Аромат невинности. Дар (litres) - Франциска Вудворт

– Давайте вопрос гардеробной и вещей в ней мы обсудим после встречи с моими родными.

Сказав это, я опять отвернулась от него.

Некоторое время мы летели в молчании. Я кожей чувствовала его недовольство. Наверное, он не привык, чтобы его так явно игнорировали, так как через некоторое время опять завел разговор:

– Не было нужды оплачивать покупки своей карточкой. Надо было воспользоваться моим счетом. Там неограниченный лимит.

Действительно, при покупках по умолчанию стояли его данные, но я провела оплату через себя. После его слов мне пришлось сжать зубы и несколько раз глубоко вдохнуть. Лишь после этого я смогла довольно спокойно ему ответить и не нагрубить:

– Мы едем к моим родным, и для меня было важно купить им подарки от себя. – При этом я посмотрела на него тяжелым взглядом, настойчиво прося не доставать. Он внял и больше не произнес ни слова.

Я испытывала нервозность перед встречей с родственниками и нервно теребила ремешок клатча. Надо же, всю жизнь никого не знала, а тут и папаша нарисовался, и у мамы сестра с детьми есть, бабушка еще жива. У меня возникло желание посетить родительский дом матери. Посмотреть, как она жила, где выросла. Пусть хоть на немного, но стать ближе к ней.

Мы стали снижаться, и я подалась к окну, вглядываясь в пятиэтажные дома, двор с детской площадкой, заставленный автомобилями. Тетя жила не в самом лучшем районе провинциального города. Я даже названия его так и не спросила. Лету до него было около получаса.

Первыми приземлилось наше сопровождение и лишь после них мы. Когда мы вышли, Маркангасс достал пакеты с подарками, которые я тут же у него взяла. Коробка с вертолетом была объемная, и все в руках не помещалось. Тогда я всучила пакет с ним высокородному. Нет, ну он же идет со мной, пусть хоть что-то мальчику подарит. Надо было видеть, как вытянулись лица у его людей. Наверное, я совершила беспрецедентный поступок, раз их хваленое самообладание дало сбой. А он ничего, повел себя, как будто так и надо, ни один мускул на лице не дрогнул. Мне же было не до этих мелочей. Мыслями я готовилась к встрече.

Лифта не было, и подниматься пришлось пешком. Маркангасс шел впереди. По пути я отметила свежевымытые ступени и горшки с цветами на каждом этаже. Тетя жила на четвертом… Стоило позвонить, как дверь тут же открыли, как будто стояли за ней.

– Здравствуйте! – поздоровался немолодой мужчина, почему-то сначала с Маркангассом, а потом с нами. – Проходите, – заметно нервничая, пригласил нас он. Маркангасс не сдвинулся с места, а мы вошли.

– Катерина! – позвал он.

Мужчине было около пятидесяти. Волос почти нет, и большая лысина глянцево блестела в свете электрической лампочки, что горела в коридоре. Синяя рубашка плотно обтягивала пивной животик.

В узком коридоре было не развернуться, и он пригласил нас в комнату.

– Можете не разуваться, – сказал нам. Бросил взгляд поверх моей головы на высокородного. Смутился. Порозовела даже лысина.

– Пойдемте! – позвал нас за собой, спешно отворачиваясь.

В комнате на диване сидели дети семейства. Стоял накрытый праздничный стол.

– Знакомьтесь, это наша старшенькая, Анжелка, – указал он на симпатичную светловолосую девушку с ярким макияжем, одетую в обтягивающее мини-платье.

– Это Светлана, – представил он вторую девочку. Тоже светловолосую, как и сестра. Она была миловидная, но не такая красивая, как старшая.

– А это мой Иван, – с гордостью указал он на мальчика. – Меня Владимиром зовут.

– Людмила, – представилась я. Чуть замявшись, решила, что надо представить и своего спутника. – Днай Астарт аль Саргатанс… Мой знакомый, который помог вас найти.

Говорить о его статусе не стала, чтобы не усугублять положение. Хозяин и так нервничал.

– Катерина! – позвал он жену.

– Уже иду! – отозвался женский голос. – Сегодня от волнения весь день из туалета не выхо…

Я обернулась навстречу ей, а она осеклась, увидев нас.

Пышная женщина за сорок. Она так и застыла в дверях, впившись в меня взглядом. Вьющиеся светлые волосы создавали нимб над ее головой.

– Вылитая Серега! Их порода, – заявила она, отмерев и заходя в комнату. На дейгасса она бросила опасливый взгляд. – Здрасте…

– Серега? – севшим голосом спросила ее. Почему-то стало обидно, что во мне нет ничего от матери.

– Папаша твой. Потащил Лизку за собой в город и бросил. Если бы не он… – печально вздохнула она.

– Это вам, – протянула я подарки детям, чтобы хоть как-то разрядить гнетущую атмосферу.

Пока они их разворачивали и ахали, все немного оживились. Я попросила посмотреть альбом с фотографиями моей мамы.

– Я всего лишь несколько снимков нашла. Все дома остались, – сообщила она и взяла альбом, который лежал на виду. Наверное, заранее подготовила и достала. – А тебя как зовут?

– Людмила.

– А я Катерина. Я еще девочкой была, когда твоя мать в город уехала. Вот мы, перед самым ее отъездом, – ткнула она пальцем в фотографию.

Я увидела на ней светловолосую девушку с косой через плечо. Миловидная, без косметики. Она улыбалась в камеру открытой улыбкой, обнимая девочку. Мы мало с ней были похожи. Она была крупной в кости, но не полной, а я более тонкокостная. Разве только стиль одежды совпадал. На фотографии мама была в джинсах и майке на бретельках. Я тоже в повседневной жизни предпочитаю джинсы из-за удобства.

Высокородный приблизился, тоже рассматривая фотографию из-за моего плеча.

– А вы?.. – Женщина перевела взгляд с него на меня.

– Это мой знакомый, который помог вас найти, – быстро произнесла я, не давая возможности ему ответить.

– А-а-а, – протянула она, но похоже, сделала свои выводы.

– Что же мы стоим? Давайте к столу! – спохватилась она.

Если вначале знакомство проходило немного натянуто, то дальше начался форменный кошмар. Нас усадили за стол. Высокородного во главе, меня рядом на стул. Со мной села тетя. Дети остались сидеть на диване. Дядя зачем-то пошел к магнитофону и включил восточную музыку. Анжела почему-то встала и вышла из комнаты.

– Мы слышали, что в столице дорогому гостю принято еду подавать прям на теле девственницы. Анжелка у нас… да… не побрезгуйте, – нервно произнес хозяин дома, отирая вспотевшие ладони о штаны.

Тут появилась и сама девушка, переодетая в восточную одежду. Ее наряд состоял из расшитого лифчика, выгодно подчеркивающего высокую грудь, и пышной юбки с высокими разрезами. В руках она несла маленький поднос с рюмкой. Девушка танцующей походкой подошла к высокородному. Потрясла бедрами и грудью и, прогнувшись, поставила на свой бюст рюмку, как раз в ложбинку между грудями.

Я расширенными глазами следила за всем этим представлением, даже не зная, как реагировать. Ее пышная грудь взволнованно вздымалась, и водка немного расплескалась.