Пылающие небеса (ЛП) - Шерри Томас

– Придворный врач уже в пути, – сказал слуга.

– Отошлите его.

– Но, сир...

– Отошлите его, или я отошлю вас. Мне не нужны люди, считающие, будто меня нужно латать после простой беседы с этой горгоной.

Конечно, подлатать принца было необходимо. Он потерял так много крови. И из ушей.

И тем не менее одержал победу. Большую часть толпы он оставил за дверями своих покоев, а прочие были допущены лишь в переднюю.

Придворному врачу, который не посчитался с желаниями принца и все равно пришел, он не только отказал во входе в спальню, но и дал отповедь:

– Вы смеете намекать, что я не способен проговорить десять минут с инквизитором и обойтись без медицинской помощи? За какого слабака вы меня принимаете? Я, полымя вас возьми, наследник самого дома Элберона! И мне не нужны всезнайки-костоправы после легкой болтовни с этой атлантийской ведьмой.

Даже камердинер получил отлуп, как только помог принцу снять мантию.

– Убирайся.

– Но, сир, позвольте хотя бы умыть вас.

– А кто, по-твоему, умывает меня в школе? Я не из старого порядка принцев, которые не могут сами подтереть себе задницу. Убирайся.

Камердинер запротестовал. Принц вытолкал его из спальни и хлопнул дверью ему в лицо.

Затем покачнулся, ухватился за фруктовое деревце, росшее в лакированном горшке и, шатаясь, добрел до туалета, где его вырвало.

Иоланта печально чирикала там, где ее оставили – прямо за закрытой дверью туалета. Из кранов пошла вода. Послышался плеск. Принц вернулся бледным как смерть, но с более-менее отмытым от крови лицом.

Он поднял канарейку и, выпрямившись, покачнулся.

– Сегодня днем ты хотела оказаться со мной в ванной, не так ли, милая? Что ж, сейчас твое желание исполнится.

* * *

Как только наполнилась аметистовая ванна, Тит забрался внутрь прямо в одежде. Он смыл кровь с перышек Фэрфакс, затем прочитал пароль. В следующее мгновение они уже сидели в другой ванне, пустой, а его одежда и птичьи перышки были абсолютно сухими.

– Добро пожаловать туда, где я должен был учиться, – пробормотал Тит.

Бывший монастырь – место уединения и созерцания, убежище сидевших на троне. Использовался он и для учебы, чистый воздух и отдаленность от мирских развлечений считались полезными для воспитания юных наследников.

Тит ежегодно по несколько месяцев между итонскими семестрами проводил здесь в чтении, практике и экспериментах. Для того, кто должен хранить секреты, монастырь казался раем, свободным от шпионов и наблюдателей настолько, насколько возможно в эти дни. Здесь не было лакеев, за исключением тех, кого принц решал взять с собой, а приходящие слуги появлялись лишь раз в неделю, чтобы поддерживать порядок.

Неуклюже, словно сонное дитя, Тит выбрался из ванны. Держась для устойчивости одной рукой за стену, он побрел по длинным гулким коридорам, останавливаясь каждую минуту, чтобы закрыть глаза и перевести дух.

Всякий раз при этом перед его взором разыгрывалась зловещая сцена: виверны и бронированные колесницы в небе в грациозном смертельном танце. Впервые видение посетило Тита в комнате для допросов, вытеснив образ матери и ее канарейки, прямо перед тем, как приступ ужасной боли лишил его сознания.

А теперь все повторялось, стоило закрыть глаза более чем на несколько секунд.

Фэрфакс защебетала, едва он распахнул дверь хранилища.

– Да, я создал свою лабораторию по подобию этого места. Но здесь все гораздо больше, правда?

Хранилище было раз в десять больше, а на его полках стояли все известные магическому сообществу вещества. Тит открыл ящики и сощурился – от головной боли двоилось в глазах.

– У нас проблемы. – Он и хотел бы заткнуться, но сыворотка правды все еще пульсировала в венах, а слабость была слишком сильна, чтобы с ней бороться. В любом случае Иоланта ничего не вспомнит, когда вернется в человеческий облик. – Боюсь, я не убедил инквизитора ни в чем, кроме желания пойти на экстраординарные меры, чтобы скрыть от нее правду.

Фэрфакс затрепетала в его руке. Или, возможно, задрожал сам Тит.

Он вылил себе в глотку набор лекарств, за ними – две бутылки тоника. По вкусу они напоминали простоявшую пару недель склизкую тухлую воду. Тит не потрудился сделать их менее противными, думая, что при необходимости окажется достаточно мужественным, чтобы не придираться к таким мелочам, как вкус и текстура.

Он ошибался и доказал это новым походом в туалет с целью избавиться от содержимого желудка.

Приковыляв обратно, Тит снял Фэрфакс с полки, куда посадил ее прежде, и отправился в другую часть хранилища, по дороге прислоняясь к стенам, дабы сохранять устойчивость.

– Мне нужно превратить тебя обратно, – сказал он, показывая Фэрфакс найденный стеклянный флакон с белыми гранулами. – Ты бы и сама превратилась в течение ночи, но лучше сделать это, пока я еще в сознании.

Затем отсчитал три гранулы. Канарейка пылко потянулась к ним, но Тит остановил ее клюв рукой:

– Нет, пока нет, если только ты не планируешь появиться передо мной обнаженной. Подожди, ты как раз это и собиралась сделать, да?

Соответствующий взгляд не удался – в висках снова застучало, и он поморщился.

Канарейка сильно клюнула его в тыльную сторону ладони.

– По-моему, леди слишком много возражает[3], – процитировал Тит. – Неважно. Ты же не знаешь Шекспира, невежда.

С Фэрфакс в руке он зигзагами направился в соседнюю комнату, где временами спал, когда допоздна задерживался в хранилище. Вытянул простыню, накрывавшую тонкий матрас, посадил птицу на кровать, положил перед ней три гранулы и вновь накрыл всю кровать простыней, пряча под ней и Фэрфакс. Затем стянул с себя тунику и сапоги, чтобы ей было, что надеть. Тунике тоже досталось крови, но при данных обстоятельствах ее можно было считать вполне чистой.

– Помни, это будет неприятно, и ты не сможешь двигаться сразу по превращении. Я подожду в хранилище.

Через несколько секунд она зачирикала, возможно, пытаясь удостовериться, что он освободил помещение.

– Я еще здесь, ковыляю потихоньку, – отозвался принц.

Фэрфакс снова защебетала. Вероятнее всего, она велела ему поторопиться, но Тит решил немного повеселиться. В его жизни так не хватало смеха.

– Ты беспокоишься? Представь, как себя чувствую я, дорогая.

Она чирикнула дважды подряд. Хотел бы он чувствовать себя лучше – тогда воображаемая беседа с ней явилась бы достойным использованием его времени.

– Как ты можешь помочь? Если бы только ты... – Тит остановился.