Когда гаснут звезды - Пола Маклейн

Он долго изучает страницу.

— Это ее глаза. Глаза Лизы. Но здесь она выглядит такой грустной. Верно?

— Я тоже так думаю, и я хочу выяснить, почему. Жизнь трудна, Гектор. Мы с тобой оба это знаем, но я не могу представить эту девушку, сидящую под почтовым ящиком и поющую камешкам.

Я чувствую, как он пытается переварить то, что я имею в виду. Он крепче сжимает бумагу, его большие пальцы белеют вокруг ногтевых пластин, как будто он хотел бы каким-то образом залезть внутрь и прикоснуться к ней. Помочь ей.

— Моя Лиза была бойцом, — наконец говорит он. — Блин, эта девчонка была упрямой. Ты пытаешься отобрать у нее игрушку или снять ее с качелей до того, как она будет готова, и тебе приходится возиться с тигром. Она бы сжала кулаки вот так. — Он поднимает одну руку, делает лицо, которое говорит мне, что он видит ее прямо сейчас, достаточно близко, чтобы дотронуться. — Свирепая.

— Так что же произошло? Вот что я хочу знать. Вот почему я пришла сюда, чтобы посмотреть, смогу ли я разобраться в этом. У тебя есть фотографии, сделанные в детстве?

Он качает головой.

— Ничего подобного, извините. — Снова посмотрев на плакат, он говорит: — Могу я оставить это себе?

— Конечно. Я также дам тебе свой номер. — Переворачивая плакат, я пишу цифры офиса Уилла и свое имя рядом с ним. — Если вспомнишь что-нибудь полезное, дай мне знать. И если ты хочешь, чтобы я держала тебя в курсе, я могу.

— Да. — Он роется в кармане в поисках скомканной квитанции и нацарапывает свой номер телефона для меня, передавая его. — Если я могу как-то помочь, дай мне знать, хорошо? У тебя есть люди, которые ее ищут, верно?

— Есть.

— Хорошо.

Он провожает меня до двери, а Крикет следует за нами. На уровне глаз на зазубренном косяке есть смолисто-черное пятно размером с отпечаток ладони. Дверная ручка выглядит пластиковой. Это место кажется таким тесным, грязным и безнадежным, что у меня возникает безумное желание взять Гектора с собой, бросить его на заднее сиденье машины с Крикетом и убежать в горы. Но он давным-давно перестал быть ребенком. И в любом случае, он не просит, чтобы его спасали.

— 43-

Уже поздно, когда я наконец добираюсь до деревни. Я проезжаю мимо офиса шерифа, надеясь застать Уилла все еще на работе и застать его садящимся в машину, чтобы отправиться домой. Он опускает стекло, когда я подъезжаю к нему. Прежде чем я успеваю хотя бы поздороваться, он говорит:

— Где, черт возьми, ты была? Я искал тебя несколько часов.

— Я же сказала тебе, что еду в Сакраменто.

— Даже с бюрократической волокитой, я думал, что получу от тебя весточку к двум. Что там?

— Не хочешь чего-нибудь выпить? — Я иду на попятную. — Я могу объяснить.

Выражение его лица не смягчается.

— Заходи внутрь. Это был долгий день. Тебе есть о чем рассказать.

С Крикет, следовавшей за мной, я следую за Уиллом в пустой конференц-зал с плохим флуоресцентным освещением. Он плюхается на ближайший стул.

— Ну?

— Наверное, я просто разволновалась. — Я сажусь напротив него, чувствуя себя все более и более так, как будто меня отправили в кабинет директора. — Когда я открыла файл, то обнаружила, что адрес родной семьи Кэмерон находится в Юкайя. Разве это не жутко? Каковы шансы?

— Так ты была в Юкайя? Семья все еще живет там?

— Родители сейчас вне поля зрения, но я познакомилась с дядей и братом Кэмерон, Гектором. Я скажу тебе, Уилл, это душераздирающе, то, как эти двое детей были разделены социальными службами. Гектор даже не знал, куда они увезли его сестру. Его застали врасплох, а затем отправили в приемную семью. Ты можешь видеть, что это действительно испортило ему настроение.

Лицо Уилла остается плоским и невыразительным.

— Ты опрашивала этого парня или проводила сеанс групповой терапии?

Я чувствую укол стыда.

— Почему ты так враждебен?

— Ты не знаешь? — Он снимает шляпу и с подчеркнутым видом бросает ее между нами. — Тебя не было весь день, ты не звонила, принимая решения, касающиеся этого дела, без предварительного разрешения, а теперь возвращаешься ни с чем, кроме сценария фильма, снятого для телевидения.

Я проглатываю еще большее смущение, его слова еще больше выводят меня из равновесия.

— Мне жаль. Я должна была сначала прикоснуться к базе. У меня просто было чувство, что я должна пойти одна.

— Мой отдел не работает на чувствах, Анна. И это расследование тоже. Там должен был быть я или один из моих заместителей. Тогда, по крайней мере, у нас было бы две пары глаз на ситуацию. Откуда нам знать, что этот Гектор не подозреваемый?

— Это не так. Я это знаю.

— Ты знаешь откуда? Ты проверяла, не было ли у него судимости? А как насчет дяди? У тебя есть для меня номерные знаки? Псевдонимы? Алиби на ночь двадцать первого сентября?

Ответом было «Нет», но он упускал из виду настоящую суть.

— Ты слишком много сидишь за столом, Уилл. Инстинкт — это, по крайней мере, пятьдесят процентов работы. И дерьмо. У Гектора, вероятно, действительно есть запись после номера, который округ сделал в его детстве. Но он заботится о своей сестре и не сделал бы ничего, что могло бы навредить ей, даже если бы у него был доступ к Кэмерон, чего у него не было.

— Подожди. Я спрошу еще раз, Анна. Как ты пришла к таким выводам? Во-первых, ты уверена, что Дрю Хейг — тот парень, который издевался над Кэмерон, а у нас ничего нет. Затем ты говоришь мне, что Стив Гонсалес не является подозреваемым, основываясь исключительно на каком-то твоем чувстве. К счастью, в этом тебе повезло.

Меня бросает в жар.

— Почему ты так сурово относишься ко мне? Если ты не доверяешь моему суждению, что я здесь делаю?

— Подожди. Можем мы на минутку разрядить обстановку? Я просто делаю свою работу,