При дворе Вечного Императора - Аллан Коул

А вот то, зачем многие туннели имеют скрытые выходы в коридоры дворца, было труднее объяснить. Неужели Император был настолько предусмотрителен!

Преторианцы-мятежники тоже могли бы подумать о феномене внутристенных проходов и лестниц – те, кто выжил. А выжили немногие.

Происходило это так. Преторианец шагал по коридору, неся патрульную службу. Внезапно во вроде бы ровной и голой стене бесшумно отодвигалась панель, оттуда выскакивал невысокий зловеще улыбающийся человек с кинжалом в руке – чем-то средним между мачете и коротким мечом. Мгновение – и с преторианцем покончено.

Ста двадцати гуркам, неуловимым, неприметно перемещающимся по тайным ходам и нападавшим неожиданно, как призраки, противостояло чуть больше тысячи преторианцев. Так что исход был предрешен.

Отвоевание дворца шло стремительно, бесшумно, но преторианской крови пролилось очень и очень много. По плану Стэна гурки охватили дворец по периметру и медленно продвигались к его сердцевине, выбивая преторианцев из императорских покоев, из командного центра, чтобы в итоге освободить ту комнатку, где находился единственный канал связи с властителем.

Бронированная дверь командного центра была заперта, но для взвода гурков одолеть ее не составляло труда. Один наик уже прилаживал миномет, чтобы взрывом снести дверь с петель, когда появился Стэн и остановил его.

– Йак-пубес! – закричал он на гуркали. – Совсем вы, ребята, спятили! Подумайте, что случится, когда реактивный снаряд рванет в этом коридоре!

Наик с минометом пожал плечами. Алекс, который доставал мину из ящика, взятого в оружейной комнате, тоже не проявлял особого беспокойства.

– Станем по сторонам коридора, и ничего, с Божьей помощью! – сказал он.

Стэн понял, что проворного Алекса уже не остановить, и отпрыгнул к стене. Раздался взрыв, и бронированную дверь сорвало. Гурки с кукри наготове устремились в пролом, но боя не получилось; Кучка перепуганных преторианцев столпилась у дальней стены помещения. Они не сопротивлялись. С кукри в руке Стэн пробежал к обычной двери, которая вела в заветную комнатку чрезвычайной связи. Толкнув дверь ногой, он пригнулся и вкатился в проем. Вскочив на ноги, Стэн увидел развороченный пульт и перерезанные провода.

В нише комнаты стоял Каи Хаконе и целился в него из миниатюрного виллигана.

– Маленько опоздали, капитан, – процедил писатель, свободной рукой показывая на разрушения. Держа противника на мушке и не спуская с него глаз, Хаконе продолжал: – Что ж, дворец ваш, зато Император – в наших руках. Аппаратура связи уничтожена. Пока ее восстановите, дело будет уже сделано...

Хаконе сопроводил свои слова театральным жестом. Но тут он покосился на дверь, не ворвется ли в комнату кто-либо из товарищей Стэна. Этого секундного отвлечения было достаточно. Капитан схватил конец разорванного кабеля под напряжением и ударил им Хаконе.

Голый конец захлестнул руку заговорщика, он упал на пол, выронив виллиган. Его тело забилось в судорогах, стало чернеть – предохранители наконец сработали, ток отключился, и мертвое тело успокоилось. От него шел дымок.

За спиной Стэна раздался знакомый голос с шотландским акцентом:

– Похоже, у Императора теперь одна надежда – что мы, как верные сыны, не оставим его в беде и направимся “за дальние горы, за дальние поля”.

Стэн кивнул, и товарищи поспешили в командный центр дворца.

Глава 49

“...и последнее. Потерпевшая сторона торжественно просит Его Величество Императора проявить историческую мудрость и справедливость, а также должное сочувствие по поводу гибели отдельного человека и признать героическую и трагическую смерть Годфри Алэна в качестве прискорбного факта. Алэн был человеком, которого глубоко уважали...”

Адмирал Лидо продолжал чтение бубнящим голосом, в который раз перечитывая требования таанских лордов. Его аудитория состояла из двух человек – самого Императора и Сулламоры.

Сулламора усиленно таращил глаза, пытался не заснуть и быть внимательным. Он косился на властителя, дабы его лицо в каждый момент выражало те же чувства, что и лицо Его Величества. Это было трудным делом – на лице Императора не прочитывалось ни единой эмоции.

“...в назначенное время Император лично зачитает своим подданным или доведет иным способом до них послание, текст которого предлагается согласовать. Основными пунктами этого обращения будут следующие...”

– Хватит, – сказал Император. – Сыт по горло. Я понял, чего они хотят. Теперь будем решать, как им ответить.

Брови адмирала Лидо высоко взмыли.

– Я собирался предложить следующее, – промолвил он. – Если мы детально ознакомились с их требованиями, можно передать документ на анализ нашему дипломатическому компьютеру.

Император рассмеялся.

– Бросьте, Лидо. Вы вдруг заговорили так же напыщенно, как чертовы таанцы. – Он взял чайник и налил всем троим еще по чашке. – Что касается дипкомпьютера – забудьте о нем. У меня в голове компьютер помощнее и с большим быстродействием. Я занимаюсь распутыванием дипломатических клубков столько же столетий, сколько у меня орденов на груди, а орденов у меня немало.

Сулламора кивнул с умным видом.

– Я ожидал, что вы скажете именно это, Ваше Величество. Надеюсь, вы не сочтете меня нескромным, если я скажу, что и за моими плечами долгий опыт общения с этой публикой.

– Потому-то я и взял вас с собой. Они максимально доверяют вам, Сулламора, доверяют в той степени, до которой они вообще могут доверять нетаанцу.

Сулламора усмехнулся.

– Это не столько доверие, Ваше Величество, сколько алчность. Ведь я, собственно говоря, единственный человек, которому вы доверили заведовать торговлей с Таанским Союзом.

– Вот почему вы мой скрытый козырь, – сказал Император. – Вы у меня как хорошая наживка на крючок.

Сулламора понятия не имел о рыбной ловле, но придворное чутье подсказывало ему, что его хвалят, и он верноподданно улыбнулся.

– Ну а теперь, – сказал Император, – давайте переведем эту дипломатическую тарабарщину на человеческий язык. У них пять требований к нам. Думаю, по всем пунктам можно вести переговоры. Начнем с пункта первого. Они желают, чтобы я дозволил им осуществлять административный контроль в приграничных мирах. В переводе на человеческий: они хотят, чтобы я подарил им все эти системы.

Сулламора возмущенно фыркнул.

– Вы, разумеется, ответите решительным “нет”!

– Отвечу “нет”, но с оговорками, – сказал Вечный Император.

Сулламора начал было протестовать, но властитель властно поднял руку. Казалось, он не замечает, что Лидо до странности безучастен и предпочитает отмалчиваться.

– Давайте пройдемся по следующим пунктам, а потом я скажу вам, как мы поведем себя на переговорах. Итак, второе требование: разрешить иммиграцию. Мое возражение: они наводнят приграничные миры таанцами, что будет равнозначно полному отнятию этих миров у Империи.

Третье. Полная и безусловная амнистия всех алэновских мятежников. Тут проблем нет. Черт с ними, прощу. А самых гнусных и опасных зачинщиков можно со временем выудить по одиночке. Не поднимая шума.

Четвертое. Очень скользкий пункт. Они желают построить свободный космопорт в приграничных мирах.

– Это открывает широкие торговые перспективы, – заметил Сулламора.

– Не спорю. Дело прибыльное. Но это одновременно значит, что мне придет повысить их квоты на покупку АМ-2. А это значит, что они могут накопить больше горючего для своих боевых машин и в конечном итоге мы же пострадаем от этого.

Последний пункт. Они желают, чтобы я принес публичные извинения в связи с гибелью Годфри Алэна.

Лидо поднял голову и тонкогубо улыбнулся Императору.

– А ведь вы никогда не просите прощения, Ваше Величество, не правда ли? – с горечью в голосе сказал он. Его собеседники не заметили агрессивность его тона.

– Да, ты прав, адмирал. Стоит мне начать извиняться за свои поступки – и пиши пропало, пора подыскивать себе преемника. В тот последний раз, когда я просил прощения, мне это обошлось в половину всех нажитых сокровищ.

– Стало быть, отвечайте твердым “нет”. Ваше Величество, – посоветовал Сулламора. – Говоря по совести, я не вижу, на какие уступки мы можем пойти. По всем пяти пунктам. Мое мнение: надо послать их куда подальше и пусть катятся к себе домой.

– Я вроде бы и согласен с вами, Танз. Но давайте рассмотрим мои предложения и поглядим, не изменится ли ваше мнение после этого.

Сулламора неожиданно вышел из своего сонливого состояния, и на его лице появилось выражение неподдельного интереса. Он чуял личную прибыль.

– Для начала я превращу их пятое требование в мое собственное первое требование. Я предложу построить мемориал в честь павшего смертью храбрых Годфри Алэна, а также в память обо всех погибших – с обеих сторон. Вместо того чтобы приносить извинения, я выступлю с заявлением, что все люди доброй воли проявили недостаточно усилий для предотвращения происходящей трагедии и несут равную степень ответственности за судьбы мира.