Театр теней - Кевин Гилфойл

— Словесный портрет, ты имеешь в виду. Ну да. Они считают, что убийца — белый, ему от двадцати пяти до сорока пяти, он очень умен, скорее всего, хорошо образован. Живет где-то в окрестностях Уикер-парка, может быть, в районе Норт или Ближний Вест-сайд. Иногда он демонстрирует потрясающую сдержанность: месяцами не выходит на охоту. ФБР считает, это может означать, что он находится под пристальным наблюдением — то есть в каком-то закрытом учреждении, возможно, психиатрической лечебнице или реабилитационном центре для нервнобольных — либо периодически надолго уезжает из города. А еще это может означать, что на самом деле он убил гораздо больше людей, просто их не смогли найти.

Мисс Эберлейн, сидевшая сейчас за партой Джастина, подняла руку.

— Похоже, ты тщательно изучил все материалы по этому делу. А какая из версий кажется наиболее вероятной тебе?

Джастин стоял за переносной кафедрой, установленной на металлическом рабочем столе мисс Эберлейн. Он скромно потупился, словно пытаясь разглядеть что-то в своих записях.

— Вообще-то ни одна. — Он улыбнулся. — Мне кажется, убийца ведет вполне нормальную жизнь, очень может быть, что он преуспевающий человек, ведь никто не сомневается, что он умен, а убийство для него — просто способ расслабиться, «выпустить пар». Что бы ни побуждало его совершать убийства, у него есть и другая возможность для сублимации своих желаний. — В классе раздался презрительный смешок: если четырнадцатилетний парень употребляет такие слова, он явно выпендривается. — Возможно, у него есть увлечение, позволяющее избавляться от агрессии. Например, бокс. Или, может быть, он практикует садомазохизм, — открытый хохот, — и получает свою порцию удовольствия без смертельного исхода. Но время от времени в нем скапливается неизрасходованная агрессия, и он уже не может себя контролировать. Идет и убивает.

Мисс Эберлейн подняла брови и присвистнула.

— Знаешь, Джастин, по-моему, из тебя выйдет отличный агент ФБР. По-моему, ты смог проникнуть в сознание преступника.

«Вот только неизвестно, хорошо это или плохо», — подумала она про себя.

Прозвенел звонок, и ученики нехотя похлопали. Джастин улыбнулся мисс Эберлейн и направился к своей парте — учительница успела тем временем взять книги, лежавшие у него под стулом. Ученики уже толкались в дверях; она крикнула им в спину фамилии докладчиков на завтра, затем открыла журнал успеваемости в черной обложке и вписала напротив фамилии Джастина: «Жутковато. Пять с плюсом».

55

В те дни, когда туман, или дождь, или снег не портили вид из окна в квартире Сэма Койна, панорама города выглядела как картина художника-реалиста. Но в ненастную погоду, нередкую для здешних мест, ровная серая дымка застилала небо Чикаго.

Сегодня ночью воздух был удивительно прозрачным — Сэм даже перестал жалеть о деньгах, потраченных на дорогую службу мытья окон; он сам был педантически аккуратен, и вызов мойщиков, в общем-то, казался излишней роскошью. Приглушенный свет тысяч ламп озарял небоскребы, высвечивая — этаж за этажом — пустое пространство уснувших офисов. С высоты тридцать девятого этажа берег озера Мичиган был едва различим; мерцающие столбики городских домов от зияющей пустоты — темных вод озера — отделяла скорее воображаемая линия. Сэму нравилась черная пустота ночного озера, он любил это ощущение бездушной глубины. Сегодня вечером, когда он поставил на четвереньки двадцатишестилетнюю Лео Бернетт, арт-директора, то постарался толкать ее бедрами и тянуть на себя ее голову так, чтобы ей видна была та же чернота озера, которую видел он, и по ответной реакции — по тому, как плотно уперся в его бедра ее узкий таз, а голова вжалась в его ладонь — Сэм понял, что она такая же, как он, и сознает: то черное, что есть в ней, есть и в природе, и в каждом человеке.

Сэм выскользнул из кровати, и спящая девушка откинула во сне руку и положила ее на оставленный им холмик одеяла. Он прошел по коридору в комнату для гостей, которую переделал в кабинет, и открыл ноутбук. Экран приветственно моргнул, словно радуясь его приходу.

Он щелкнул по значку «Теневого мира», и игра начала загружаться, замелькали сообщения об авторских правах, всякие головоломные юридические фразы и анимационная заставка — на все это он привычно не обратил внимания. Машина узнала хозяина, определила время и выдала картинку — вид Чикаго с высоты птичьего полета, от озера в сторону города и дальше между домами на север. Игра была подключена к метеоцентру, так что небо над Чикаго на экране оказалось таким же безоблачным, как в жизни. Через несколько секунд Сэм уже видел собственный дом из стекла и стали. Теперь вверх и еще немного, до тридцать девятого этажа, до его окна. Далее точка обзора переместилась в его квартиру, прямо через оконное стекло, растаявшее, словно леденец.

Сэм надел наушники и манипулировал точкой обзора до тех пор, пока она не совпала с видом на комнату от рабочего стола. По велению мышки его компьютерный двойник вышел в коридор и заглянул в комнату, посмотреть на женщину в его постели. Персонаж в игре был, естественно, таким же любвеобильным, как и он сам. Затем виртуальный Сэм зашел в гардеробную и надел штаны цвета хаки с многочисленными карманами и черную водолазку. Тихонько пробравшись через спальню на кухню, он открыл ящик, достал длинный нож, завернул его в кухонное полотенце и положил в один из вместительных брючных карманов. Выйдя из квартиры, виртуальный Сэм спустился на лифте в гараж и обнаружил свой БМВ на отведенном ему месте (в игре его машину однажды угоняли, но она была застрахована). Он поехал на север по Лейк-Шор-Драйв. Машин было мало, и он опустил крышу, превратив свой автомобиль в кабриолет. Стрелка спидометра замерла на ста километрах в час, он превысил скорость километров на двадцать пять. В ушах раздавался гул машины и тихий свист ночного воздуха. На горизонте появилось старое уродливое здание розового цвета. Проезжая мимо него, он вспомнил, что в газетах писали о реальных владельцах здания. Они добились, чтобы здание лишили статуса памятника архитектуры, и собирались на неделе снести его. Сэму стало любопытно, насколько быстро программисты введут в игру это изменение в ландшафте, и отметил про себя, что надо будет зайти в «Теневой мир» в пятницу, проехать тем же маршрутом и посмотреть, убрали ли розовое здание.

Он съехал с Лейк-Шор-Драйв вблизи Фуллертона и начал удаляться от озера, двигаясь в западном направлении. Белая луна уплыла за высокие здания и спряталась за деревьями Линкольн-парка. Здесь он повернул на северо-запад и проехал мимо бара под названием «Йорк», работавшего до четырех утра. Он развернулся, нашел место, где оставить машину, и вошел в бар. Компьютер напомнил, что у него в кармане бумажник — одна штука; 300 долларов; нож — одна штука; полотенце кухонное — одна штука.

В «Йорке» было полно народу, но от стойки как раз отошла молодая пара, и персонаж Сэма тут же занял их место. Он заказал пива, оставил на стойке пятьдесят баксов и повернулся лицом к залу. Сюда набилась молодежь, любители музыки, геи и гетеросексуалы — все вместе. Две девчонки танцевали около музыкального автомата под пластинку «Роллинг Стоунз». Обе блондинки, в отличной форме, симпатичные, как картинки из комикса — почти все участники игры за исключением «реалистов» приукрашивали свою внешность. Сэм гордился тем, что его «тень» — практически точная копия его самого. Больше того: в прошлом году, когда он надолго застрял в Сент-Луисе, где в гостинице не было спортзала, и набрал два с лишним килограмма, он исправил личные данные в игре, и его двойник тоже слегка поправился. Такая честность была совсем не характерна для игроков.

Какое-то время он понаблюдал за танцующими девушками, за тем, как раскачиваются их бедра и поднимаются руки — в программе были заложены повторяющиеся движения, более или менее похожие на танец. Девицы устали плясать и подошли к стойке. Он встал, предложил им стулья, свой и соседний, и спросил, можно ли их угостить. Бармен взял требуемую сумму из оставшейся с пятидесятки сдачи.

Их звали Донна и Линдси. В «Теневом мире» никто никогда не называл своей фамилии, разве что заядлые «реалисты» или те, кто пытался завязать с помощью игры реальные знакомства. Он представился Сэмом.

— Линдси, красивое у тебя платье, — сказал он в микрофон гарнитуры. В игре существовали определенные правила ведения разговора. В частности, если в разговоре принимали или могли принять участие несколько человек, к собеседнику обращались по имени.

— Сэм, спасибо. Купила в «Саксе». — Это означало, что она потратила игрушечные деньги в игрушечном универмаге сети «Сакс, Пятая авеню». Линдси положила руку на ногу Сэма чуть повыше кармана, в котором лежал нож.

— Линдси, у тебя красивые волосы. Настоящие? — Он хотел узнать, есть ли что-то общее между экранной и реальной Линдси или же она сделала свой персонаж сексуальным, чтобы хоть в виртуальном мире почувствовать себя красоткой. Ему, конечно, было все равно, но в игре, как и в жизни, было принято сначала пофлиртовать, потянуть время, чтобы потом перейти к чему-то послаще.