Оборванный след - Юрий Иванович

О том, что процесс пошёл, окружающие отмечали по закрывшимся глазам головного двуализатора.

По собственным ощущениям эксперимент женщиной воспринимался как некое ускоренное падение в туманную пропасть без стен и видимого дна. Скорость невероятная, ощущение приближающегося дна – страшное, и только огромная сила воли заставляет не сдерживать падение, а ускорять его. При «скачке» в мир Долроджи падение шло вдоль инверсионного следа, который оставил при посещении супруг. Сейчас же следовало провалиться как можно дальше без всякого ориентира, по прямой, и уже там отыскать еле заметный след поддерживаемой рамкой и держателями метки. А провалиться надо до упора, пока инерция падения не замедлится до нуля.

Желаемое получилось минут за десять, на что ушла энергия половины кристалла-накопителя. Часть сознания зависла в совершенно пустом пространстве, где туман почти исчез и видимость стала чуть ли не бесконечной. А потом Александра стала аккуратно поворачиваться на месте, пытаясь рассмотреть хорошо уже изученный след «альфы». Но сколько ни крутилась, порой меняя даже эфемерное понятие «верх» на «низ», ничего так и не заметила. Либо тропинка резко и окончательно ушла в сторону, либо сам прицел «скачка» сбился. Последнее, кстати, бывало, и для корректировки имелись определённые наработки.

Но вначале следовало вернуться «домой», в собственное тело. Тоже весьма непростое духовное испытание. Саша ни разу мужу не призналась, но возвращение всегда выглядело страшней, неприятней, чем сам «скачок». Потому что ощущения возникали такие, словно твоя душа и сознание иссякают, вымораживаются встречным ветром астрала напрочь, улетают куда-то вдаль снежинками и уже никогда не возвращаются.

Наверное, поэтому, уже ощутив себя в собственном теле, Саша всегда сидела, минуту согреваясь, и только потом открывала глаза.

Правда раньше всех, как и сейчас, впрочем, её возвращение лучше всех фиксировала магическая сущность:

– Она вернулась, всё в порядке.

Графиня открыла глаза, шумно вздохнула и приступила к пересказу того, что перенесла и куда попала. Только после этого поинтересовалась у тех, кто пытался идти за ней следом. Они тоже видели инверсионный след от метки, но при этом и след самой Александры, и со своей позиции могли отмечать отклонение маршрута.

Вот и сейчас все трое, потому что Эрлиона тоже работала в команде, заявили в один голос:

– Ты чуть-чуть отклонилась вправо. Не знаем, как дальше тропа вьётся, но ты с неё, кажется, соскочила.

Не проблема! Наполовину израсходованный кристалл-накопитель сменён. Рамка с меткой чуть-чуть, на пару миллиметров, сдвинута влево. И вот уже снова полная концентрация, выдох и «скачок». Десять минут затяжного падения. После чего остановка в безбрежном, пустом пространстве.

Нет! Не пустом! Саша мысленно закричала от восторга. Почти рядом, на расстоянии вытянутой, несуществующей здесь руки прихотливо извивалась хорошо знакомая тропинка. Мало того! Словно тоненький ручеёк, она втекала в громаднейшее и глубочайшее озеро. А что это может быть? Правильно! Только тот самый мир, в который так давно хочется и надо заглянуть. Мир, из которого похищают детей амазонок. Мир тех, кто создал сам лабиринт в Янтарном, пещеры Повиновения, паутину Забвения и колокол Клоц. Ну и тех, кто, как это ни странно, высадил возле пещер карликовые деревья с молодильными каштанами. Кто они? Зло и добро в одном флаконе? Или зло, забывшее о добре?

Вначале в лаборатории прошло полчаса. Вернулись в свои тела двуализаторы – люди, так и не сумевшие прорваться по проложенному следу до конца. Потом ещё десять минут истекло. Обозначила своё присутствие магическая сущность:

– Не получилось у меня. Слишком далеко мама Саша умчалась…

Даже когда прошёл час, никто особо не волновался. Наоборот, стали высказывать вполне оптимистическое предположение:

– Неужели прорвалась?

– А как же иначе! Зачем в таком случае она так долго ведёт наблюдение.

– Ну да! Наверняка она там надолго теперь зависнет. Новый мир…

Когда отметка перевалила за полтора часа, обстановка в лаборатории стала нервной и напряжённой. Бывали случаи и более долгого отсутствия главного двуализатора, но в тех случаях она заранее ставила в известность, требовалась длительная слежка за узилищем и окружением заключённого. А в данном случае Александра просто обязана была вернуться намного раньше. Это не раз оговаривалось: главное, найти! Взглянуть, удостовериться, а уже потом, оповестив всех «дома», отправляться по проторенному пути.

А графиня всё не возвращалась…

Первой беду почувствовала Эрлиона, имеющая некие духовные связи с подругой и мамой:

– С ней что-то случилось! – одновременно по мысленной связи вызывая Титела Брайса. Верховный целитель работал по иной теме. И тот примчался уже минут через пять, будучи обо всех деталях информирован.

Заметался вокруг возлежащей в кресле Александры, стал приоткрывать ей веки, рассматривать что-то в зрачках. Обнаружил, что в кристаллах-накопителях осталась только четвертинка энергии. Приказал следить за этим тщательно и менять энергоносители постоянно. Задействовал всех, кого посчитал нужным, вместе с лучшей аппаратурой. Сам лично попытался уйти по следу двуализатора.

И только по истечении трёх часов, прошедших с начала эксперимента, устало плюхнулся на стул и с отчаянием пробормотал:

– Ну вот!.. Доигрались!.. Дима меня убьёт!.. И будет в своём праве…

Глава 26

Игра на чужом поле

Когда лазерная пушка выжигает тонны породы в замкнутом пространстве, там ещё долго приходится ходить в скафандрах. Разве что разумным кальмарам, выживающим в невероятных условиях своего разрушенного мира, не привыкать.

Так что полностью герметичная, защищающая тело и голову Хаюшь оказалась как нельзя кстати. После первого толчка под ногами Светозаров чисто непроизвольно постарался уже на следующем касании хрустящей под ногами ржавчины оказаться снаружи, возле посёлка. Потому что думал в первую очередь о мелком землетрясении. Только вот пола под ногами не оказалось! Да ещё и свод, как показалось, рухнул, ссыпался обломками прямо на голову. Потому что удары, сыплющиеся со всех сторон, почему-то больше всего приходились на голову. Именно на макушку. Словно сверху два или три молотобойца, со всей удалью размахивая своими молотами, попытались вогнать человека неизвестно как глубоко в грунт.

Попытки шагнуть, хоть мимолётно опершись на что-нибудь, а потом вывалиться в подпространство, продолжались с максимальной интенсивностью и не завися от лихорадочно пытающегося сообразить разума: