zhurnal_Yunost_Zhurnal_Yunost_1973-1 - Журнал «Юность»

В турнире участвовали лишь шесть команд. И кто скажет, на каком месте мог бы оказаться, например, Архангельский Дворец пионеров (капитан — гроссмейстер Р. Холмов, в составе —15-летний чемпион города среди взрослых Саша Иванов) или Львовский Дворец пионеров во главе с гроссмейстером Л. Штейном? Ведь Львов за последнее время дал нам чемпионку страны среди женщин М. Шуль, перспективных молодых мастеров О. Романишина, А. Белявского, претендующего, кстати сказать, на участие в юношеском первенстве мира.

Героями турнира стали москвич Серело Пеккер (3 очка в пяти встречах с гроссмейстерами), киевлянин Володя Соколов (у него приз «Комсомольской правды»), смекалистый «заместитель Карпова по Челябинску» Сеня Дзойрис, заманивший Спасского в хитроумнейшую ловушку… А бесспорно сильнейший среди ребят 15-летний ленинградец Саша Кочиев, самый молодой сейчас в стране мастер спорта, сыграл менее ярко — сделал с гроссмейстерами лишь четыре ничьих при одном поражении. Однако незадолго до этого Саша победил кое-кого из гроссмейстеров один на один в полуфинале первенства СССР и едва не стал финалистом главного турнира страны.

Важнейшим итогом турнира мне представляется не выявление неведомых дарований — их уже открыли, раз ребята прибыли в Москву в составе делегаций крупнейших городов, — а в закреплении этих школьников за шахматами. Сама встреча за доской лицом к лицу с прославленными гроссмейстерами, пристальное внимание общественности, прессы рождают в ребятах здоровое спортивное честолюбие, желание быть шахматистами. Для нас важнее всего, куда пойдут эти ребята, какие дороги выберут они и приведут ли их эти дороги в большие шахматы.

Поговорите с юными шахматистами, и вы узнаете, что многих смущает тот путь, который избрал Фишер, чтобы стать чемпионом мира. Путь Фишера — самоотреченное поклонение шахматам, отказ от всех других интересов. Громадный талант и выдающиеся волевые качества сделали американца чемпионом.

Но перед глазами и другие истории: например, ереванца Рафика Ваганяна, ставшего гроссмейстером в девятнадцать лет. Он всё поставил на карту, его интересовало продвижение только вверх по шахматной лестнице, а сегодня он в тупике, из которого мучительно ищет выхода. Пока же с каждым новым соревнованием играет все хуже и хуже…

Путь Фишера смутил моего ученика Сережу Макарычева, которому ещё покойный гроссмейстер Симагин предсказал блестящее будущее. Один из наиболее юных мастеров успел уже стать студентом МГУ, увлекся учебой, «потерял» годы занятий шахматами.

Нет, я не осуждаю Сергея за «совместительство» с математическим уклоном, и все же болезненно жалко, что шахматы теряют его. Юному шахматисту, мечтающему достичь спортивных высот, но не желающему замкнуться только в шахматах, я рискну предложить путь Анатолия Карпова.

Человек соизмеримого с талевским дарования, Карпов в жизни и даже в подходе к игре — анти-Таль.

Практичный и рассудительный, он всегда точно знает, чего хочет, не разрывается на части и не сжигает себя на шахматном огне. Оставаясь одним из лучших студентов Ленинградского университета, человеком широких интересов, он всё чаще побеждает в крупных соревнованиях. Главное для него — шахматы и ещё раз шахматы. Талант его неоспорим — в 20 лет выдвинуться в число лучших в мире может только крупное дарование. А характер! На Всемирной олимпиаде в Югославии на одном из собраний советской команды Карпов неожиданно для маститых коллег выразил неудовольствие тем, что в сборной недостаточно тщательно анализируются отложенные партии. Бывалые гроссмейстеры переглянулись: из молодых, мол, да ранний. Пусть-ка докажет, что умеет лучше. На крупнейшем международном турнире в американском городе Сан-Антонио Карпов, как и другие участники, выступал, естественно, без тренеров, обычно берущих на себя заметную долю труда по анализу неоконченных партий. Таких партий у Анатолия скапливалось немало. И что же? Карпов поделил победу в турнире с Петросяном и Портишем.

Но, спрашивается, ждёт ли Карпова в конце выбранного им пути корона чемпиона мира? Я бы очень хотел, чтобы было так. Но если даже Карпов не будет самым первым на планете, его не постигнет трагедия. А что бы сталось с Фишером, не выиграй он эту корону?

Л. КАРАХАН

Всё началось с лошади

Только в цирке, где случаются всякие чудеса, могла случиться такая история. А всё началось действительно с лошади.

Однажды знаменитый Карандаш приехал в Тимирязевскую академию, чтобы посмотреть на Лаптя.

До цирка дошел слух, что в академии появилась очень смешная лошадь — непомерно длинная и раздутая как дирижабль. И вот три второкурсницы, которые ухаживали за этой лошадью по имени Лапоть, ввели клоуна в конюшню.

— Прекрасный Лапоть, — высоким голосом сказал Карандаш. — Научите лошадь давать ногу и разным там пустякам и привозите её в цирк. Мы пришлём машину.

В то утро, когда студентки привезли Лаптя на Цветной бульвар, все, кто был в цирке, сбежались посмотреть на смешную лошадь.

Лаптя вывели на манеж, Карандаш крикнул: «Будем репетировать», — и сразу ушёл за кулисы.

Он уже понял свою ошибку, понял, что эту лошадь вряд ли следует показывать в цирке: она будет вызывать скорее жалость, чем смех.

— М-да, хотите посмотреть мою гардеробную? — сказал Карандаш студенткам, которые привезли Лаптя.

— Конечно, — дружно ответили девочки.

Карандаш привел их в гардеробную № 10, где обычно гримируются клоуны, но вдруг вспомнил, что его ждут какие-то дела и, познакомив студенток со своим учеником Юрой, исчез.

Ученик Юра был молодым парнем, длинным и тощим. Он жутко застеснялся, оставшись в обществе трех молоденьких девушек, и вдруг неожиданно для самого себя стал рассказывать невероятную историю о дрессировщике, который безбоязненно клал голову в пасть старому льву, но однажды какой-то негодяй посыпал голову дрессировщика табаком и в решающий момент лев чихнул, закрыв при этом пасть… Так же решительно Юра врал, что Карандаш — его ближайший друг и они работают с ним на равных… Провожая девушек, Юра пригласил их на представление.

Но на следующий день в проходной стояла только Таня. Юра обрадовался, что нужно проводить одну, а не троих, и потащил Таню через цирковой двор, в обход. Ведь в ту пору Юру ещё никто не знал и он был неавторитетен даже для циркового вахтера.

Он посадил Таню рядом с прожектором и убежал. В антракте он подошел к Тане переодетый— на нем были грязно-бурый пиджак и мятые брюки.

— А что вы будете делать? — спросила Таня.

— Сейчас увидите, — ответил Юра и сел на приставной стул.

Началось второе отделение.

Прошло несколько номеров, и на манеж вышел Карандаш. Когда он предложил желающим из публики прокатиться на дикой лошади, Юра встал и пошел по проходу вниз.

— Я хочу прокатиться! — закричал он.

Ему прицепили лонжу, и он стал безуспешно пытаться оседлать строптивую лошадь. Публика хохотала, и Тане тоже было очень весело. После каждой попытки «неудачливого зрителя» инспектор манежа останавливал лошадь, чтобы она не врезалась в лонжу, тянувшуюся за перелетевшим через барьер Юрой. Но что-то вдруг произошло или инспектор загляделся, но только лошадь на всем скаку ударила по натянутой лонже передними ногами. Потеряв равновесие, Юра упал лошади под ноги. Запутавшись в лонже, она стала биться. Вскочив со своего места, Таня увидела, как Карандаш бросился под лошадь и отстегнул лонжу. Юра лежал на манеже.

Таня побежала за кулисы, пыталась что-то выяснить, но ей лишь говорили: «Не мешай, девочка, не до тебя…» Она поплакала и пошла домой. Было обидно, что все получилось так по-дурацки. «Какой ни есть Лапоть, — думала Таня, — но если бы взяли Лаптя, он никогда бы не ударил Юру…»

Юра тем временем лежал в приёмном покое.

— Кто же вас так? — спрашивал врач.

— Лошадь, — отвечал Юра.

— Так купите ей килограмм сахару, когда выйдете: ударь она вас чуть повыше — и мы бы с вами не беседовали, — мрачно заключил врач.

На следующий день Таня позвонила по телефону, который ей оставил Юра. Подошла Юрина мама Лидия Ивановна и, выяснив, кто говорит, сказала, что Юра у «Склифосовского», и просил передать Тане, если она будет звонить, что очень хотел бы её видеть.

И Таня пошла в тот день в больницу. Она стала ходить в больницу все чаще и чаще, и в Юриной палате, как только появлялась девушка в белой шапочке, больные уже говорили:

— Смотри-ка, Юра, опять твой профессор пришёл.

На Новый год Таня принесла в больницу пакет с печеньем. Она сама сделала это печенье, а из остатка теста испекла здоровую булку. Когда Юра съел всё печенье и увидел булку, он сказал своему соседу: