Плохим мальчикам нравятся хорошие девочки - Ирина Муравская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я знал! Я так и знал! ― в какой-то момент торжествующе восклицают, вырывая меня из накрывшей нирваны.
Что знал? О чём знал?
А, он об этом.
Не могу сдержать смеха.
– Тайна раскрыта?
– Почти, ― хмыкают, очерчивая контур маленькой чёрной ящерки с жёлтыми пятнами на рёбрах, под левой грудью. Вот и весь секрет выданного мне прозвища ― тату саламандры. Оно расположено так, что даже если я в купальнике ― его никто не увидит, потому что эта зона всегда прикрыта. Что стало отличным доказательством того, что Дениса я под лифчик к себе-таки пустила. ― И почему именно саламандра?
– Навеяло стихотворением Бальмонта, ― какой взгляд. ― Ну согласись, всякие цветочки ― это так тривиально, а о саламандре с давних времён ходит множество легенд. Это достаточно распространённый символ, часто использовавшийся на гербах, фресках и монетах.
– Ты ботаничка, знаешь?
– Если только не каноничная.
– Точно нет. И чертовски сексуальная, ― Витя говорит, но при этом не забывает продолжать деловито исследовать моё тело, замирая возле серёжки в пупке. ― Тату, пирсинг. Есть ещё сюрпризы или на этом всё?
– Как знать, ― туманно отзываюсь, хотя на деле точно знаю, что нет. На большее я пока не решилась, хотя мысли о ещё парочке татуировок были.
– Сейчас и узнаем, ― ахаю, когда, оттянув пояс клетчаткой юбки, его горячие пальцы ныряют под ткань. От неожиданности приподнимаюсь, но меня ловят за зад. ― Ччч, тише-тише, девочка, ― склоняясь к уху, шепчут успокаивающе. ― Тебе понравится.
– Ох, ― вцепляюсь в плечи Сорокина, затягивая воздух ноздрями. Мне уже нрави-и-ится. Нравится, что он делает, как делает и чем делает…
– Ты такая мокрая, ― прикусывая и легонько потягивая за мочку, выдыхают сбивчиво.
– Это плохо? ― голос не слушается, напоминая писк.
– Это охеренно. Как бы самому раньше времени не кончить, ― чувствую, как его пальцы "там" становятся активнее, безошибочно улавливая вибрацию моего изнывающего тела, с охотой откликающегося на ласки.
Он словно играет на пианино, перебирая клавиши в поисках лучшей мелодии и выстраивая такой порядок нот, что сдерживаться нет сил. Первый стон вырывается через стиснутые зубы, на что получаю поощрение в виде поцелуев в шею и довольное: "Не сдерживайся. Не представляешь, как тебе это идёт".
Слишком пошло, слишком грязно, слишком аморально и слишком восхитительно, чтобы прекращать! Между ног разгорается бесконтрольный всепоглощающий пожар, растекающийся по венам убийственной дозой эндорфинов. Понимая, что ещё немного и мои ногти пробьют ему кожу до крови, торопливо обхватываю Витю за голову. Так крепко, как только могу…
Учащённые выдохи смешиваются с новыми стонами. Всё более смелыми, громкими и продолжительными.
Обалдеть.
С ума сойти.
Я…
Ааах…
Я даже не осознавала, насколько до предела была напряжена последние минуты, пока после финального огненного импульса не наступило блаженное расслабление, точечными электронными зарядами прошедшее через каждое нервное окончание.
Обмякаю в крепких руках, понимая, что получила свой первый в жизни полноценный оргазм. Это же ведь он разливается сейчас по венам пульсирующей слабостью? Потому что если не он, то что, мать вашу, это только что было?!
Божечки, уже и ругаться начала как Сорокин.
– Умничка, ― тем временем довольно целуют меня в пересохшие губы. ― Как ощущения?
– Когда сформулирую мысль, сообщу.
– Тогда отложи на потом. Мы ещё не закончили, ― придерживая, меня роняют на подушку, оказываясь сверху и нашаривая молнию на юбке, оставляя меня без одежды вовсе. ― Готова продолжить по-взрослому?
Офигеть.
А до этого, что?! Было не по-взрослому?
Но готова.
На всё что угодно, кажется, готова…
* * *
― Меж брегов есть брег Скамандра,
Что живет в умах века.
Меж зверей есть саламандра,
Что к бессмертию близка.
Дивной силой мусикийской
Вброшен в жизнь который год,
Этот зверь в стране Индийской
Ярким пламенем живет.
Разожги костер златистый,
Саламандру брось в него, —
Меркнет вдруг восторг огнистый,
Зверь живет, в костре – мертво.
Так и ты, коль Дьявол черный
В блеск любви введет свой лик,
Вспыхнешь весь во лжи узорной,
А любовь – погаснет вмиг, ― зачитываю по памяти, с особой бережностью перебирая пальцами Витины волосы: жёсткие и ещё мокрые после душа.
Я сижу на постели в его футболке, вернее ― исключительно в его футболке, пока голова Сорокина умиротворённо лежит на моих коленях. Внутри шпарит адреналин, а поскуливающие мышцы напоминают о том, что происходило на этих простынях совсем-совсем недавно.
"По-взрослому".
И всё было действительно по-взрослому. Так по-взрослому, что до сих пор бросает в пот, а щеки смущённо пунцовеют…
______________
― Кхм… А он в меня влезет?
Ой, я ляпнула это вслух? Ужас. Вот позорище!
В своё оправдание замечу, что в первую очередь я озабочена собственной безопасностью. Мне хватило прошлого раза, после которого долго ещё ничего не хотелось.
Кто обеспокоен, а кто смеётся.
― Не переживай, малая. Думаешь, для чего мы тебя подготавливали? ― ладонь Вити вновь скользит между моих ног. Туда, где всё до сих пор мокро, жарко и настолько чувствительно, что пробивает током от малейшего касания. ― Тише, тише, ― подтянув меня ближе, успокаивающе целуют в вздрагивающий живот. ― Расслабься. Я постараюсь мягче. Насколько могу, ― офигеть как успокаивает и мотивирует. Хотя… в том и проблема, что мотивирует. ― Поздороваться со старым знакомым не хочешь? Смотри, как он тебе рад, ― многозначительно подмигивают, ведь я продолжаю, как зачарованная, смотреть на его вставший, эрегированный…
Ну на него самого, в общем. Без купюр. Ведь мы оба сейчас раздеты. От чего снова заливаюсь краской.
― Да ты и сам неплохо с ним справляешься.
― Стесняешься? Брось, это всего лишь член. Тем более ты его уже видела.
Не поспоришь, видела. Вот только в тот раз он не был приведён в боевую готовность. Да и детально я его тогда не разглядывала. И уж тем более не думала, что нам придётся настолько тесно познакомиться ближе.
Однако, подчиняясь порыву, тянусь ближе, сжимая пальцы на пульсирующем…
______________
– Наизусть, ― усмехается Сорокин, не открывая глаз.
– Что?
– Ты помнишь стих наизусть.
– У меня хорошая память.
– Да ты вообще способная ученица, ― открывая глаза, встречаются со мной взглядом. ― Схватываешь на лету.
– Сегодня ещё будут допзанятия?
– Нет. На сегодня с тебя достаточно. А вот завтра я бы продолжил. Прямо с утра. Но ты ведь не останешься на ночь, да?
– Это такое завуалированное
