Зараза - Робин Кук

Твин посмотрел в глаза Филу. Этот парень был худой, болезненный и имел не слишком устрашающий вид, но голова у него варила неплохо. Именно из-за своих мозгов, а не благодаря храбрости или силе Фил стал вторым человеком в группировке Твина. Фил был единственным, кто знал, как распорядиться деньгами, вырученными от продажи наркотиков. До прихода в банду Фила они попросту складывали деньги в подвале дома, где жил Твин.

— Не понимаю я этих людей, — говорил между тем главарь. — Ясно, что этот гребаный доктор не внял нашему предупреждению, он опять сует нос не в свое дело. Ты можешь в это поверить? Я врезал ему почти со всей силы, этому мозгляку, а всего через три дня он уже опять взялся за свое, задрав хвост. Я бы не назвал это уважением, нет, не назвал бы.

— Эти люди хотят, чтобы мыс ним опять поговорили? — спросил Фил. Он тоже был в пятницу в квартире Джека и видел, как Твин врезал докторишке.

— Еще того лучше, — ответил Твин. — Они хотят, чтобы мы его замочили, этого сукиного сына, этого ублюдка. Ума не приложу, почему они не захотели сделать это сразу. Нам предлагают пять сотен. — Твин рассмеялся. — Знаешь, очень смешно, но я бы сделал это и за так. Нельзя же допустить, чтобы всякие ублюдки плевали нам в лицо. Мы же тогда прогорим.

— Пошлем Реджинальда? — поинтересовался Фил.

— А кого же еще? Он любит такие дела.

Фил встал и, затушив сигарету, вышел из комнаты. Пройдя захламленный коридор, он вошел в другую комнату, где половина членов группировки увлеченно резалась в карты. В помещении синими слоями висел вонючий табачный дым.

— Эй, Реджинальд! — крикнул Фил. — Не хочешь провернуть одно дельце?

Реджинальд оторвался от карт и поправил торчавшую изо рта зубочистку.

— Смотря какое, — лениво ответил он.

— Думаю, оно придется тебе по душе. Пять сотен за то, чтобы замочить доктора, на чьем велосипеде ты катаешься.

— Давай я это сделаю, — подал голос еще один громила по прозвищу Би-Джей — сокращение от Брюс Джефферсон. Это был огромного роста гангстер, чье бедро превосходило толщиной туловище Фила. Он тоже навещал в пятницу квартиру Джека.

— Твин хочет, чтобы это сделал Реджинальд, — сказал Фил.

Реджинальд поднялся и бросил карты на стол.

— Хорошая была фишка, — произнес он и последовал за Филом.

— Фил все тебе объяснил? — спросил Твин, когда они вошли к боссу.

— Только то, что надо пустить в расход доктора и что за это нам платят пять сотен. Что еще?

— Да, надо замочить еще вот эту белую курочку. Ее надо прикончить даже раньше, чем доктора. Вот адрес.

Твин вытащил из кармана клочок бумаги с именем и адресом Бет Холдернесс.

— Хотите знать, как я их кончу?

— Это меня не волнует. Только удостоверься, что оба холодные.

— Я воспользуюсь новым пистолетом, — осклабился Реджинальд, по-прежнему жуя зубочистку.

— Интересно, стоит ли он тех денег, которые мы за него заплатили?

С этими словами Твин выдвинул ящик стола, достал оттуда новехонький, со следами смазки, пистолет и толкнул оружие к Реджинальду.

— Наслаждайся, — добавил Твин.

— Что я и собираюсь сделать, — продолжая улыбаться, ответил Реджинальд.

Он взял себе за правило никогда не демонстрировать своих эмоций, но это не значило, что он их вовсе не испытывал. Когда Реджинальд выходил из здания, его распирала радость — он обожал подобную работенку.

Открыв дверцу черного «камаро», Реджинальд уселся за руль и повернул ключ зажигания. Потом достал из бардачка кассету со своим любимым рэпом и вставил ее в магнитофон. Стереосистема «камаро» была предметом зависти всей банды — когда Реджинальд ехал по улице, в окрестных домах дрожали стекла. Пистолет он положил на сиденье рядом с собой и прикрыл оружие газетой.

Бросив последний взгляд на адрес Бет Холдернесс, Реджинальд тронул машину и поехал к центру города.

Покинув работу, Бет не пошла прямо домой. Она была настолько расстроена, что решила сначала излить кому-нибудь душу и отправилась к подруге. Они поговорили и даже выпили по стакану вина. После разговора Бет почувствовала себя несколько лучше, хотя и была сильно подавлена. В голове не укладывалось, что ее уволили. К тому же девушку грызло тайное подозрение, что в чашках Петри было что-то очень важное.

Бет снимала квартиру на Восемьдесят третьей улице между Первой и Второй авеню. Район был не слишком хорош и не слишком плох, правда, сам дом оставлял желать лучшего. Домовладелец не слишком раскошеливался на текущий ремонт, и в здании постоянно что-нибудь случалось. Придя домой, Бет обнаружила свежую поломку — кто-то ломом вывернул дверь подъезда. Бет вздохнула. Такое происходило и раньше. В тот раз домовладелец удосужился отремонтировать дверь только через три месяца.

Вот уже несколько месяцев Бет собиралась переехать из этого обшарпанного дома и начала откладывать деньги на новую квартиру, но теперь, когда ее уволили, придется какое-то время жить на сбережения. Прощайте мечты о новой квартире. Когда-то теперь сможет она переехать?

Взбираясь по крутой лестнице на свой этаж, Бет успокаивала себя мыслью о том, что хотя все очень плохо, но бывает и хуже. Слава Богу, она здорова.

Порывшись в сумочке, она нашла ключ от квартиры, который носила отдельно от ключа от подъезда. Если она потеряет один, то хотя бы останется второй.

Открыв наконец замок, девушка вошла в квартиру и, повинуясь давней привычке, тщательно заперла дверь. Сняв пальто и повесив его на вешалку, Бет еще раз порылась в сумочке и выудила оттуда визитную карточку Джека Степлтона. Усевшись на диван, она позвонила Джеку.

Хотя был уже восьмой час, Бет набрала сначала номер Управления судебно-медицинской экспертизы. Оператор ответил ей, что доктор Степлтон уже ушел домой. Перевернув карточку, Бет позвонила Степлтону домой. У Джека сработал автоответчик.

— Доктор Степлтон, — заговорила Бет после сигнала, — это Бет Холдернесс. Мне надо кое-что сообщить вам. — Внезапно девушку захлестнула волна жалости к себе, и она с трудом подавила подступившие к горлу рыдания. Сначала она решила повесить трубку и перезвонить попозже, но потом передумала, откашлялась и продолжила, давясь слезами: — Мне надо поговорить с вами. Я кое-что нашла. К сожалению, за это меня уволили. Пожалуйста, позвоните.

Бет положила трубку. Несколько секунд она раздумывала, не позвонить ли еще раз, чтобы рассказать о том, что именно она нашла, но потом решила не спешить. Пусть Джек сам свяжется с ней.

Бет собралась было встать, но в этот момент из прихожей раздался страшный грохот, буквально пригвоздивший девушку к дивану. Дверь квартиры с треском распахнулась так, что, ударившись о стену, ручка впечаталась в штукатурку. Язык замка расколол надвое дверной косяк, словно тот был сделан из пробки.

В дверном проеме стояла фигура человека, который возник там, как появляется в клубах дыма на арене цирковой фокусник. С головы до пят он был затянут в черную кожу. Посмотрев на Бет, пришелец обернулся и закрыл дверь. Тишина наступила так же внезапно, как секундой раньше взорвалась страшным шумом. Было слышно, как у соседей тихо работает телевизор.

Раньше, когда Бет думала о подобной ситуации, ей казалось, что она или начнет визжать, или попытается убежать, — теперь она молчала и была не в силах двинуться с места — ее словно парализовало. Шумно дыша, Бет во все глаза смотрела на пришельца.

Человек не спеша двинулся к ней. Лицо гангстера было неподвижным, как маска, из угла рта торчала зубочистка. Левая рука поигрывала огромным пистолетом — рожок с обоймой был длиной в добрый фут.

Мужчина остановился прямо напротив Бет. Не говоря ни слова, он медленно поднял пистолет и прицелился в лоб девушке. Бет закрыла глаза...

Джек вышел из подземки у Сто третьей улицы и трусцой побежал на север. Стояла прекрасная погода — ясная и очень теплая. На площадке, наверное, полно игроков. Ожидания не обманули Джека. Уоррен заметил его сквозь проволочный забор и крикнул, чтобы он рвал когти за формой и живенько бежал на площадку.

Добежав до дома, Джек вспомнил субботних визитеров. В душу заполз страх. Сегодня он побывал в госпитале, и его там обнаружили, значит, не исключена возможность, что в квартире уже ждут «Черные короли». Это надо было выяснить.

Джек спустился в неглубокий туннель, соединявший фасад и тыльную часть дома. В подземелье остро воняло мочой. Джек вышел во двор, очень напоминавший помойку. В полумраке виднелись валявшиеся там и сям рваные простыни, ломаные детские коляски, ощетинившиеся пружинами старые матрацы, лысые протекторы и прочий никуда не годный мусор.

К задней стене дома была прикреплена пожарная лестница, оканчивавшаяся довольно далеко от земли. На последней ступеньке висел металлический лист, уравновешенный куском цемента. Перевернув мусорный контейнер и встав на него, Джек смог дотянуться до нижней ступени. Когда Джек повис на ней, металлический прут со скрежетом прогнулся от его тяжести.