Чужой - Георгий Левин

Возражения не принимались. Да их и не было. Проведать отца раз в два месяца, сходить на могилу, матери я могу и приехать из Москвы. А больше меня ничего не держит. Поэтому я просто кивнул головой. Толи соглашаясь. Толи принимая сказанное как свершившийся факт.

Мы хорошо посидели. Обед плавно перешёл в ужин. Говорили о разных мелочах. О своих неприятностях я молчал. Поезд уходил вечером. Я никуда не спешил.

Администратор ресторана женщина лет 30 несколько раз подходила к нам. Мы выпили и я утверждал, что это она делала из-за моей красоты. Понять меня и моё игривое настроение не сложно. Я видел госпиталя. Они были полны ранеными. Штабеля грузов "200". Запаянных цинковых гробов. За несколько часов проведенных на аэродроме, вдоволь насмотрелся на погрузку "ИЛ-76". Грузили раненых, искалеченных молодых ребят и гробы. Война набирала обороты. Собирала свою жатву. Жизни и здоровье в основном молодых ребят. Поэтому для меня вернувшегося живым. Пусть немного поцарапанным, но не искалеченным все женщины были красавицами. О чём можно и не говорить. Ну если говорить честно, женщина была не плоха.

Стройной брюнеткой с симпатичным лицом. На руке её не было обручального кольца. Не знаю почему, но внимание на это обратил. Не теряя времени и сообщил, что я холост. И что, мы будем хорошей парой. Она дежурно улыбалась. Выпившие посетители говорили ей и не такое. Поэтому она пропускала всё мимо ушей. А может, это ей было не нужно? Имя и фамилию я прочитал на бирке. Она была приколота к её жилету. Телефон она не дала. А напрасно. Узнать его мне было не трудно. Но она этого не знала.

Если говорить серьёзно, то подходила она по другой причине. Товарищ генерал-лейтенант, даже одетый в гражданский костюм излучал силу и власть. За долгие годы руководящей работы, он приобрёл это ощущаемое людьми излучение власти. И это было заметно даже простому прохожему. А уж работники сферы обслуживания чувствовали силу власти и деньги чувствами на уровне инстинкта.

Я назвал своё имя. Думаю, она его сразу и забыла. Опять повторюсь. Напрасно! В общем, посидели хорошо.

Товарищ генерал-лейтенант посадил меня в поезд на Киевском вокзале. Мы попрощались. Застучали колёса. Тогда ещё не было таможен и границ между братскими республиками и народами. Мы были одной страной, а не двумя государствами. Утром вышёл на Центральном вокзале города Киева. Я приехал домой! Живой и целый! Царапины не в счёт. С той не нужной никому и непонятной войны.

Вечером я проведал отца. Отнёс подарки.

На следующий день явился в контору. Доложился. Отчитался за командировку. Вечером отметили мой приезд с товарищами генерал-майорами. Я вручил им подарки. Мы хорошо посидели.

На следующий день у Виталика и Зины собрались всем семейством. Подарки вызвали восторг у женской половины.

Виталик всё время пытался узнать у меня о моих романах с женщинами. Он рассказал, что у него роман, с одной из пациенток и медсестрой. Я не хотел разочаровывать его. Рассказать о своих романах с камнями под пулями и придумывал истории на ходу. Он был очень доволен и смаковал все подробности моей фантазии. Тогда и решил подарить ему, как только достану "Камасутру". Пусть практикуется.

Все мои близкие знали, что я был на курсах переквалификации в Москве. Изучал новое холодильное оборудование. На том и успокоились.

Эта командировка не принесла мне наград и новых званий. Только пополнила мой арсенал и денежный клад. Но мне это нравилось больше. Я был доволен.

А потом потекла обычная рутинная работа. Наш отдел занимался обобщением агентурных и оперативных данных для картотеки.

Так же мы знакомились с материалами аналитиков. Прогнозирующих возникновение возможных ситуаций.

До нового Года я скучал и занимался всем этим. Но в конце января уже нового года мне попался обзор одного молодого аналитика по афганцам. Цифры в нём поразили меня.

В этой войне страна несла не только потери убитыми, искалеченными. Но и получила рост преступности. Причёсанная и приглаженная статистика не могла скрыть этого факта. Молодой аналитик пошёл дальше. Ссылаясь на статистику преступлений после Великой Отечественной войны. Когда с войны вернулись миллионы людей умевших убивать. Людей не боявшиеся крови. Он прогнозировал рост преступности. Увеличение особо тяжких преступлений. При этом он подчёркивал. Люди прошедшие Афганскую войну, из-за проводимой государством не разумной политики пополнят и потеснят старые кадры уголовного мира.

Я сам был в Афганистане. Видел всё своими глазами. Государство готовило людей для войны. Учило убивать и не бояться крови. Не просыпаться по ночам от кошмаров, когда сняться убитые тобой люди. А потом бросало этих людей в жизнь нашего мира. Совершенно не понимая, что у них уже другая психика. Другие понятия о чести и жизни.

Часть из этого контингента попала к нам. Пополнила ряды МВД, армии. Но это было едва ли 8–9%. Да и то. Попадая в боевые подразделения, они ещё как-то приживались.

А кому очень повезло, попали в нашу контору. Пополняя ряды клерков. Основной закон успеха и продвижения, в рядах клерков это умение прогибаться и вилять хвостом. Они не умели и не приживались. Вот для таких не прижившихся людей путь был один. Тихо спиваться или становиться преступниками. Людьми вне закона.

От них взяли всё. Взамен, как всегда не дали ничего. Эти лишние люди выживали, как могли. Сбивались в стаи. Вступали в уголовные кланы. Здесь их бесстрашие, умение убивать. Не боязнь крови были устрашающим фактором. И очень ценились.

Я настолько заинтересовался этим вопросом, что на совещании начальник отдела отметил моё служебное рвение. С его разрешения я занялся изучением архивов.

Меня интересовали данные архивов. Статистика совершённых преступлений. И данные на лиц совершивших. После Великой Отечественной войны. Цифры поразили меня.

Более 40 % заключённых лагерей составляли лица прошедшие войну. Многие из них сидели за уголовные преступления. За разбои и убийства. Они и пополнили уголовный мир. Занимая в нём не последние места.

Как-то я посмотрел фильм. "Холодное лето 53". Не помню режиссера. Запомнил, что в этом фильме свою последнюю роль сыграл гениальный актёр А. Папанов. В фильме шла речь об амнистии 1953 года. Когда амнистированные уголовники захлестнули страну. Сея смерть и издевательства. В прессе это называли провокацией и подлостью. Ознакомившись с отчётами и цифрами статистики тех лет. Я имел другое мнение.

Это моё мнение. Я не пресса, что бы навязывать его кому-то. Картина получалась такой. Лагеря переполнены. Огромные средства уходят на охрану. Перевозку заключённых, их содержание. Пусть оно и полуголодное, но после войны, разрухи и это было не посильно для страны.