Бьющееся стекло - Нэнси-Гэй Ротстейн

Адам уже заснул. Прижавшись к матери, он удовлетворенно посапывал, что усугубило ее и без того сонливое состояние. Тело Диди обмякло, шляпка сползла на лицо. Если она и не спала, как ее сын, то пребывала в полудреме.

Одиннадцатичасовые новости, транслировавшиеся на всю страну от побережья до побережья, само собой содержали репортаж о церемонии Тронной Речи, завершившийся выразительным кадром: задремавшая женщина в красном костюме и широкополой шляпке со столь же безмятежно спящим на ее коленях ребенком.

— По всей видимости, — прокомментировал показанное парламентский корреспондент из Оттавы, — программа, предложенная возглавляемым Трюдо большинством, вдохновляет отнюдь не всех. Даже среди тех, кто к этому большинству близок. Все мы являемся свидетелями того, как первые же слова правительственной программы погрузили в глубокий сон жену и ребенка одного из депутатов.

В данном случае средства массовой информации проявили нехарактерную для них снисходительность и не стали уточнять, о каком именно депутате идет речь.

Глава 14

После избрания Джорджа жизнь Диди расщепилась на два разительно различающихся потока — тоскливые, одинокие уикэнды без Джорджа, когда связующим мостом между супругами служили ночные телефонные звонки и хлопотливые, плотно насыщенные дни, когда он приезжал на выходные в свой округ и начиналась сплошная круговерть свадеб, крестин, банкетов и перерезывания ленточек на всевозможных презентациях. Правда, традиция семейных обедов у Айнов сохранялась нерушимо, но при всем этом и Диди, и Адаму остро недоставало подлинной теплоты и близости со стороны мужа и отца.

Во вторник, в тот день, когда исполнился год пребыванию Джорджа в парламенте, она родила второго сына. Муж не приехал к ней из Оттавы, хотя перед тем как отправиться в клинику, она сообщила об этом в его офис. В тот день Джордж произносил в палате свою третью речь, которой, как сказал он, позвонив Диди уже после родов, сопутствовал ошеломляющий успех. Объяснив, что вырваться раньше у него не было ни малейшей возможности, Джордж пообещал, что навестит ее и новорожденного сына в пятницу вечером: вылетит в Торонто первым же рейсом, как только палата разойдется на выходные.

На сей раз Диди не стала раздавать цветы. По большей части они были присланы избирателями или знакомыми политиками, и она чувствовала, что заслуживает эти знаки внимания.

Спустя два месяца после рождения Майкла Диди сменила их старую квартиру на дом в том же районе. Не слишком рассчитывая теперь на помощь мужа, она решила, что лучше переехать до наступления зимы, и не стала дожидаться, пока парламент распустят на Рождественские каникулы. Новое жилище представляло собой особняк с пятью спальнями, центральным холлом и анфиладой комнат, как будто специально предназначенный для семьи, где будут подрастать мальчишки: многочисленные укромные уголки и уединенные закутки представляли собой великолепно организованное пространство для игр, предоставлявшее детишкам возможность прятаться так, что взрослым было бы не просто их найти. С третьего этажа по потайной лестнице можно было попасть на крышу.

— Прекрасный пример хорошо продуманной планировки двадцатых годов, — сказала Диди Адаму, когда они проводили совместное исследование нового дома.

Убранством и обстановкой особняка Диди занималась сама, почти не прибегая к помощи мужа. Столь же ограниченным было его участие и во всех остальных семейных делах. Сам он объяснял это чрезвычайной занятостью и невозможностью оторваться от работы. То ли для того, чтобы наглядно продемонстрировать приверженность политике лидера своей партии, направленной на сосуществование различных культур, то ли принимая во внимание многонациональный состав населения собственного округа, Джордж усиленно занялся изучением языков. Он брал уроки итальянского, рассчитывая на будущих выборах по выражению Эмброза «прийтись по вкусу» соответствующей части электората. Обратив внимание на то, что в центре города стали селиться иммигранты с Азорских островов, Джордж стал учиться разговорному португальскому. Каждое утро, под руководством учителя, нанятого за государственный счет, он в течение часа совершенствовал свой французский, поставив целью овладеть этим языком как родным.

— Это пригодится на тот случай, если я вдруг понадоблюсь премьер-министру, — говорил он, и Диди прекрасно понимала, что за этой фразой скрывалась его мечта о следующем этапе карьеры — портфеле в кабинете министров. Следующие выборы обещали пройти для него гораздо легче. По-видимому, консерваторы смирились с потерей округа Спадина и окончательно уступили его либералам: самых сильных кандидатов они выдвигали в других местах и туда же направляли основные средства. Компания «Айн Констракшнз» снова оказала избирательной кампании Тэлбота финансовую поддержку, однако на сей раз предвыборный фонд Джорджа пополнялся и из традиционных корпоративных источников либеральной партии. Результаты опроса института Гэллопа, опубликованные накануне выборов, показали, что в национальном масштабе консерваторы и либералы пользовались примерно равной поддержкой населения: и те, и другие набирали по 37,5 процента голосов. Но Джордж последние пять лет работал не покладая рук, всеми силами стремясь расширить круг своих сторонников. Он бегло говорил на родных языках большинства избирателей своего округа — английском, итальянском и португальском, и это не осталось незамеченным. Представители национальных меньшинств поддержали его, и их голоса помогли ему одержать убедительную победу. Между тем в общенациональном масштабе верх взяли консерваторы. «Виннепег Фри Пресс» сообщила, что хотя они и не смогли обеспечить себе квалифицированное большинство в 142 места, получив только 136, представительство либералов в парламенте уменьшилось до 114. Премьер-министр Трюдо признал поражение своей партии и после оглашения результатов выборов передал бразды правления лидеру консерваторов Джо Кларку.

На фоне общего ослабления позиций либералов победа Джорджа выглядела особенно впечатляющей. Он не только сохранил мандат, но и существенно упрочил свое положение, набрав значительно больше голосов, чем на прошлых выборах. Теперь, когда его партия находилась в оппозиции и составляла в парламенте меньшинство, внутрипартийный политический вес каждого депутата заметно возрос, что позволило Джорджу добиться давно желаемого: привлечь к себе внимание партийной верхушки. Когда Джордж явился домой на первые выходные после того как новоизбранный парламент начал работу, Диди сразу приметила, что он не в силах скрыть радостное возбуждение. Муж торопливо увлек ее в спальню, с заговорщическим видом прикрыл дверь и выпалил:

— Меня заметили! — Он выдержал паузу, а потом продолжил, сопровождая слова энергичными жестами правой руки, как делал всегда, когда выступал без бумажки. — Диди, меня пригласил на ланч весьма высокопоставленный сенатор. Из тех, которые делают погоду… Так вот, он меня сам пригласил. Мы сидели за угловым столиком в «Четырех Временах Года». Представляешь, этот столик в ресторане зарезервирован для него постоянно… — Рассказывая, Джордж возбужденно мерил шагами спальню. — Он сказал, что они давно ко мне приглядывались, следили за тем, как я выстраивал свою кампанию, как собирал голоса. И представляешь — так напрямик и заявил! — что хочет видеть меня среди тех, с кем будет реорганизовывать партию. Этот сенатор знает обо мне гораздо больше, чем я думал. На него и вправду произвело впечатление то, как я обработал свой округ. Он говорил, что выбрал бы ту же тактику, окажись на моем месте и будь у него надобность заручиться голосами иммигрантов. По его мнению, проведение правильной политики в отношении национальных меньшинств может принести партии от тридцати до пятидесяти дополнительных мест. И, — самого-то главного я и не сказал: меня определенно назначат в теневой кабинет! — Он сел на обитую ситцем двухместную софу, усадил ее рядом и взял за руки: — Ну, что ты об этом думаешь? — Диди ощущала охватившее Джорджа воодушевление: оно слышалось в его голосе, сквозило во всем его облике. Ей было приятно оттого, что он счел необходимым поделиться с ней своей удачей, но поздравить его, сказать, что она за него рада, не успела. — Это наш шанс, Диди, — продолжил Джордж. — Правительство Кларка не продержится полный срок. Новые демократы сковырнут его, как только пожелают. А Трюдо сейчас нуждается в каждом, кто сумел собрать голоса. Его люди будут присматриваться к парламентариям: сейчас удобный случай проверить, кто по-настоящему верен партии и готов на все ради ее возвращения к власти. Сенатор мне столько всего понарассказал… Когда Кларк уйдет, Трюдо вознаградит тех, чья преданность прошла испытание междуцарствием. Диди, я намерен стать одним из этих людей. — Он отпустил ее руки, встал, подошел к выходившему на лощину окну и, не оборачиваясь к ней, завершил свою мысль: — Диди, сенатор упирал на то, что я человек из хорошей семьи и у меня замечательная жена… Судя по всему, он наслышан о тебе и обо всем том, что ты делала во время обеих избирательных кампаний.