Худший друг (СИ) - Милтон МК

Мира пошла на кухню, потому что питаться едой из ресторана, было наверное не правильно. Митя завел себе ее, и она должна соответствовать его идеалам.

Она достала, яйца, муку и сметану. Кинула вариться рыбное филе. В его мечтах это выглядело так? Плевать даже если не получится. Сегодня нет, а завтра да.

Главное, чтобы было так, как он того хотел.

Нарубив зелень, Мира взялась за лук. Чертова луковица оказалась злой, раздражая слизистую глаза. Вначале слезы потекли от него, после Мира уже рыдала с его легкой подачи. Все шло наперекосяк. Она не могла как Ян равнодушно врать, и выдумывать небылицы. Смешав в форме заливку, Мира соединила все в единое блюдо, и отправила в духовку, засекая время. Пусть она и не знала во сколько Митя вернётся, на уровне ощущений, она уже чувствовала что он где-то рядом, и эти самые чувства ее не подвели.

— Привет. Я звонил тебе, хотел спросить что на ужин, но ты как всегда не в сети, — Митя вошел в кухню, оставляя на стуле портфель с бумагами.

— У меня симка на две части разломалась, — проговорила Мира, поворачиваясь к нему, — нужен новый номер.

— Ты из-за этого что ли? — он растерянно подошел к девушке, вытирая заплаканные глаза.

— Нет, лук резала, хотела приготовить для тебя ужин сама.

Она позволила Мите себя обнять, утыкаясь мокрым носом в его грудь.

— Жаль, что я не могу наказать его за твои слезы, — проговорил он, прижимая хрупкое тело к себе. — Как ты себя чувствуешь? В остальном все хорошо?

— Ну да, с чего бы плохо? — Мира отстранилась, надевая на руку кухонную перчатку, и открывая духовку. — Думаю готово, боюсь что если подержать еще немного он сгорит.

— Это то о чем я думаю? Дай сам, не хочу чтобы ты обожглась.

Митя стащил с ее ладошки перчатку, перемещая форму с пирогом на столешницу. — Домашний рыбный пирог? Я думал мне не случится уже такое попробовать.

— Надеюсь, вкус оправдает ожидания.

— Даже если и нет, я совру, — Митя подмигнул ей, раскрывая обод формы, вдыхая аромат, — но я уже уверен, что этого делать не придется. Поедим в кинотеатре?

— В смысле? — Мира удивлённо подняла бровь, и Митя в ответ только покачал головой.

— Любая девушка, уже обшарила бы весь дом, и каждый уголок. Ты лишаешь меня возможности быть злым хозяином мрачного дома.

— Значит я неправильная какая-то, — Мира пожала плечами.

— Или особенная.

— И ты хочешь сказать, у тебя в доме есть свой кинотеатр.

— Маленький, — как само собой разумеется, проговорил Митя. — Восемь кресел, темнота и экран.

— А билет сколько стоит? — улыбаясь, Мира перехватила нож вырезая более правильный кусочек.

— Там фейс-контроль.

— А ты и хозяин и охранник и посетитель в одном лице?

— Можно и так сказать, — Митя достал из шкафчика серебряный поднос.

Откуда он знал, что он у него там лежит? Хрен его знает. Наверное, мельком видел, как уборщицы натирали посуду до блеска.

— На втором этаже, налево и до конца, донесешь? — прошептал он ей на ухо, опуская руку на соблазнительную попку, в обтягивающих лосинах. — Я пойду посмотрю вино.

— Хорошо, — Мира кивнула, подхватывая еду, и захватывая пару бокалов.

Поднялась наверх, немного потупила у стены, в которой совсем не было двери, а потом нажала на нее пальцами, и словно по-волшебству, что-то щелкнуло, и появилась прорезь, похожая на ручку.

Мира вошла внутрь, и черт возьми, почувствовала запах попкорна. Неоновый приглушенный свет загорелся автоматически, или вообще его никто не выключал. Кресла, точно такие как в кинотеатре в зоне релаксации, удобно перестраивающиеся в лежачее состояние. Мира поставила поднос на столик, восхищенно оборачиваясь вокруг. Собственный кинотеатр, и никаких тебе кашляющих придурков, снующих туда-сюда.

Не это восхищало. Не масштабы, не роскошь. Кому это надо если рядом нет того самого. С кем все это приобретет смысл. Мы не бездушные куклы, внутри нас не детали, и пусть любовь, это всего лишь химическая реакция, гребанный выброс серотонина, но и реакция просто так не происходит. Не со всеми происходит выброс. Сейчас Мира слышала целый взрыв.

И возможно, ей нужно было искупаться во всем этом дерьме, чтобы в конце концов, оказаться в раю. Нужно много пережить, падать и подниматься, чтобы заслужить.

Ей было плевать на возраст, на жестокость, вспышки агрессии. Сейчас она верила, что все это… Безумная, всепоглощающая любовь. Тот самый серотонин, который устроил внутри настоящий бунт. А погасить его никак. Сдаться в плен и повиноваться. Жить по правилам. По его правилам, какими бы они не были. Жестокими, грубыми, неправильными. Пофиг вообще.

С Яном она чувствовала себя маленькой и глупой. Ребенком, который напросился в компанию старших, а ему там не рады. Продолжают играть, только потому, что надо что-то. И как только они получат желаемое — все. Выкинут, оставят одну. И вряд ли она сможет после этого, играть с кем-то другим. Не сможет поверить.

Но поцелуи Мити, одержимые, ненормальные, заставляли чувствовать себя совсем иначе. Любимой. Желанной.

И если бы ради ее поцелуев нужно было кого-то убить, он бы это сделал и рука не дрогнула бы. Она была в этом уверена.

Мира только сейчас осознала, как ей подходит ее имя. Она его мир. Его умиротворенность.

— Мне нравится это вино, — шепотом произнес он, касаясь губами ее уха.

Так, чтобы вибрации прошлись по всему телу, задевая каждую клетку.

Мира вздрогнула от неожиданности. Совсем задумалась, или у Мити был дар беззвучно подкрадываться?

— Оно молодое, из винограда сорта Сира. Пахнет корицей, ягодами, ванилью. И цветами. Прямо как твоя кожа. Представляешь, это ведь целая история. Не только у людей бывает жизнь. Виноград рос, питаясь лучами солнечной Франции, за ним тщательно ухаживали, удобряли, поливали. А потом он созрел и из него сделали прекрасное вино. Сколько дегустаций оно прошло, чтобы оказаться на полках магазинов. Какой путь проделало, что бы сейчас нагреваться от тепла моих ладоней. Какой путь проделал я, чтобы встретить тебя…

Митя коснулся ее щеки, нежно поглаживая бархатную кожу. Лучшее создание, которое он когда либо видел в своей жизни.

Банально, слишком просто, но именно так и было. И если надо придумать новые слова, новые ласковые прозвища, чтобы удивлять ее, он готов был. Свой собственный словарь для Миры, готов был б*ядь выпустить. С правильными подходящими словами. Только для нее. Редкий экземпляр. Его собственное евангелие.

— Ты рад, что я рядом?

Может глупо и по-детски. Но она и так ребенок. Наверное, взрослая зрелая женщина такое бы не спросила. А ей было это важно.

— Я совсем не достоин тебя. Ни по возрасту, ни по внешности, ни по отношению. Я бы мог подумать, что деньги решают, но это точно не в случае с тобой. Я м*дила, который вел себя как животное. Это привычное для меня поведение, и я буду с*кой если скажу, что такого больше не повторится, что я изменюсь, стану хорошим. Них*я это не так, я даже врать не стану. Но одно я знаю точно: я не хочу, чтобы ты это терпела.

Митя хотел провести рукой по волосам, но она перехватила его руку, прикладывая к своим горячим губам.

— Мира…

— Спасибо тебе, — она улыбнулась, а в глазах застыли слезы.

От счастья ведь тоже принято плакать?

— Ты меня из такой задницы вытащил, — Мира говорила осторожно, боясь, что вот-вот и разрыдается.

Но она должна успеть сказать ему. Всё.

— Ты спас меня. У меня никого никогда не было. Дороже тебя, — голос задрожал, — я сейчас поняла. Я влюбилась.

Мира опустила ресницы, с которых тут же слетели слезинки. Чистые, кристально чистые.

Она снова приложила губы к его руке, и он ощутил как по его пальцам текли слезы. Было больно и неприятно. Сильнее, чем когда проигрываешь в казино, или тебя расстраивает очередной сотрудник. Глубже, намного.

Хотелось бить морду тому, кто заставлял ее плакать, но все что мог он, это разбить зеркало.

Дима будто бы тридцать лет пролежал в коме, а сейчас, учился заново жить и чувствовать.