Свобода Маски - Роберт МакКаммон

— Ты не могла бы… ох… найти для меня тот экземпляр «Булавки»?

— Конечно, могла бы! — сказала она и испарилась из виду.

— Охота снова про себя почитать? — спросила Пай.

— Нет. Просто охота… в смысле, хочу позволить себе дышать нормально. Кроме того, если тебе нет дела до моих вопросов про «Бархат» или до того, кто его распространяет здесь… — он сделал паузу, оставляя ей свободу выбора.

— Мне нет дела, — ответила она, явно запирая эти ворота и выбрасывая ключ.

— Тогда, — продолжил он. — Я могу просто почитать про Леди Эверласт и ее двухголового ребенка.

Пока ждал возвращения Джейн с газетой, он вновь и вновь произносил про себя ту же мысль, что недавно озвучил: звучит так, будто это, скорее, наркотик, чем напиток.

Это взбаламутило грязную воду болота его воспоминаний, но он толком не успел угнаться за мелькнувшей мыслью. Это было нечто, которое он должен был помнить — по крайней мере, так ему казалось, — но, возможно, его память восстановилась еще не до конца.

Джейн вернулась с газетой, которая выглядела изрядно смятой и потрепанной, а также очень грязной, как будто все Семейство вытирало об нее руки сегодня. Впрочем, от газеты ему не требовалось более ничего, кроме как перечитать второй раз историю, связанную со своим именем и подтвердить свои подозрения о том, что только Альбион мог знать о кинжале. Теперь, однако, этот грязный лист бумаги служил отличным барьером между Мэтью и Джейн, пока Пай заканчивала набивать татуировку.

— Хочешь, чтобы я почитала тебе? — спросила Джейн, и глаза на ее худом лице блеснули.

— Нет, спасибо. Я полагаю, у тебя много других дел?

— Не-а, ничегошеньки.

Мэтью потянулся к бутылке с ромом и сделал глоток перед тем, как брать «Булавку».

— Ладно, — протянул он. — Если ты просто сядешь куда-нибудь, я сам почитаю.

— Я постою прямо здесь, поблизости, если вдруг тебе понадобится еще что-нибудь.

Пай издала мягкий короткий смешок. Мэтью мысленно закрылся от обеих девушек и представил, что их отделяет друг от друга тряпичная ширма. Статья о нем — устрашающем Плимутском Монстре — и Альбионе и впрямь вытеснила с первых полос непрекращающееся горе Леди Эверласт, которая теперь разделяла колонку с историей некоего Лорда Хеймейка Рочестерского, покончившего с собой через повешение после того, как за одну ночь он занялся любовью с пятью продажными девицами сразу. Причиной повешения, очевидно, послужило то, что старый семидесятилетний хрыч не сумел поднять свой причиндал для шестой кандидатки, которая была сравнима, если верить тому, что написано в «Булавке», «с влажной Райской долиной».

«Помилуй, Боже!» — пробормотал Мэтью себе под нос, однако взгляд его уже опустился на строку со следующим заголовком: Фортуна Улыбнулась Проститутке, и молодой человек пришел в ужас, сознавая, что ему действительно интересно, что это за девица и что за удача ее постигла.

Затем шло несколько параграфов о похищенной итальянской оперной певице, мадам Алисии Кандольери, озаглавленных как «Оперная Звезда Все Еще Не Найдена», а чуть ниже припиской значился вопрос: «Жива ли Певчая Птичка»?

— Я почти закончила, — проговорила Пай. — Еще немного. Дьявол кроется в деталях.

Мэтью кивнул. Стилизованный глаз в черном круге на его руке уже принимал знакомые очертания. Его же собственные два глаза вновь обратились к газете и прочитали текст почти внизу страницы.

Черный Дикарь Поражает Публику, гласил заголовок. Под ним было написано: Африканский Силач в Цирке Олмсворт.

Первая строчка заставила Мэтью встрепенуться, завладев его вниманием целиком и полностью.

Удивительный, массивный немой африканский силач, известный как Черный Дикарь, страшное прошлое которого лишило его языка, уже третью неделю выступает в Цирке Олмсворт на улице Давз-Уинг, Бишопсгейт.

Вторая строка едва не заставила Мэтью вскочить со стула.

Как вспоминает наш читатель, огромный африканец со странными шрамами на лице, который обрел славу под именем Черный Дикарь, был обнаружен в июне прошлого года в море — цепляющимся за обломки корабля и, судя по всему, пережившим кораблекрушение. В Англию его доставил Джеймс Трой, капитан корабля «Марианна Праведная».

— Ты аж подпрыгнул! — воскликнула Пай, переставая работать с татуировкой. — В чем дело?

Мэтью потерял дар речи. Шла ли в этой статье речь о соплеменнике Зеда — бывшего раба и помощника коронера Эштона Мак-Кеггерса в Нью-Йорке, который в последствии спас Мэтью жизнь на Острове Маятнике, а после отбыл на «Ночной Летунье» капитана Джерелла Фалько, чтобы вернуться на родину? Была ли здесь речь о другом воине из племени Га, с той же жестокостью лишенном языка и с изуродованным шрамами лицом?

…цепляющимся за обломки корабля и, судя по всему, пережившим кораблекрушение…

— Нет, — услышал Мэтью собственный шепот.

Возможно ли, что один из пиратских кораблей Профессора Фэлла наткнулся на «Ночную Летунью» и, узнав название судна и его капитана, помогшего расстроить планы Фэлла, бросился в погоню? Пресекли ли приспешники Профессора последний ночной полет «Ночной Летуньи»? А если в этой статье действительно говорилось о Зеде, выжившем после кораблекрушения посреди моря, что же тогда случилось с Фалько? Утонул? Или был схвачен пиратами Фэлла?

— Что «нет»? — раздраженно переспросила Пай, не спеша возобновлять работу над та-та-туировкой.

— Нет, — протянул Мэтью, с усилием придерживая свою мысль, готовую умчаться вперед, как бешеный конь. — Просто читаю этот… этот полнейший бред. Только и всего.

— Ладненько. Тогда сейчас держись смирно, мне нужно доделать еще кое-что.

Он снова пробежался глазами по статье.

Зед. Может ли такое быть?

— Эм… а далеко отсюда Цирк Олмсворт? — молодой человек изо всех сил старался, чтобы его голос звучал непринужденно. — Это, вроде как… на улице Давз-Уинг, Бишопсгейт.

— Далековато. А что?

— Просто думал как-нибудь туда сходить. Мне всегда нравился цирк.

— Лучше всего идти днем, дорогуша, — ответила она, заканчивая работу, которая, по правде говоря, уступала в качестве тому, что мог бы сделать Бен Грир, но, в целом рисунок выглядел сносно.

— А это представление начинается с наступлением темноты, — отозвался он, когда Пай бросила небрежный взгляд на статью. — Здесь ведь говорится, что начало в восемь.

— Тогда удачи.

— И для чего она мне понадобится?

— Ну-у-у-у, — протянула она. — Теперь на тебе метка Семейства. Следует знать, что, чтобы добраться до улицы Давз-Уинг, в Бишопсгейт, тебе придется пройти через территории целой кучи банд. Пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы пересчитать, сколько их надо будет пересечь! Скорее всего, ты и парочки не пройдешь, а уже напорешься на неприятности, и если тебя сцапает какая-нибудь банда, с которой у нас нет мирового договора… ты можешь не вернуться домой из этого твоего цирка.

— О… — хмуро выдохнул Мэтью, все еще глядя в текст статьи. — Понятно.

— Я считаю, оно того не стоит, — Пай принялась очищать иглу от крови и чернил.

Домой? — подумал молодой человек. Это место уж точно не было его домом. Он не знал, доведется ли ему когда-нибудь снова увидеть Нью-Йорк, но сейчас об этом думать было бессмысленно: сейчас важно было выяснить, действительно ли в статье говорится о Зеле, и если это так, то необходимо понять, что произошло с «Ночной Летуньей» и капитаном Фалько.

Хотя сначала он собирался поговорить с Кином о нападении на Могавков, которое должно было состояться сегодня вечером. Молодой человек думал, что, по крайней мере, он может сделать полезное дело, раскрыв личность Альбиона, и это казалось ему куда как более важным делом, нежели охота на шайку, воображающую себя индейцами, контролирующую район красных фонарей. Стоило надеяться, что Кин согласится. Особенно тогда, когда Мэтью предложит ему сопровождать его завтра на Флинт-Стрит, чтобы поохотиться на Лорда Паффери.

Это, подумал он, точно стоит того.

Он так считал.

Глава двадцатая

Время едва лениво перекатилось за полдень, когда Хадсон Грейтхауз наклонился ближе к Берри и тихо проговорил:

— Просто продолжайте есть. Не смотрите ни вправо, ни влево, но я спешу вам сообщить, что нам сели на хвост.

Девушка с трудом удержалась от того, чтобы подскочить и начать озираться по сторонам, вертясь на стуле. Желание тут же начать изучать всех посетителей таверны было почти непреодолимым.

— Кто это? Где?

— В дальнем левом углу, сидит спиной к стене. Ему далеко за сорок, темные волосы с проседью по бокам, густая борода. Выглядит сурово, но одет хорошо, особенно для такого места.