Желания кошачьих принцессу (не) волнуют - Ольга Грон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но еще хуже я себя почувствовала, когда загорелся огромный монитор-голограмма, зрительно разделенный на две части. Одна показывала зал заседаний Сената, где собрались политики. А на второй его половине вдруг появилось крупным планом лицо Гиннера дей Лонри. Даррис очень походил на отца внешне. По двум сторонам головы короля Элларии опускались косы хитрого плетения, плечи были широко расправлены. Темные глаза не выражали никаких эмоций.
Когда меня усадили в центре, напротив головизора, я почувствовала себя, будто выставленное напоказ племенное животное. Пусть их интересовала не я, а Лавиния, но это ведь мне приходилось ее изображать.
Я нервно сглотнула, ожидая начала совещания.
Первым взялся говорить спикер Сената, которого я почти и не знала, лишь видела пару раз на приемах и то мельком:
– Ваше Величество. Нам поступила информация, что уже много дней вводите всех в заблуждение, представляя другую девушку за вашу дочь.
– Нет никаких доказательств того, что чьи-то глупые сплетни являются правдой! Не знаю, кто хочет очернить имя моей семьи, но он жестоко пожалеет! – ответил император повышенным тоном.
Я закатила глаза от этой бессовестной лжи. Сколько выдержу, если на меня будут сыпаться подобные упреки? А я ведь тоже участник махинации…
По телу пробежала мелкая дрожь.
– Доказательства есть. Например, поведение принцессы во время бала и после. – На экране стали показываться фрагменты съемок с моим присутствием. Такое чувство, что кто-то целенаправленно собирал все мои «косяки» – где кому не так ответила, где не той рукой взяла вилку, где удивленно крутила головой, не зная дорогу…
– И это вы называете доказательствами? – поднялся император, выпрямившись во весь рост. – Вы издеваетесь?
– Мне эти слова тоже показались правдой. Мои подданные доложили, как принцесса общалась с моим сыном, ее будущим мужем. Они едва не разорвали помолвку!
Интересно, кто это такой въедливый следил за каждым моим шагом и подслушивал разговоры?! В голову почему-то сразу пришел Тензо.
– Что же на это скажет сам Даррис? – повернулся к принцу император. – Кому, как ни ему, не знать свою невесту.
– Сын, я хочу услышать твое мнение, – обратился к наследнику Гиннер дей Лонри.
Даррис немедленно встал, и наши взгляды встретились. Я мысленно взмолилась, чтобы он не сказал ничего лишнего.
– Я не заметил никаких странностей. Эта девушка – Лавиния Торкват.
Не выдал? Или действительно считает меня Лавинией?
Показалось, по залу пронесся вздох облегчения.
– Но вы не можете знать этого наверняка, вы общались совсем мало. Она действительно похожа на Лавинию, но нельзя не брать в расчет предыдущие факты. Ваше Величество, разрешите задать вашей дочери несколько вопросов, – повернулся к императору спикер Сената.
Я сжалась от неизбежности разоблачения. Вопросы наверняка будут каверзными, на которые не смогу ответить без ошибок.
– Это уже лишнее! – слегка побледнел император. – Предлагаю закончить бесполезный разговор. Я сказал: она моя дочь! И если кто-то будет утверждать другое, я подам иск за клевету в отношении правящей семьи в независимый галактический суд.
– Хотите сказать, у вас есть доказательства? – насмешливо спросил Гиннер дей Лонри, переводя взгляд то на сына, то на императора, то на меня.
– Суд разберется! – рявкнул Кассий Торкват, но я расслышала в его тоне сомнение.
– Хотелось бы сейчас получить хотя бы одно, – ответил ему сенатор Ундис.
В зале воцарилось напряженное молчание. Неужели меня рассекретят? Уж слишком много народа настроено на разоблачение.
Но внезапно с места поднялся Тензо Сайтерс и вышел в центр зала, переглянувшись с Кассием Торкватом:
– У нас есть неоспоримое доказательство того, что эта девушка – дочь императора. Думаю, после ни у кого не останется сомнений.
– Что же это? – раздалась из зала чья-то реплика.
– Кристаллы памяти. Все знают, что они собой представляют. Место хранения информации обо всех потомках императорского рода, начиная со времен образования Первой галактической империи. Ваше Величество, прикажите принести сюда кристаллы, и мы сравним показатели Лавинии и… Лавинии.
Император покосился на безопасника, явно недовольный его неожиданным вмешательством. А я вообще не понимала, что Тензо задумал. Это походило на безумие. Что он хочет доказать? Просто оттягивает время?
– Если кристаллы памяти покажут генетическое сходство, пожалуй, ни у кого вопросов не останется. Верно? – обратился к присутствующим спикер Сената под одобрительные возгласы других сенаторов.
– Но кристаллы хранятся в закрытой комнате, куда никому нет доступа, – попытался воспрепятствовать император выходке Сайтерса.
– Ваше Величество, доставить их в зал с вашего разрешения – дело нескольких минут, – вдруг поддержал безопасника советник Вайлинг.
– Вы же мне доверяете? – прищурился райнарец.
Кассий Торкват явно терялся, он смотрел на Тензо широко раскрытыми глазами. Воцарилось молчание, словно штиль перед сильнейшим штормом.
Наконец император кивнул:
– Хорошо, пусть кристаллы принесут.
В зале начались споры, перешептывания. Я ловила на себе неоднозначные взгляды политиков, непонятные взгляды принца Дарриса, но ничего не комментировала, сидела так, будто меня заранее убило правдой, что вот-вот вскроется. Я даже не боялась за себя, скорее волновалась за то, какой скандал спровоцирует вскрывшийся факт, что я не принцесса. Не хотелось стать причиной ссоры правителей, которая грозила не только расторжением всех межпланетных отношений, но и галактической войной.
Я даже не поняла, что в зале снова воцарилась тишина. А светловолосый советник вместе с Тензо, в сопровождении гвардейцев императора вкатили в зал какую-то черную штуку, похожую на пирамиду. Миниатюрную копию той, что являлась военной наградой дома у Тензо. С нее сдернули покрывало, и свет, упав на скопление кристаллов, собранные друг с другом, словно хитрая мозаика, рассеялся по всему залу.
«Кажется, нам конец. Думай, куда будем сматываться, Мэричка», – пискнула в голове Тигги, которая перед тем молча наблюдала за спектаклем.
