Общая теория юридической ответственности - Дмитрий Липинский

Отметим, что «многовековые традиции», да и вообще традиционность не являются весомым аргументом в пользу «вечности» рассматриваемого понятия. Не является точным и утверждение, что состав правонарушения – категория только уголовно-правовая. Четырехэлементная конструкция состава правонарушения признана не только в науке уголовного права, но и в конституционном,[662] трудовом,[663] административном,[664] уголовно-процессуальном,[665] финансовом праве,[666] а также в теории государства и права.

Мы намеренно не будем делать ссылки на работы специалистов в области уголовного права, а рассмотрим элементы состава правонарушения с более широких позиций.

Любому субъекту в его практической деятельности, в том числе и противоправной, всегда противостоит определенный объект,[667] а человеческая деятельность носит предметный характер. Поэтому очевидно, что в структуру состава правонарушения необходимо включать объект, т. е. те общественные отношения, на которые направлено деяние и которым причиняется вред в результате его совершения. Поэтому сложно согласиться с утверждениями некоторых ученых-цивилистов, полагающих, что понятие вреда в гражданском праве вполне заменяет понятие объекта гражданско-правового правонарушения.[668] Отрицание существования объекта правонарушения противоречит не только общетеоретическим подходам, но и философским.

Отрицание объекта гражданско-правового правонарушения во многом обусловлено занижением роли общественных интересов в цивилистической науке и абсолютизацией интересов частных. Ученые-цивилисты явно гиперболизируют роль частного права в регулировании общественных отношений, хотя частное право направлено исключительно на охрану интересов частных лиц. Следует помнить, что деление права на частное и публичное весьма условно, а любое правонарушение причиняет вред правопорядку в целом. Общество и государство не заинтересованы в распространении и совершении правонарушений, в том числе и гражданско-правовых. Кроме того, многие гражданско-правовые отношения находятся на «грани» с административными, и их нарушение явно не исчерпывается (даже на уровне непосредственного объекта) интересами частных лиц. Да и как быть с теми гражданско-правовыми правонарушениями, в которых потерпевшими выступают государство, его органы, предприятия с государственной формой собственности и т. д.? Многие гражданско-правовые правонарушения затрагивают одновременно интересы сотен, а иногда даже и десятков тысяч людей. Приведем простой пример. В результате незаконной приватизации или незаконной смены собственника не выплачиваются заработная плата и дивиденды по акциям, нарушаются права акционеров и т. д. Если такие нарушения совершаются на градообразующем предприятии, в итоге страдает экономика целого региона. Но согласно логике М. И. Брагинского и В. В. Витрянского получается, что подобные нарушения безразличны для общества и не затрагивают его интересов.

На наш взгляд, отрицание объекта гражданско-правового правонарушения затрудняет возможность определения направленности посягательства и выявления тех общественных отношений, которым причинен вред. Недопустимо абсолютизировать противопоставление частного права публичному, поскольку тем самым нарушаются признаки системности права. Признание наличия у гражданско-правового правонарушения объекта не является посягательством на идею разделения права на частное и публичное. Хорошей иллюстрацией здесь могут служить деяния, которые одновременно нарушают нормы нескольких отраслей права, но посягают при этом на одинаковые общественные отношения. Скажем, правонарушитель, совершая кражу, посягает на отношения собственности, урегулированные нормами гражданского права и охраняемые нормами как гражданского, так и уголовного права. Если встать на позицию М. И. Брагинского и В. В. Витрянского, то данное деяние окажется лишено объекта, отношение собственности не будет нарушено, а обществу будет безразлично, что совершено правонарушение, поскольку его интересы не пострадали, а вред причинен исключительно частному интересу. Отрицание учеными-цивилистами наличия объекта у гражданского правонарушения ведет к недооценке внутренних и межотраслевых связей правовой системы, связей координации и согласования.[669]

Направленность гражданско-правовых правонарушений не только на частные, но и на общественные интересы наглядно раскрывается при исследовании злоупотребления правом. В п. 2 ст. 6 ГК РФ закрепляется общее требование добросовестности, разумности и справедливости, обращенное ко всем участникам гражданских правоотношений.[670] В ст. 10 ГК РФ закрепляется общий запрет, адресованный ко всем участникам гражданско-правовых отношений: «Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах. Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке». По сути в этой статье говорится о злоупотреблении правом, которое признается разновидностью гражданско-правовых правонарушений. Например, В. П. Грибанов пишет: «Злоупотребление правом есть особый вид гражданского правонарушения, совершаемого управомоченным лицом при осуществлении им принадлежащего ему права, связанный с использованием конкретных форм в рамках дозволенного ему законом общего типа поведения».[671] В некоторых разновидностях злоупотребления правом ярко выражена их направленность не только против отдельного субъекта, но и против целой совокупности общественных отношений. В ст. 169 ГК РФ указывается, что «сделка, совершенная с целью, заведомо противоправной основам правопорядка или нравственности, ничтожна», а все полученное по сделке взыскивается в доход государства. Неужели и здесь наши оппоненты будут утверждать, что понятия правопорядка, нравственности связаны исключительно с интересами отдельно взятой личности? В своей монографии Т. С. Яценко приводит многочисленные примеры того, как гражданско-правовые правонарушения, связанные со злоупотреблением правом, причиняют вред не только отдельному субъекту права (например, нарушения при осуществлении процедуры банкротства, недобросовестная конкуренция, злоупотребления в сфере рекламной деятельности, осуществление права на пользование различными услугами с целью причинения вреда другим лицам и т. д.).[672] Причем во многих случаях санкции за злоупотребление правом взыскиваются не в пользу потерпевшего, а идут в доход государства. В объектах гражданско-правовой охраны должны разумно сочетаться общественные, государственные и личные интересы, нельзя отдавать предпочтение одному из них.

Некоторые ученые признают необходимость существования понятия «состав гражданского правонарушения», но полагают, что «исследование объекта гражданского правонарушения (нарушенных общественных отношений) вполне может заменить характеристика причиненного вреда».[673] По мнению В. М. Болдинова, понятие социального вреда для гражданского права неприемлемо, поскольку гражданское право интересует, «как правило, только вред, который влечет обязанность его возмещения (компенсации)».[674] Замена понятия объекта характеристикой причиненного вреда ведет к слиянию объективной стороны состава гражданского правонарушения с объектом правонарушения. Строки В. М. Болдинова о «неприемлемости понятия социального вреда» вызывают ощущение, что гражданское право (да и все частное право в целом) существует не в обществе, а в неком вакууме, замыкаясь на интересах отдельной личности. Между тем право, правоотношения и производные от них явления социальны; да и тот вред, который «влечет обязанность его возмещения (компенсации)», по своей природе социален, поскольку порожден нарушением юридической (социальной) нормы. Более того, с философских позиций человек – существо социальное, и утверждать, что причиненный ему вред не является социальным, по меньшей мере нелогично.

Очевидно и то, что правонарушение совершает конкретный субъект (физическое или юридическое лицо). И совершенно непонятно, почему без какого-либо обоснования субъект исключается из структуры состава гражданско-правового правонарушения.

В объективной реальности правонарушение выражается в совершении противоправного деяния, наступлении общественно опасных последствий и причинной связи, которые учеными-цивилистами выделяются в качестве отдельных элементов состава правонарушения. Между тем элемент – это некая целостность, характеризующаяся определенными взаимосвязанными составляющими, когда наличие одного невозможно без существования другого. Поэтому противоправное деяние, последствия и причинную связь необходимо рассматривать не как самостоятельные элементы, а как составляющие объективной стороны правонарушения. Все они находятся в тесной взаимосвязи. Последствия не могут наступить, если не будет совершено противоправное деяние, а сами последствия имеют юридическое значение только при наличии причинной связи между ними и деянием.