Сегодня - позавчера - В Храмов

- Не понял я тебя, старший сержант. Сержанту голова для чего дадена? Кашу в неё есть и каску таскать? Вон же ветка чугунки. Тебе готовые перекрытия и скрепление. Рельсами яму перекрой, шпалами перпендикулярно, костылями пришей - землянка или огневая точка готовы. Путь всё равно повредить надо, чтобы немец им долго не смог пользоваться. Понял? С тебя махра за науку.

Взялся помогать, так до конца. Пошли искать путевой инструмент. А у сарая путейцев - скучающий часовой.

- Кого караулишь, пехота?

- Пленных, мать их растак! И не сменяют. Все пообедали, а я всё стою.

- Открывай, нам инструмент нужен.

- Так он с другой стороны, со стороны пути. Здесь помещение для отогрева путейское.

Сержанта с бойцами послал за инструментом, сам остался.

- И много их там?

- Дюжины три.

- Ни фига! Богатый улов. Ну, ты ещё покарауль, а я сейчас что-нибудь придумаю. Мои ребята пашут, а эти "сверхчеловеки" прохлаждаются? Не пойдёт!

Заставить их работать на благо нашего батальона - идея соблазнительная, но их же охранять нужно. А охранники - копают. Отрывать их - тоже на тоже. Медсанбат!

Легкораненые сидели на кирпичах, курили, гутарили в ожидании транспорта. Угостил их куревом.

- Ну, что, сачки? Кончилась для вас война?

- И когда же она кончиться?!

- Есть желание ещё послужить на благо Родины?

- С удовольствием бы. Так не пустили врачи в строй.

- А в строй и не надо. Там пленные сидят, скучают, бедняги, от безделья. Их хотел заставить работать, так чтобы хребты затрещали, но боюсь - разбегутся. И в охрану им приставить некого - все позиции готовят. Вот, думаю - я копать не годный, прогнали меня ребята, а вот немца покараулить - в самый раз. Я его одной рукой пристрелю. Есть добровольцы помочь мне?

Нашлись. Отобрал дюжину ходячих.

- Вас хоть кормили?

Так и знал - не успели. Повёл к Тарасенко. Пока мой "комендантский взвод" питался, инструктировал старшину.

- Тарас, там ещё есть легкораненные. Наши и из дивизии. Голодные.

- Как я паёк спишу?

- Так не за просто так. Пусть трофеи собирают. А не ходячих, сидячих поставь на снаряжение лент пулемётных. Из немецких винтовок пусть патроны достают. Нашим пушкарям выдай трофейные пистолеты и автоматы вместо винтовок. Там сориентируйся по сколько на расчет, в зависимости от трофеев. И своей тыловой команде раздай пистолеты и автоматы. С ними удобнее, чем с винтарями. Если хватит автоматов - шоферам выдай. Пулемёты все - в роты. Винтовки пусть сдадут, а то побросают, где попало. Их, вместе с трофейными карабинами, сдашь заму по тылу батальона. Я с ним переговорю - в тыл отправит, на формирование частей. Эта мысль ясна?

- Шошь тут не ясного? И своих отправлю, как освободятся. Трофеи - дело серьёзное. Технику тоже брать?

- Конечно! Не вечно же на кобылах-то промышлять. Бензин, соляру, керосин, моторные масла - собрать. Вот, только вспомнил! Фляги у немцев неплохие, а у нас, у половины - стеклянные. Обменяй. Их горючей смесью наполним - танки жечь будем, всё больше пользы. Что-то ещё хотел сказать.

- Иди уж, Виктор Иванович, не дети малые, разберёмся. Тут и Школеров меня инструктировал, и ты, сейчас ещё Степанов подвалить, цэ-у давать будет. Вспомнишь - скажешь.

- Ну, давай!

Ребята поели, вооружили их трофейными пистолетами и автоматами, показал как это работает, повел к сараю с пленными. Там, произнеся "заклинание", положенное по уставу при снятии часового с караула, отправил его обедать, сам открыл широкую дверь. Первый, кого я увидел, был тот самый немец, что чуть меня не застрелил. Только теперь с перевязанным лицом (я, оказалось, ему пол-лица отгрыз). Он засучил ногами, отползая поглубже. Я усмехнулся. Боится - это хорошо. Передвинул автомат под руку, навел на немцев.

- Кто понимает русский?

Молчат. Блин, где Кадет? Покричал, докричался - бежит.

- Скажи им - надо работать, арбайтен, шнеллер. Кто не будет арбайтен, того пуф-пуф, расстреляем. Потом сварим и съедим. Переводи, переводи. Смотри, какие глаза у этого, недоеденного. Э, это не надо переводить. Спроси - они поняли? Тогда встать!

Немцы поднялись. Не все. Двое остались лежать.

- А эти что?

- Раненные.

- Нам такие не надобны.

Две короткие очереди моего автомата.

- Ещё им скажи - при малейшем нашем ими недовольстве - стреляем без предупреждения. Перевел? Ребята, слышали? Чуть что не понравиться - вали их и в пинки. Оказывают сопротивление или попытаются бежать - стреляй без раздумий - их в Европе пятьсот мильёнов, ублюдков этих.

Сначала погнал их к медэвакопункту. Там я видел большую воронку. Раздали немцам лома, кирки и лопаты - выкопали большую и длинную яму. Это будет братская могила нашим пацанам.

- Нет, ребят, гони их к чугунке. Хоронить своих сами будем. Пошли путь разбирать и шпалы доставать. Кадет, иди. Отдохни до вечера. Если что - скажешь, я разрешил. А с вечера и всю ночь опять копать будем. Давай, давай! Шнелер!

Подбегал Колька Школеров, старлей, зам по тылу нашего батальона. Протрещали с ним час, а может и больше. Хороший парень. Двадцать два всего, а старший лейтенант. Из студентов. Учитель. Успел даже повоевать два дня взводным. Потом ранение - госпиталь, звание старлея, медаль "За отвагу".

- Хорошо - погода плохая, - скаламбурил он напоследок. - А то бы сейчас покоя их самолёты не дали.

Окликнул Степанова. Шёл он грустный.

- Досталось?

- Ага.

- Рассказывай.

- Тебе как? Как было или литературно?

- Нет, человечески.

- Наполеонами херовыми нас назвал, - вздохнул ротный, - и полчаса меня распекал. Жизни учил. Что бы, значит, я тобой командовал, а не ты мной.

- Ты ему сказал, что это моя идея?

- Нет, конечно. Он сам допетрил. Спросил только ехидно о твоём самочувствии. Просил вперёд батьки в пекло не лезть.

- А, значит, он сам задумал то же самое! А теперь сомневается. Думает, что если мы допёрли, то и немец его задумку разгадает. Для этого и отвел твою роту. Пушки где позиции готовят?

- Наши - на этом склоне, трофейные - на том.

- А энпэ он где задумал ставить?

- На гребне.

- Ну, точно! На виду немца окапываются, а ночью отойдут. А глубоко копают?

- Да, нет. Как-то странно роют. Сразом везде. И окопы, и ходы сообщения. И по пояс не закопались.

- И не будут. Если я правильно понял Ё-комбата - это ложные позиции. А основные - ночью копать будут. Во, я же говорил - вторая рота обедать идёт. Спорим, два взвода из трёх здесь останутся?

- Да ну тебя, гадалка херова!

Ротный ушел, потирая повязку на шее. Опять начал моросить дождик. Слава Богу! Налётов не будет. Клонило в сон, ноги подкашивались. Сел на штабель свежевыкорчеванных шпал, положил автомат на колени, направив на работающих пленных. Закутался в куртку, нахохлился. Так и уснул, не заметив.