ЖЕЛЕЗНЫЙ КУЛАК. Сага великих битв - Роберт Говард

Склонившись над Майком, я рассматривал его раны и в этот момент ощутил, что рядом кто-то есть.

Повернувшись, я увидел человека, сочувственно за нами наблюдавшего. Это был Филипп Д'Арси с синяком на челюсти и рукой, засунутой в карман плаща.

— Д'Арси! — произнес я, подходя к нему. — Кажется, я наломал дров! Я окончательно спятил и искренне поверил, что это ты украл Майка! Понимаю: извинения тут не помогут. Если хочешь, можешь хорошенько трахнуть меня по моей дурной голове! Ей-богу, я не обижусь! Дело в том, что я всегда стараюсь поступать по справедливости, но делаю это неумело и неуклюже.

И я подставил ему свою челюсть.

Он медленно вытащил руку из кармана, и я увидел шестизарядный револьвер.

— Костиган! Еще никому не удавалось безнаказанно бить меня! Сегодня я пришел на Ринг Ларнигена, чтобы убить тебя. Я ждал снаружи, видел, как ты выскочил и прыгнул в такси, и туг же погнался за тобой. Однако ты мне нравишься! Ты — честный парень! Мне глубоко симпатичны люди, которые, как и ты, прекрасно обращаются со своими собаками! Видишь, я кладу пистолет обратно и протягиваю тебе руку. Хочешь заключить мир?

— Еще как хочу! — от всей души обрадовался я. — Ты — настоящий джентльмен!

Мы пожали друг другу руки, и он вдруг рассмеялся:

— Я ведь видел твое объявление! Проходя мимо, заметил, как какой-то индус переводил написанное толпе оборванцев и, конечно, все переврал! Сейчас ты будешь смеяться до упаду и все поймешь! Он сказал им, что Стив Костиган покупает собак по пятьдесят долларов за штуку. Так что, пока ты в порту, тебе не избавиться от торговцев собаками!

Мы оба расхохотались.

— Слава Богу, «Морячка» завтра снимается с якоря! Но мне еще надо залатать несколько ран Майка!

— Моя машина стоит у входа. Отвезем пса ко мне. У меня есть опыт по этой части, мы быстро вылечим собаку!

— Ей сильно досталось. Когда доберусь до Джонни Бленна, поотрываю ему уши! Но, — добавил я, выпятив грудь на семь-восемь дюймов, — наверное, мне больше не придется колотить тех, кто будет утверждать, что Злодей — чемпион среди бойцовых собак! Мы с Майком самые лучшие бойцы в мире!

Змеиная яма

Едва сойдя на берег, я почуял: быть беде. Причиной моих дурных предчувствий послужили отиравшиеся неподалеку ребята с «Даунтлесс». Они команду «Морячки» недолюбливают.

С тех самых пор, как наш шкипер в Занзибарском порту вчистую разделал их капитана. Тогда эти злопамятные типы пустили слух, что у нашего Старика на правой руке был кастет. Нелепая и грязная ложь! Кастет он надевает на левую.

Словом, когда я встретил этих грубиянов в Маниле, то иллюзий никаких на их счет не питал, однако и на неприятности нарываться не хотелось. Я чемпион «Морячки» в тяжелом весе, и ежели вам угодно отпускать шуточки насчет великой важности моего титула, так сходите на полубак, поглядите на Хансена-Мухомора, Грэннигена Один Раунд, Плоскорожего О'Тула, Хеннига-Шведа и прочих бугаев, из которых набрана команда «Морячки». Однако, несмотря на такое окружение, меня никто не сможет обозвать задирой, и потому я, вместо того чтоб последовать зову натурального инстинкта да уложить рядком семь-восемь этих чудиков с «Даунтлесс», обошел их стороной и отправился в ближайший Американский Бар.

Через некоторое время я обнаружил, что нахожусь в дансинг-холле. Да, верно, я не шибко представлял себе, как туда попал, но, уверяю вас, выпивки в моем трюме плескалось вовсе не так уж много. Пиво, несколько рюмочек виски, самую чуточку бренди да, может статься, бокал вина — для запивки. Но уж вел-то я себя во всех отношениях заправским благородным джентльменом, что и было подтверждено фактом: танцевал я с самой симпатичной девушкой в Маниле, да, пожалуй, и на всем белом свете. Яркие губы, черные волосы, а лицо! О, что за лицо!..

Я и дальше повел себя, точно сама вежливость.

— Слушайте, мисс, — спросил я, — где же вы были всю мою прошлую жизнь?

— О-о-о-ля! — ответила она с этаким мелким, серебристым смехом. — Вы, американцы, говорить та-акие вещи! О-о-о, сеньор такой огромный, сильный!

Я разрешил ей пощупать мои бицепсы, и она взвизгнула от удовольствия и удивления, захлопав в ладоши, словно девочка, которой подарили новую куклу.

— О-о-о! Сеньор может просто поднять меня, такую маленькую, и унести! Верно, сеньор?

— Не стоит вам ничего бояться, — мягко сказал я. — Я просто сама вежливость со слабым полом и никогда грубостей не допускаю. Ни разу в жизни не ударил женщину, даже ту дамочку в Суэце, что метнула в меня нож. Малышка моя, кто-нибудь хоть намекал вам, что ваши глазки просто валят с ног?

— Ну что вы! — засмущалась она. — О-ох-х!

— Вам на ногу кто-то наступил?

Я оглянулся в поисках, кому это надо дать по башке.

— О да. Давате лучше сесть, сеньор. Где вы учиться танцевать?

— Наверное, само по себе вышло, — скромно признался я. — До нынешнего дня вовсе не представлял, что умею танцевать. Просто ни разу не пробовал.

Из всего вышесказанного вам наверняка отлично ясно, что я поддерживал светскую беседу и ни с кем не связывался. И не моя вина в том, что случилось дальше.

Значит, сидели мы с этой девушкой — звали ее Ракель ла Коста, и была она, стало быть, испанкой — тихо-мирно. Я ей еще хотел выдать такую замечательную штуку: мол, глаза ее — словно темные озера ночи (наповал бьет, я ее у Хансена-Мухомора позаимствовал, он у нас вроде как поэт). Вдруг вижу: она через мое плечо кому-то подмигивает. Меня это привело в легкое раздражение, однако я все равно не стал бы обращать особого внимания, только в голове почему-то было мутновато и фразочка Хансенова вдобавок позабылась. Поэтому я сказал:

— Послушай, милашка… Эй, кому это ты там подмигиваешь? А, в глаз что-то попало… Так о чем это я? Ну да. Есть, значит, у нас на «Морской деве» такой парень, Хансен его фамилия, так он стихи пишет! Вот послушай:

 К славе нам маршрут пролег Мимо филиппинских вод, Где испанцев мы надрали В знойный солнечный денек!

И тут подваливает к нашему столику какой-то гад, вроде как меня в упор не видя, кланяется девушке и приглашающе на нее зыркает:

— Пойдем, детка, стряхнем пыль с копыт!

Я его сразу узнал — это был Слейд-Упырь, чемпион «Даунтлесс» на кулачках.

Мисс ла Коста ничего не сказала, а я поднялся и отодвинул Слейда от столика.

— Леди, — пояснил я вежливо, — занята, дубина! И ежели есть у тебя какие дела, займись лучше ими!

А он грязно ухмыльнулся:

— Не шути так, Костиган! Или теперь дамы вправду предпочитают орангутанов нормальным людям?