На берегу - Невил Шют

Тем самым гонки становились как бы развлечением только для самих участников: при теперешних трудностях с транспортом едва ли много зрителей сумеют выехать за сорок миль от города. Против ожиданий, желающих участвовать оказалась уйма. Едва ли не каждый житель Виктории и Нового Южного Уэлса, кто владел быстроходной машиной, новой ли, старой ли, вызвался соперничать за обладание главным австралийским призом, а машин сыскалось около двухсот восьмидесяти. Такое множество немыслимо было сразу выпустить на трассу, они лишь помешали бы настоящим гонщикам, и перед великим днем по воскресеньям дважды заранее устраивались отборочные заезды для машин разных классов. Эти пробы устраивались по жребию, и Джону Осборну выпало состязаться с трехлитровым «мазерати» опытного Джерри Коллинза, парочкой «ягуаров», «буревестником», двумя «бугатти», тремя «бентли» давних выпусков и чудищем — метисом, состряпанным из шасси от «лотоса» и авиамотора «джипси куин» мощностью почти в триста лошадиных сил, при очень малом переднем обзоре; смастерил и водил эту диковину молодой авиамеханик Сэм Бейли, и слыла она очень резвой.

Из-за дальности расстояния от города зрителей вдоль трехмильной трассы набралось не густо. Дуайт Тауэрс прибыл в служебном «шевроле», прихватив по пути Мойру Дэвидсон и чету Холмс. В этот день намечались заезды пяти классов, начиная с самых маленьких машин, каждый — на пятьдесят миль. Еще до конца первого заезда организаторы спешно вызвали по телефону из Мельбурна две добавочные санитарные кареты — две обеспеченные заранее не справлялись.

Начать с того, что трасса была мокрая после дождей, хотя во время первого заезда с неба еще не капало. Шесть «лотосов» состязались с восемью «Куперами» и пятью военными малолитражками «МГ», одним малышом из этой пятерки управляла молодая девушка, мисс Фэй Гордон. Трасса протянулась примерно на три мили. За длинной прямой с ремонтными пунктами посередине поджидала небольшая извилина, а за нею сворачивала влево дуга ровно в 180 градусов, с широким радиусом, огибая озерко, оно так и называлось — Дуговое. Дальше — Сенной угол, правый поворот градусов на 120 и наконец «Шпилька», крутой изгиб влево, на вершину взгорка, — здесь, казалось, тупик, а на самом деле спуском отсюда начинался обратный путь. Эта обратная дорога, легко проходимая, лишь чуть волнистая, в конце сворачивала влево и тотчас круто сбегала с холма к острому углу поворота вправо, место это называлось Оползень. Отсюда плавный левый поворот выводил назад, на финишную прямую.

С самого начала первого заезда ясно стало — состязания будут необычные. Гонщики так рванули с места, что не оставалось сомнений: они не намерены щадить ни машины, ни соперников, ни самих себя. Первый круг чудом одолели все, а потом пошла беда за бедой. Одна из «МГ» на Сенном углу завертелась, сорвалась с дороги, и ее понесло по неровной обочине, заросшей низкорослым кустарником. Водитель протаранил кустарник, не останавливаясь, круто повернул и ухитрился вновь выехать на дорогу. Шедший следом «купер» вильнул, чтобы на нее не налететь, на скользкой мокрой дороге его развернуло боком — и тут-то в него, в самую середину, врезался еще один «купер», настигавший сзади. Первого водителя убило мгновенно, обе машины беспорядочной грудой свалились на обочину, второго водителя отбросило прочь со сломанной ключицей и внутренними кровоизлияниями. Водитель малыша, проходя по второму кругу, мельком удивился — из-за чего тут случилась авария.

Во время пятого круга один из «лотосов» обогнал Фэй Гордон на финишной прямой, а потом, в тридцати ярдах перед нею, на мокрой дороге у Дугового озера, его завертело. Другой «лотос» обходил ее справа; ей оставалось только взять левее. На скорости девяносто пять миль в час она сошла с трассы, в отчаянной попытке вернуться на нее пересекла полоску земли подле озера, налетела боком на кусты и скатилась в воду. Когда опали взметнувшиеся тучей брызги и пена, маленькая машина Фэй лежала опрокинутая в десяти ярдах от берега, над водой виднелись только краешки задних колес. Лишь через полчаса спасатели вброд добрались до нее и извлекли тело.

На тринадцатом круге три автомобиля столкнулись на спуске с Оползня и загорелись. Два гонщика почти не пострадали, и, прежде чем пламя разгорелось вовсю, им удалось вытащить третьего, обе ноги у него оказались переломаны. Из девятнадцати вышедших на старт финишировали семеро, и двоих первых сочли достойными участвовать в Большой гонке.

Когда опустился клетчатый флажок, отмечая победителя, Джон Осборн закурил сигарету.

— Наши игры и забавы, — произнес он. Ему предстояло участвовать в последнем заезде этого дня.

— Да, они явно жаждут победить, — задумчиво промолвил Питер.

— Ну конечно, — сказал физик. — Такими и должны быть гонки. А если и угробишься, терять нечего.

— Разве только разобьете свой «феррари».

Джон кивнул.

— Вот это мне было бы очень, очень жаль.

Пошел мелкий дождик, заново смачивая асфальт. Дуайт Тауэрс обратился к Мойре, стоявшей чуть поодаль:

— Садитесь в машину, детка. Вы промокнете.

Она не шевельнулась. Спросила:

— Неужели они станут продолжать под дождем? После стольких несчастий?

— Не знаю, — сказал Дуайт. — Могут и продолжать. Ведь у всех впереди одно и то же. Гонщикам вовсе незачем нестись с такой бешеной скоростью. А если в это время года ждать сухой погоды… понимаете, вряд ли они успеют дождаться.

— Но это ужасно! — возразила девушка. — В первом же заезде двое погибли и человек семь покалечены. Так дальше невозможно! Что они, римские гладиаторы, что ли?

Минуту-другую Дуайт молча стоял под дождем. Наконец промолвил:

— Нет, тут другое. Нету толпы зрителей. Никто не заставляет гонщиков так рисковать. — Он огляделся. — Если не считать их самих, их механиков и помощников, по-моему, не наберется и пятисот зевак. И делается это не за деньги. Они рискуют головой, потому что им это нравится, детка.

— Не верю, не может это нравиться.

Дуайт улыбнулся:

— Подите к Джону Осборну и предложите ему вычеркнуть его «феррари» из списка и уехать домой. — Девушка промолчала. — Садитесь в мою машину, и я налью вам коньяку с содовой.

— Самую капельку, Дуайт. Если уж смотреть на все это, я хочу оставаться трезвой.

В следующих двух заездах случилось девять аварий, четыре гонщика были ранены, но погиб только один — водитель «остина-хили», оказавшегося в самом низу в груде четырех машин, столкнувшихся на повороте «Шпильки». Дождь перешел в слабую, застилающую глаза морось, но и это не охладило участников состязания. Перед последним заездом Джон Осборн оставил друзей, теперь, окруженный помощниками, он сидел в своем «феррари» на предстартовой площадке, разогревая мотор. Вскоре, удовлетворенный, вылез из машины, разговаривал и курил в кучке других гонщиков. Дон Харрисон, водитель «ягуара», стоял тут же со стаканом виски в руке, рядом, на опрокинутом ящике, поблескивали еще стаканы и две-три бутылки; он предложил Джону выпить, но тот отказался: