Девочка Дракона - Юлия Четвергова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но триггером всего стало не это. А громкий женский вскрик.
И я не мог не узнать в этом крике, наполненном болью, голос Снежинки.
Кроваво-красная пелена затмила взор. Как во сне я скинул руку Михи с себя, и мгновенно выхватил запасной пистолет, стреляя в Пса без раздумий.
Не было ни сомнений. Ни колебаний. Лишь ледяная решимость.
После чего начался настоящий хаос.
Попал Псу в бедро, от чего тот свалился на землю, но схватился не за ногу, а достал пушку и принялся палить без разбора. Орал что-то о том, что на этот раз достанет меня. Но первым делом прикончит блодинистую пассию.
В небе распустился красный цветок, осветив лесную чащу. Серый подал сигнальный огонь Драконам.
Но меня ничего не волновало, кроме одной цели: спасти Юлю любой ценой. И я шёл к Псу напролом, не обращая внимания на то, что мне кричал в спину Медведь.
Патронов было всего два. Второй раз я точно не промахнусь.
Пёс заметил меня не сразу, так как было слишком много людей вокруг, от которых он отстреливался, одновременно пытаясь достать рацию, висящую на поясе штанов.
Подкрепление хочет вызвать? Хрен там плавал!
Я подбежал к Псу со спины и наступил ему на руку. Тот взвыл от боли, разжав пальцы. Рация благополучно отлетела в сторону со следующим моим пинком.
Приставив пистолет к голове, не ожидавшего такой подставы, бандюги, рявкнул:
— Где она?! Тебе повезет и ты сдохнешь быстро, если с её головы не упало ни волосинки.
— Дракон, — сипло рассмеялся Пёс, — сколько лет прошло с момента нашей первой встречи. Неужели не хочешь обнять старого друга? — протянул ко мне руки, будто мы и вправду были старыми друзьями.
Я лишь молча плюнул ему в лицо.
— Дохлый шакал тебе друг. Отвечай на вопрос, тварь! — я опустил предохранитель. — У тебя секунда. Раз…
Пёс не ответил, наслаждаясь моим перекошенным от ярости и ненависти лицом. Судя по всему, он годами ждал этого момента. И получил, чего добивался. Я лично позволил ему добиться того, чего он хотел, своим легкомыслием, которое приобрел за последние годы, когда не был связан с криминалом.
Палец дрогнул. Я почти нажал на курок, когда услышал окрик Серого.
— Горыныч, не стреляй. Он не один. В доме подельница.
Это стало моей ошибкой. То, что я решил посмотреть в сторону хаты, где могла быть моя Снежинка. То, что я повернулся к врагу спиной.
Пёс с диким рёвом, похожим на звериный, вонзил мне под рёбра нож, который до этого вертел в руках. Палец от резкой боли рефлекторно спустил курок, и пуля улетела куда-то в снег. В землю.
Схватившись за бок, зная, что нельзя вытаскивать нож, рванул в избу, напрочь игнорируя то, что меня простреливало болью каждый раз, стоило мне сделать хоть малейшее движение.
А когда я увидел свою девочку с кровоподтеками на лице и проявляющимся синяком на скуле, крышу снесло окончательно. И единственное, что меня остановило — приставленный пистолет к голове Юли, который находился в руках у Кравцовой.
— Ещё шаг и я прострелю ей башку. — руки у девки тряслись не по-детски. Она смотрела на меня широко раскрытыми, безумными глазами.
Я решил этим воспользоваться. Слабостью. Тем, что раньше Настя не держала в руках ничего опаснее кухонного ножа.
— Хорошо, — произнёс медленно, не отводя взгляда и подняв руки перед собой, — я сделаю так, как ты просишь. — а сам незаметно начал передвигаться по кругу, сокращая расстояние.
Мразь. Это из-за неё Снежинка без сознания. Из-за неё кричала.
Мне хотелось придушить девку собственными руками. И было плевать, что эта тварь женского пола.
— Я любила тебя, — по щекам ненормальной дуры потекли слёзы. — А ты не замечал. Я готова была из кожи вон вылезти.
— Я был дураком. Не видел бриллианта перед собственным носом, — притворно покачал головой, сокрушаясь.
Кравцова не ожидала от меня подобного ответа. Отвлеклась, уставившись на меня во все глаза.
И я, не теряя ни секунды больше, резким выпадом кинулся вперёд к Насте, намереваясь выбить из её рук пистолет.
У меня почти получилось. Вот только Кравцова успела нажать на курок.
Пуля вылетела насквозь, я даже не понял, куда она попала. Просто в какой-то момент ощутил, что стою на коленях, зажимая кровоточащую рану руками, а перед глазами стремительно темнеет. Звуки становились все тише. Глуше.
Пытаясь оставаться в сознании, увидел, как Кравцова зажала себе рот руками, сидя на заднице напротив меня, и, откинув пистолет в сторону, рыдала. Причитала, что ей жаль. Что она хотела только смерти Снежиной.
Затуманенный взор отыскал среди всего хаоса, творившегося вокруг и в голове, луч света в моей кромешной тьме жизни.
Юля. Она очнулась. С отчаянием и ужасом взирая на меня своими бездонно глубокими синими глазами.
Я моргнул.
Кто-то развязал её.
Глаза закрывались. Сознание уплывало, когда я ощутил теплые руки на своём лице.
— …зовский! Рома! Оставайся со мной! Смотри на меня! — донеслось, как сквозь вату.
Мне далось титанических усилий вновь поднять тяжеленные веки. Но это того стоило. Увидеть, что она жива. Услышать её нежный голос.
Если бы не моё прошлое… Возможно, у нас бы было будущее.
— Ромочка… — плакала Снежинка, прислонившись своим лбом к моему. Её горячие слёзы обжигали лицо.
— Не плачь, — прохрипел. — Главное… Что ты…
Договорить я не смог. Язык отказывался шевелиться. Тело стало легким, как пёрышко.
А потом — сплошной мрак. Такой же, какой и была вся моя жизнь до того, как в ней появилась Юлия Снежина. Девочка, ставшая для меня целой Вселенной.
Глава 26
Юлия Снежина
— Как он? — раздавшийся голос стал для меня неожиданностью.
Я вздрогнула, подняв голову с кушетки.
Похоже, снова задремала.
В палату вошла, как всегда безупречная, Элеонора. По крайней мере, мне так показалось поначалу.
— Уже лучше. Уснул час назад. — едва слышно ответила я, крепко сжимая руку Ромы.
Эти дни были страшными. Безумными. Нереальными. Будто были скопированы с экрана кинотеатра, на котором крутился дурацкий фильм.
Кошмар, в котором я держала на руках Рому, истекающего кровью от пулевого ранения в живот.
Кошмар, в котором какие-то мужчины перестреливались, и вокруг царила бойня.
Кошмар, в котором я не могла проснуться. До сих пор.
А потом часы, когда врачи боролись за жизнь Ромы, которые растянулись для меня в один бесконечный ужас.
Белые стены. Белые палаты. Врачи в белых халатах. И мельтешение. Мельтешение. Суета.
Я находилась в подвешенном состоянии до тех самых пор,
