Это моя школа - Елена Ильина

— Уж слишком ты, Катерина, мало за уроками сидишь, — сказала бабушка, решив, видно, что утешать в таких случаях не полагается. — Все тебя куда-то несет. Только оглянешься, а тебя уж и нет. Ну чего ты к этой Зайцевой бегала?

— Мне надо было ее научить уроки делать.

— Ее научить? — Бабушка усмехнулась. — Лучше бы, моя милая, сама поучилась, чем все других учить. — Бабушка опять повернула выключатель. — Ну, нечего тебе в потемках сидеть. Бывает горе и побольше. Иди обедать! Слышишь?

Но Катя будто и не слыхала. Бабушка ушла, и Катя осталась опять одна. Куда она пойдет? Ведь там, в комнате, Миша. Он, наверно, узнал про ее двойку и будет как-то удивленно смотреть на Катю, а может быть, даже попросту дразнить ее: «Ага, у тебя двойка, а у меня пятерка!»

Мише и на самом деле все как-то везет на пятерки.

Ну, да это потому, что ему и учить-то особенно нечего. Подумаешь, первый класс!

Чтобы Миша не пришел в ванную мыть руки, Катя привстала и щелкнула задвижкой. Но тут в дверь постучали.

— Открой, Катюшка! — послышался властный Танин голос. — Слышишь?

Катя открыла.

— Ты что здесь делаешь? Иди в комнату.

Катя вздохнула и пошла.

— Ну, в чем дело? Рассказывай, — начала Таня, садясь с ней рядом на диван.

— Двойка… По естествознанию, — еле слышно ответила Катя.

— Это я уже знаю. Как это случилось?

Катя рассказала. Просто она забыла, что сегодня суббота, а по субботам и средам бывает «Неживая природа». К тому же в прошлый раз, когда Анна Сергеевна говорила про воздух и ветер, она, Катя, как-то не слышала…

— И неудивительно, — прервала ее Таня, — если у тебя самой в голове ветер.

Катя уткнулась в спинку дивана.

— Ну ладно, — сказала Таня спокойно, но твердо. — Горевать нечего. Я подумаю, что делать. — И Таня вскочила. — Сейчас мне надо ненадолго уйти. А когда вернусь, мы с тобой позанимаемся вместе.

Таня торопливо оделась, и входная дверь хлопнула.

«Ну вот, — с горечью подумала Катя, — никогда как следует не поговорит. Все ей некогда…»

Медленно потекли минуты после Таниного ухода. Обычно время так и летело у Кати — не только минуты, но и часы, — а сейчас она решительно не знала, чем заняться. Делать уроки? Но завтра воскресенье, и можно бы отдохнуть, почитать, погулять… Однако на этот раз Кате не хотелось ни читать, ни гулять, ни отдыхать. Невозможно было даже думать о чем-нибудь другом, кроме этой несчастной двойки, которая торчала в мыслях, как заноза.

К счастью, Миша не заговаривал с Катей. Должно быть, бабушка или Таня предупредили его, чтоб он не трогал сестру. А может быть, он и сам догадался. Все-таки хороший он, Мишка… Хоть и маленький, а понимает…

Тарелка супа стыла перед Катей. Опустив руки на колени, Катя растерянно смотрела в темнеющее окно. Есть она совсем не могла.

И вдруг послышался звонок. Катя вскочила с места и побежала открывать. Это была Таня.

— Ну вот, — сказала она, стягивая с ног высокие боты. — Все в порядке. Иди-ка сюда.

И, сев у обеденного стола, она отодвинула подальше тарелку с хлебом и солонку.

— А теперь тащи сюда свою «Неживую природу» и покажи, что вы прошли за последнюю четверть.

Катя покорно раскрыла перед ней учебник.

— Вот, — сказала она шепотом, — отсюда и досюда.

— Так. — Таня, прищурившись, перелистала страницы. — Порядочно. Ну вот что, Катюшка. Это все надо будет повторить к среде. Основательно повторить.

Катя так и ахнула:

— Все повторить? Почти за целую четверть? Я не успею. Ведь есть же и другие уроки.

— Надо успеть. В среду тебя спросят.

— Откуда ты знаешь?

— Анна Сергеевна сказала.

— Кому?

— Мне, конечно.

— Тебе? Когда?

— Да вот только что.

— Ой, правда? Значит, ты была в школе? Танечка!.. Милая!.. А разве Анна Сергеевна еще там?

— Да, она как раз оказалась еще в школе.

Катя испугалась и обрадовалась:

— Наверно, она меня бранила-бранила? Да, Танечка? Скажи правду!

Таня подумала немножко:

— Нет, я бы этого не сказала… Даже хвалила.

Катя печально усмехнулась:

— Ну да! Ты еще смеешься?

— Нет, я серьезно. Понимаешь, Катя, Анна Сергеевна говорит о тебе много хорошего. Считает тебя очень способной, многого от тебя ждет. Но…

Катя насторожилась. Она так и знала, что сейчас будет это «но».

— Но ты невозможно рассеянна, невнимательна, и Анна Сергеевна сегодня просто очень рассердилась на тебя. Другой ученице она, может быть, и не поставила бы сразу двойку в журнал, а еще раз спросила бы, но ты — другое дело.

— Почему же «другое»? — удивилась Катя, жадно ловя каждое Танино слово.

— Потому что ты без особого труда можешь учиться отлично. Но тебе не хватает внимания и усидчивости.

— Да, — грустно согласилась Катя. — Это правда — не хватает. Ох, Танечка, если бы ты только знала, как мне совестно, как неприятно! Ведь скоро конец четверти, а тут еще — торжественный сбор дружины!

— Да, все это досадно вышло, — сказала Таня. — Ну, ничего. Прежде всего, Катюша, никогда не надо падать духом. Еще все можно поправить.

— А как ты думаешь, Анна Сергеевна непременно вызовет? — тревожно спросила Катя.

— Она обещала. Но видишь ли, Катюша, это уже будет не простой ответ, а вроде экзамена.

— Ой! — Катя взялась обеими руками за щеки. — Вроде экзамена? А вдруг я провалюсь?

— Никаких «вдруг»! — оборвала ее Таня. — Здесь сколько страниц — сорок две? А ты могла бы пройти и восемьдесят четыре… Ну скажи, что тебе непонятно?

Катя слегка пожала плечами.

— Да мне не то что непонятно, — ответила она. — Просто я не выучила.

— Так надо выучить, — спокойно сказала Таня. — Давай вместе прочтем сегодняшний урок. А потом я тебя спрошу. И вообще все эти три дня я тебя буду спрашивать по естествознанию. Завтра — воскресенье, и можно очень много успеть, а в понедельник и во вторник прибавим еще понемногу. В общем, я буду эти дни с тобой заниматься.

— А ты из-за меня не получишь у своего профессора двойку? — с беспокойством спросила Катя.

— Ничего, надеюсь, не получу. — Таня улыбнулась как-то по-взрослому — ласково и чуточку насмешливо — и отметила карандашом, сколько должна Катя повторить в воскресенье, сколько в понедельник и сколько во вторник.

…Когда урок кончился, Таня деловито сказала:

— И вот еще что я тебе скажу, Катя. Тебе надо перестроить день. Вовремя отдыхать, гулять… — Она, прищурясь, посмотрела на синий абажур лампы. — Когда получу стипендию, куплю тебе коньки.

— Коньки? Ты? Мне?..

Катя даже привстала от радости и удивления. Все в комнате сразу переменилось. Стало как-то светлее, веселее, и уж не так страшно показалось, что завтра, в воскресенье, надо повторять пройденное за всю четверть.

— Научу тебя на коньках бегать, — продолжала Таня, испытывая удовольствие уже оттого, что Катя все больше веселела. — Будем с тобой по воскресеньям ходить в Парк культуры и отдыха на каток.

— Ой, Танечка!

Катя с нежностью смотрела на старшую сестру.

— И еще надо делать по утрам зарядку, — сказала Таня.

Катя слегка поморщилась. Это ей показалось не таким веселым занятием, как беганье на коньках, и к тому же она вспомнила об одном из своих не выполненных до сих пор обязательств.

— А только как все успевать? — спросила она. — Мне же надо и учиться, и в отряде работать, и на хоровой кружок ходить.

— Надо успевать, — ответила Таня спокойно.

— А ты успеваешь?

— Стараюсь. У меня ведь тоже и занятия в институте, и комсомольская работа, и спортивный кружок. Ну, иди гулять.

— Как — гулять?

Еще за пять минут до этого разговора Кате и в голову не могло бы прийти, что в этот ужасный вечер она как ни в чем не бывало отправится гулять, будет бегать по бульвару с Мишей и катать его на санках под снежинками, которые так весело поблескивают в лучах фонарей.

И все это — Танечка. Это она все поправила, такая решительная, быстрая и спокойная. И Катя почувствовала, что она благодарна не только Тане, но всем, всем домашним, даже Мише. Ведь всегда по субботам он всем и каждому показывал свой дневник, а вот сегодня не показал. Значит, понял, что Кате это напомнило бы об ее испорченном дневнике.

— Мишук! — ласково позвала Катя. — Мишенька! Идем гулять.

Миша сразу же побежал одеваться.

— А мы далеко с тобой пойдем? — спросил он, натягивая теплые рейтузы.

— На бульвар.

— И санки возьмем?

— И санки возьмем.

И скоро по ступенькам лестницы загромыхали полозья санок, и сестра с братом, в шубках и валенках, дружно зашагали вниз.

Две учительницы

Анна Сергеевна исполнила свое обещание — на следующем же уроке естествознания она вызвала Катю еще раз.