Советник президента - Владимир Алексеевич Колганов

– Говорят, пытался перейти китайско-русскую границу.

– Сам-то что же, ничего не помнишь?

– Я после этих процедур даже свою фамилию забыл, – признался Джексон, теребя и без того всклокоченную шевелюру.

– И давно из палаты общин вышибли?

– Да нет, меня иногда туда привозят. Сначала напичкают чем-то, а потом усадят с краю на скамью, чтобы в случае чего было сподручнее эвакуировать.

– Боятся, что скажешь что-то невпопад.

– Похоже, так. Но честно тебе скажу, выступать перед публикой больше нет ни малейшего желания.

– Оно и к лучшему. Зачем напрасно воздух сотрясать? Не люблю я эту говорильню. То ли дело Твиттер, там кратко излагаешь мысль, и никаких тебе критиков и оппонентов. Пиши, что хочешь!

– Да уж, – согласился Джексон. – А ты чего так похудел? Я сразу не признал…

– Оказался бы на моём месте… Ты понимаешь, готовят мне импичмент. А чтоб не рыпался, покуда упекли сюда… – Тренд немного помолчал. – Да, из Белого дома прямиком попасть в Бедлам, это, братец ты мой, не каждый выдержит. Но я не из тех, кто в таких ситуациях сдаётся. Объявил голодовку!

– И что?

– Разрешили писать в Твиттер, но проверяют, чтобы даже намёка не было на ту ситуацию, в которой оказался.

– И здесь цензура! Куда катится мир?!

– Да уж! Никогда бы не поверил, что так могут поступить с всенародно избранным президентом?

Помолчали, при этом каждый думал о своём. Борис вспоминал свою фамилию, поскольку как-то неудобно, когда даже не знаешь, как представиться ночному посетителю. А Тренд сочинял очередной текст для Твиттера. Первым прервал молчание Борис:

– И что теперь с нами будет? Неужели это навсегда?

– Думаю, до тех пор, пока всё не успокоится.

– Да, похоже, мы наворотили дел… Слушай! У меня тут возникла мысль. А что если попросить политического убежища в России?

– Ты и впрямь сдурел! – Тренд повертел пальцем у виска.

– Но почему?

Тренд только отмахнулся, как от назойливого насекомого, а потом спросил:

– Послушай, ты читал Булгакова?

– Нет, конечно! Говорят, он был антисемитом.

– Это вряд ли. Так вот, есть у него роман, называется «Мастер и Маргарита». И в нём описана та же ситуация, в которой оказались мы с тобой.

– Не может быть! – Джексон даже подпрыгнул на кровати.

– Всё именно так и было. Ночью к одному придурку приходит тот, кого назвали почему-то мастером…

– И что? Им удалось выбраться на волю?

– Я не о том, – снова отмахнулся Тренд. – Мастер рассказал о том, как Понтий Пилат попытался спасти Иисуса Христа.

– Но ведь его распяли!

– Не важно! Тут интересно другое. Этот Иисус утверждал, что только доброта может спасти мир. Как тебе такая мысль?

Борис напряг остатки мозговых извилин, подвергшихся медикаментозному насилию:

– А нужно ли его спасать, если он такой безумный?

Тренд задумался.

– Мысль интересная. Надо бы её обмозговать.

И ушёл.

Следующей ночью Джексон не спал – всё ждал, когда придёт Тренд, но так и не дождался. Как оказалось, Тренд не терял время зря. Через пару дней он, наконец, явился.

– Ты где так долго пропадал? – встретил его Борис.

– Послушай, я хоть и миллиардер, но не могу тратить по десять баксов за ночь только для того, чтобы поговорить с тобой. Вот был бы симпатичной девицей, я бы и сотню выложил.

– Тогда зачем припёрся? – обиделся Джексон.

– А вот зачем! – с загадочной улыбкой прошептал Тренд и, посмотрев, по сторонам, продолжил: – Без помощи извне нам с тобой не выбраться отсюда. Так?

– Так! – согласился Джексон.

– Ни мои, ни твои соотечественники нам не помогут, да и вообще на европейцев мы не можем положиться, потому что все они пляшут под дудку Вашингтона.

– Я понял! – воскликнул Джексон. – Надо послать SOS в Кремль!

Тренд грустно посмотрел на своего визави:

– Вижу, над твоими мозгами хорошенько поработали.

– Да я не отрицаю, – снова согласился Джексон.

– То-то и оно! Поэтому молчи и слушай! – Тренд наклонился к уху Джексона и зашептал: – Мои записи в Твиттере предварительно просматривает врач, а уж потом их отправляет в интернет. Понятно, что никакого SOS он не пропустит, ему за это деньги платят. Поэтому нам надо исхитриться!

– Но как?

– Надо написать рассказ… Хорошо бы роман, но на это уйдёт слишком много времени. В этом рассказе будет описана ситуация, схожая с той, в которой оказались мы с тобой. Теперь понял?

– А кто будет писать?

– Ну не ты же! Я как-никак восемь книг опубликовал, имею опыт в этом деле.

– И всё равно не понимаю. Каким образом читатели поймут, что речь идёт о нас, а не о каких-то придурках, которых вполне законно упекли в дурдом?

– Для этого надо выбрать подходящего издателя, который бы и в политике разбирался, и обладал приличным интеллектом, не то, что у тебя…

– Опять ты за своё, – обиделся Джексон.

– Ладно, слушай. Я покопался в интернете и кое-что нашёл. Не так давно у русского президента появился советник по литературе. Ему поручено найти среди тысяч бездарей таких писателей, которые подняли бы престиж русской литературы.

– С чего же ты решил, что он всё поймёт?

– Дело в том, что я ознакомился с аннотациями книг, которые он разместил на «Амазоне». Так вот, среди них есть несколько книг о политике и об истории Древней Руси. Причём он увлечён поиском таких проблем, решение которых не по силам никому. И самое удивительное: ему удалось разгадать многое из того, что казалось совершенно непонятным. Кстати, одну книгу он написал на английском языке и в ней рассказывает о том, как понял тайну загадочной записи в дневнике Булгакова, над которой литературоведы бились сорок лет!

– Это впечатляет! – воскликнул Джексон, всё более увлекаясь идеей спасения, которую излагал Тренд.

– Вот я и говорю, давай пошлём этот рассказ ему. Уверен, что он поймёт и нам поможет.

– Дон! Ты кладезь великих мыслей! Я по гроб жизни буду тебе благодарен, если всё у нас получится, – воскликнул Джексон, и от волнения даже прослезился.

– Не торопи события! Я тут за пару дней кое-что написал. – Тренд протянул несколько листов бумаги, напечатанных на принтере. – Ты почитай, может, что добавишь. Конечно, хорошо бы перевести на русский, но…

– Это не проблема!

– Так ты русский? – Тренд сжал кулаки. – И давно работаешь на Кремль?

– Я чистокровный еврей! – обиженно воскликнул Джексон. – И с Кремлём никак не связан. А вот ты меня удивляешь, Дон. То надеешься на помощь русского писателя, то подозреваешь русских во всех смертных грехах. Ну можно ли после этого с тобой работать?

– Ты прав. Пожалуй, я погорячился.

– А что касается знания русского языка, – уже более