черное, облегающее трико; открытыми оставались только руки и лицо, на темном фоне они казались бледными и бесплотными. Незнакомка была на несколько сантимет­ров ниже Таки.

Ее глаза казались какими-то странными. Слишком яркими. Така решила, что, возможно, это артефакт ноч­ного видения. Свет, отражающийся от влажной роговицы.

— Это ваша машина скорой помощи? — спросила женщина, мотнув подбородком в сторону фургона.

— Мобильный лазарет. Да. — Така огляделась вокруг, повернувшись на триста шестьдесят градусов. Больше ни­кого она не увидела. — А вы больны?

Послышался тихий смех.

— А разве еще остались здоровые?

— Я имела в виду...

— Нет. Пока еще нет.

«Что же у нее с глазами?» С такого расстояния опре­делить это было трудно — женщина стояла примерно в десяти метрах от нее, — но казалось, что блондинка носит очки ночного видения. В таком случае она видела гораздо лучше, чем Така Уэллетт в своих дурацких светоуловителях.

Местные жители такой техники себе позволить не могли.

Така как будто случайно сунула руки в карманы; ветров­ка, распахнувшись, выставила напоказ табельный «Кимбер», висевший на бедре.

— Вы есть хотите? — спросила она. — В кабине есть циркулятор. Кирпичи на вкус просто ужасны, но если вам очень надо...

— Извините меня, — сказала женщина, делая шаг вперед. — Пожалуйста.

Ее глаза были похожи на чистые, прозрачные шари­ки льда.

Така инстинктивно отступила назад. Сзади что-то за­городило ей путь. Она повернулась и уставилась в еще одну пару пустых глаз, утопленных в лице, которое каза­лось высеченным из тесаного камня и было сплошь по­крыто рубцами. Уэллетт не стала тянуться за пистолетом. Тот каким-то образом уже оказался у незнакомца в руке.

— Он генетически заблокирован, — поспешно пре­дупредила она.

— Ммм, — он повертел оружие в руке, осмотрев его критическим, профессиональным взглядом, а потом как бы между прочим сказал: — Мы просим у вас извине­ния за то, что вот так явились без приглашения, но нам нужно, чтобы вы отключили систему защиты в вашей машине.

Говоря, мужчина так и не взглянул на Уэллетт.

— Мы вас не тронем, — сказала женщина из-за спи­ны Таки.

Уэллетт, не веря ее словам, не спускала глаз с мужчи­ны, державшего пистолет.

— Конечно, не тронем, — он, наконец, поднял взгляд. — Пока есть более эффективные альтернативы.

«Багира» была лишь одним из паролей. Существовало еще несколько. «Моррис» блокировал всю технику, так что Така могла запустить ее заново, только авторизовавшиеь вручную. «Пиксель» бил током всех пассажиров, которые не соответствовали ее феромоновому профилю. «Тигра» открывал двери и притворялся мертвым до тех пор, пока Така не произносила слово «Шредингер»: после этого сис­тема запирала все выходы и закачивала в фургон столько галотана, что любой мужчина весом в 110 килограммов на пятнадцать минут превращался в мешок желе. (Сама Така поднялась бы на ноги уже через девяносто секунд; когда ей дали ключи от Мири, то сразу модифицировали кровь с помощью резистентного фермента.)

В передвижных лазаретах было полным-полно ле­карств и техники. В пустошах обитало множество отча­явшихся людей, которые буквально умирали за лекарство. Любое лекарство. Меры против воров были совершенно разумной предосторожностью, хотя в ситуации крылось и немало иронии: когда доходило до дела, Мири намного лучше убивала и увечила, чем лечила.