Что я без тебя… - Джудит Макнот

– А вы когда-нибудь видели его cherie amie? – спросила одна из девушек, и все, как по команде, повернулись к ней. – Два дня назад моя тетя встретила его с ней в театре.

– Cherie amie? – вырвалось у Шерри. Она просто представить себе не могла, что, отужинав с ней и своими родственниками, он сразу помчался с какой-то женщиной в театр.

Девушки, с которыми она уже успела познакомиться в этот вечер, рады были предоставить своей новой подружке, к тому же американке, необходимую информацию, чтобы она получше разобралась в тончайших нюансах сплетен.

– Cherie amie – куртизанка, женщина, удовлетворяющая низменные наклонности мужчины. Одна из них, самая красивая, Элен Деверне.

– Как-то вечером я слышала разговор моих братьев. Они сказали, что восхитительнее ее нет на земле. Ее любимый цвет – бледно-лиловый, и, представьте… Лэнгфорд заказал для нее посеребренный кабриолет с сиденьями из бледно-лилового бархата.

Бледно-лиловый. Шерри вспомнила прозрачное бледно-лиловое платье и зловещий тон доктора Уайткомба, когда он спросил: «Так оно бледно-лиловое?» Ужасная догадка мелькнула в голове. Значит, злополучное платье принадлежало женщине, удовлетворяющей его низменные наклонности.

Что это за низменные наклонности, как она их удовлетворяла? «Ну конечно же, она целует его, что еще может она делать?» – думала Шерри, хотя инстинктивно чувствовала, что речь идет о чем-то неприличном и сугубо интимном. Значит, он удовлетворял свои наклонности с другой женщиной через каких-то несколько часов после того, как поужинал со своей нежеланной невестой?

Мисс Чарити не перестала сердиться на Уэстморленда и тогда, когда Шерри вернулась, хотя знала, что граф уже на балу.

– Завтра прямо с утра сообщу о поведении Лэнгфорда его маман! Пусть прожужжит ему все уши.

Шерри замерла, когда услышала за спиной веселый, ласковый голос Стивена.

– Так за что моя мать должна прожужжать мне все уши, мэм? – спросил он.

– За то, что вы опоздали, гадкий мальчишка! – сказала Чарити уже мягче, обезоруженная его неповторимой небрежной улыбкой. – За то, что так долго болтали с патронессами! И еще за то, что бережете свою красоту для себя! А теперь поцелуйте, как положено, мою руку и ведите Шерри на танец.

Пришлось Ники отойти от Шерри. Девушка буквально кипела от гнева. Мало того что мисс Чарити сразу сдалась, так Стивен еще имел наглость уставиться на Шерри своими голубыми глазами и улыбнулся ей своей теплой, как солнце, улыбкой. Ощущая, что все взгляды устремлены на них, Шерри неохотно подала ему руку.

– Мисс Ланкастер! – Он поцеловал ей руку и не выпускал из своей, как ни старалась Шерри высвободиться. – Доставьте мне удовольствие, разрешите протанцевать с вами следующий танец!

– Отпустите мою руку, – сказала Шерри вне себя от гнева. – На нас все смотрят.

Щеки Шерри пылали, глаза метали молнии. Стивен не сводил с нее глаз. Как же он раньше не замечал, до чего она хороша, когда злится. Знай он, что его непунктуальность может просто преобразить ее, постоянно опаздывал бы к завтраку, обеду и ужину.

– Отпустите мою руку!

Радуясь, что Шерри так расстроилась, потому что уже не надеялась увидеть его здесь, Стивен невольно усмехнулся:

– Хотите, чтобы я силой потащил вас на танец?

Однако его радость несколько померкла, когда девушка вырвала руку и сказала:

– Попробуйте!

Отвергнутый, Стивен отступил на шаг и тут же какой-то молодой человек оттеснил его и с поклоном обратился к Шерри:

– Надеюсь, следующий танец – мой, если вы не против, милорд.

Стивену ничего не оставалось, как уступить, а Шерри сделала очаровательный книксен и пошла танцевать.

Ставший свидетелем этой сцены, Дю Вилль насмешливо посмотрел на Стивена:

– Насколько я понимаю, вам нанесен чувствительный удар, Лэнгфорд.

– Вы правы, – любезно ответил он, прислонившись к колонне, настолько счастливый, что готов был сейчас, разнообразия ради, забыть свою антипатию даже к Дю Виллю. – Вряд ли в этом заведении можно выпить что-нибудь крепкое, – сказал он, не сводя глаз с танцующей Шерри.

– Здесь этим и не пахнет.

Все девушки были разочарованы, когда поняли, что ни лорд Уэстморленд, ни Николас Дю Вилль никого из них не собираются приглашать на танец и все их внимание поглощено Шерри. Шерри между тем намеревалась танцевать с тем же партнером и следующий танец.

– Ей сказали, что не следует оказывать предпочтение какому-нибудь одному партнеру? – нахмурившись, спросил Стивен.

– Вы начинаете ворчать, как ревнивый жених, – заметил Ники, насмешливо поглядывая на него.

Стивен пропустил его замечание мимо ушей, скользнув взглядом по лицам девушек, с такой надеждой пожиравших его глазами. И Стивену показалось, будто он попал на пиршество утонченных, элегантно одетых людоедок.

Когда музыка подошла к концу, Стивен спросил у Дю Вилля:

– Вы не в курсе, она обещала кому-нибудь следующий танец?

– Все ее танцы уже расписаны.

В это время партнер галантно подвел Шерри к Чарити Торнтон, а мужчины устремились к девушкам, чтобы пригласить их на вальс. Стивен заметил, что Дю Вилль отошел от колонны.

– Надеюсь, вальс я буду танцевать с ней, – сказал он.

– К несчастью, нет, – ласково возразил Стивен. – И не пытайтесь настаивать, – добавил он тоном, от которого Дю Вилль похолодел, – иначе я расскажу Шерри, что разыграть претендента на ее руку вас уговорила моя невестка.

И даже не взглянув на Дю Вилля, Стивен направился к Шерри, не проявившей особого восторга при его приближении.

– Следующий танец я обещала Ники, – высокомерно сообщила ему Шерри с каменным лицом, намеренно сказав не «Николас», а «Ники», желая подчеркнуть, какими они стали с Дю Виллем друзьями.

– Он уступил эту привилегию мне.

Что-то в его тоне заставило Шерри переменить свое решение и станцевать с ним, вместо того чтобы отказаться или устроить сцену.

– Что же, прекрасно!

– Вы хорошо провели вечер? – поинтересовался Стивен, когда они стали вальсировать. Но куда девалась ее грациозность, с которой она только что танцевала? Девушка двигалась как деревянная.

– Я хорошо провела вечер, большое спасибо!

Стивен посмотрел на ее сверкающие волосы и негодующее личико. Раздосадованный ее отношением к нему, он в то же время не забывал о письме, проделавшем долгий путь и лежавшем сейчас у него в кармане, и по некотором размышлении досада его отошла на второй план.

– Шерри, – сказал он со спокойной решимостью.

– Да, – не поднимая головы, откликнулась Шерри, удивленная нотками нежности, прозвучавшими в его голосе.

– Простите меня за все нанесенные вам вольные и невольные обиды.