Слово Императора - Дарья Кузнецова

– Тогда получается, что процесс был запущен давно и убийство тоже планировалось заранее? – нахмурилась я.

– Это мог быть один из запасных вариантов, – пожал плечами Мун. – Мои ребята проверяют контакты Ашун-ана, но сейчас меня интересует кое-что другое. Кто еще там был? – с задумчивым прищуром разглядывая императора, поинтересовался он.

– В смысле? – раздалось несколько голосов сразу.

– Когда Иммур вас нашел, вас было двое; возница и охранник на козлах вместе с лошадьми погибли под обвалом. Александра была в обмороке, Руамар даже говорил с трудом. Вот я и спрашиваю, кто тогда вырвал горло Овуру и куда делся, если в момент появления Иммура у покойника еще текла кровь, но никто никого не видел. Все, конечно, решили, что Владыка, как обычно, невероятно живуч, суров и неуязвим, но меня терзают сомнения. Рур, ты видел? Или это страшная тайна?

Император напряженно молчал, задумчиво разглядывая присутствующих. Наверное, лежа на женских коленях, он при этом выглядел не слишком представительно и даже забавно, но никто не улыбался, даже Шарра.

– Она… превратилась, да? – нарушив тишину, слабо улыбнулся Иммур. Все с недоумением уставились на него, один только Руамар напрягся, подался вперед, приподнявшись на локте, и мрачно бросил:

– Ты видел?

– Нет, я же… позже пришел, – поморщился Иммур.

– Что ты об этом знаешь? – резко сел Владыка. От быстрого движения его повело в сторону, и он был вынужден ухватиться за подлокотник, а за второе плечо оборотня придержала я.

– Я даже не знаю, с чего начать. – Иммур странно усмехнулся – не то горько, не то злорадно – и отвел взгляд.

– Сначала! – тихо рявкнул Руамар.

– Мальчики, вы вообще о чем? – Шарра озвучила общий вопрос, но под взглядом Владыки осеклась и демонстративно накрыла ладонью рот.

– Ну если сначала, то… Я тебя обманул, – тяжело вздохнул Иммур и, откинувшись на спинку кресла, устало прикрыл глаза. – Всех обманул, но перед тобой мне особенно стыдно. Правда, тогда я не был в курсе, что ты – наследник престола и вообще…

– Мур! – одернул его Владыка.

– Погоди, не перебивай, я и сам собьюсь, – поморщился Иммур, так и не открывая глаз. – Это… трудно. В общем, я не урожденный Таан-вер; это ведь единственное имя, которое передается от женщины к мужчине.

– Ты был женат? – вытаращилась на него Шарра.

Судя по лицам остальных, для них все это тоже было неожиданностью. Правда, я пока не могла понять, какая разница – урожденный или нет. Может, дело было как раз в том, что только Таан-веры по крови не могут предать Шаар-анов?

– Ее звали Амра. Амра Таан-вер. Егоза такая… Смешная. Я таких раньше не видел никогда; живая, бойкая, открытая. Мне было всего девятнадцать, я только-только попал на войну, ничего не понимал, жаждал подвигов, всего боялся, а больше всего – боялся показать, что мне страшно. А потом встретил ее у ручья, буквально в двухстах метрах от лагеря. Решил, она хотела отравить воду, а она просто умывалась.

– Зачем ей воду-то своим же травить? – растерянно встрял Анамар.

– Нет, это… сейчас. – Иммур тряхнул головой, энергично растер здоровой ладонью лицо. – Трудно, – поморщился он, сделал глубокий вдох, усилием воли заставил себя открыть глаза и сфокусировать взгляд на нас с Руамаром. – Иримир Олич. Так меня звали десять лет назад.

– Подожди, но ведь это человеческое… – начала неугомонная Шарра, но опять осеклась под взглядом Владыки, а я потрясенно выдохнула:

– Олич?! Обедневший баронский род с приграничных земель?! – вытаращилась я на мужчину. – Младший сын! Да ты же… ты состоял при штабе моего полка младшим адъютантом! Пропал без вести; я ведь тебя видела, только ты тогда седым не был, – проговорила я, сама не веря собственным словам и глазам.

– Я тоже вас запомнил, ваше высо… величество, – неуверенно улыбнулся он. – Вы тогда были в чине штабс-капитана. Только вы почти не изменились, а меня сейчас даже близкие друзья не узнали бы.

– Рассказывай дальше, – оборвал завязывающийся диалог Руамар, с непонятным выражением лица разглядывая собеседника.

– Да, – глубоко вздохнул тот, пользуясь возможностью опять прикрыть глаза. Кажется, он попросту боялся взглядов окружающих, а точнее, боялся их реакции на собственные откровения.

История получилась грустная. Романтичный юноша не сумел поднять руку на еще более юную девушку, даже не стал пытаться конвоировать ее в лагерь. Естественно, об этой встрече он никому не рассказал: сам понимал, что отпускает потенциальную шпионку, и за это его по голове не погладят. Но – дрогнула рука. И сердце тоже дрогнуло – уж больно зацепила его зеленоглазая красавица. Он начал часто приходить на то самое место в надежде опять встретить миниатюрную незнакомку, и один раз ему повезло.

Так началась их дружба, очень быстро превратившаяся в любовь. Через какой-то месяц юноша понял, что не может жить без зеленоглазой дикарки, и предложил ей руку и сердце. А та взяла и согласилась. Они были почти детьми и совершенно не задумывались о будущем, о реакции окружающих, о войне и о таких простых вещах, где и как они будут жить вместе. Тут, наверное, свою роль сыграл и образ жизни девочки – она выросла в крошечной деревушке, настолько глубоко затерявшейся в горах, что полыхающая вокруг война вызывала у двух десятков тамошних обитателей даже меньше эмоций, чем грозовые раскаты. Жили они полностью на самообеспечении и только иногда выбирались в более обжитые земли. Причем даже не за благами цивилизации, а за мужьями и женами.

Эту небольшую общину лет двести назад основала одна из жриц, которая увела туда свою большую семью. Оборотней гораздо сильнее удивил не тот факт, что жрица вот так забилась в глушь, а наличие у нее мужа. Впрочем, учитывая историю Инварр-ара и его жены, это было неудивительно. И загадочная Зара, с которой я так еще и не познакомилась, была не жрицей, а всего лишь телохранительницей! А тут, видимо, вообще нонсенс.

Героиня истории приходилась тогдашней жрице внучкой и через несколько лет должна была сменить ее «на посту». Пожилая двуликая совершенно не удивилась и не расстроилась по поводу избранника внучки и даже уговорила того плюнуть на войну, на родных и родину и остаться с ними. То ли герой был ослеплен чувствами, то ли жрица была очень убедительна; в общем, в тот момент младший Олич и пропал без вести в деревушке в горах.

Старая жрица провела для них обряд, и молодоженов препроводили в специально для этих целей предназначенный домик, расположенный вдали от деревушки. Такая вот традиция: то ли чтобы молодежь не вызывала зависть у старшего поколения, то ли чтобы старшее поколение не смущало молодежь. А еще за это время остальные всем миром успевали обеспечить молодых жильем – либо подправить старый дом, оставшийся без хозяев, либо построить новый.

Но счастье было недолгим. Домик на отшибе заинтересовал нагрянувших в деревушку молодых оборотней, которым очень не по нраву пришлось, что двуликая девушка оказалась в объятиях человеческого парня. Иммур смутно помнил, что именно тогда произошло, и уж точно не помнил, как выглядели эти незваные гости, были ли они представителями регулярных войск или группой дезертиров. Кажется, Амра пыталась уговорить их успокоиться и не трогать мужа. Но ее убили, а потом с самим мужчиной случилось… что-то. Очнулся он среди трупов и уже не в своем теле. По словам Таан-вера, именно в этот момент он и тронулся умом.

Наверное, так и умер бы рядом с телом любимой женщины, но в какой-то момент прибежал мальчишка из деревни, приносивший молодоженам еду. Обнаружив мрачную картину, умчался обратно, за помощью.

Из плачевного состояния Иримир (как тогда еще его звали) выходил долго. Из-за воздействия «крови Первопредка» смерть одного из супругов вскоре после обряда была очень болезненным испытанием для оставшегося в живых, и не всякий был способен его выдержать. А тут одно потрясение наложилось на другое, с собственным неожиданным превращением в оборотня.

При помощи все той же жрицы он постепенно сумел прийти в себя. Ну как – в себя? От наивного влюбленного юноши мало что осталось. Ненавидеть всех оборотней скопом не получалось, но отношение к ним стало, мягко говоря, куда более настороженным. И это притом, что к людям он вернуться не мог: во-первых, он уже и человеком-то не был, а во-вторых, даже если бы не это, его бы просто повесили как дезертира и предателя.

На вопрос, что же с ним случилось и как вообще подобное могло получиться, жрица только насмешливо ухмыльнулась и сказала, что кровь Первопредка – не водица. И вообще, мол, Первопредок озабоченным извращенцем не был, и, на ее взгляд, довольно странно было предполагать основным назначением такого сложного зелья ударную стимуляцию инстинкта размножения, да еще при этом с полным отключением мозга в процессе.