Воздушный казак Вердена - Юрий Гальперин

Я не знаю, что сказать. Страшно принять на «ньюпор» этот груз, тем более что дует сильный ветер. Отказаться тоже нельзя. Я решил взять только одну бомбу.

…Положить ее было некуда, кроме как… на колени. Укладывая ее на колени, я не учел одного обстоятельства: пока самолет стоял на месте, бомба хорошо лежала у самого живота. При взлете самолет принял горизонтальное положение. Тут я понял свою ошибку… Бомба моя покатилась вперед и толкнула ручку управления. Если бы я не дернул ручку обратно, самолет неминуемо скапотировал бы: а это был бы верный «гроб».

Лечу… Высота триста метров… Вот и переправа. По ней все еще движутся вражеские войска. Готовлюсь к бомбометанию.

Решаю так: левой рукой положу бомбу головкой на борт, задний конец ее останется пока на коленях. В нужный момент выкину ее.

Выполнить то, что задумал, оказалось делом нелегким. Напрягаю все силы, чтобы приподнять левой рукой бомбу к краю борта. Одновременно мне надо следить за управлением. Какую-то секунду ослабил внимание, не удержал ручку — и самолет получил толчок.

От толчка все мои усилия пошли насмарку. Бомба сорвалась с борта, стукнулась о колени и покатилась вперед, под ноги.

Не знаю, откуда у меня взялись силы, чтобы предотвратить неминуемый штопор… Успокоившись, опять начинаю двигать бомбу к борту. Кажется, она стала еще тяжелее. Сколько ни стараюсь, никак не удается запрокинуть головку ее на борт… А меня сейчас заметят и откроют огонь… И я решился на последнее. Оставил управление и обеими руками схватил бомбу. Она на борту. Толкнул.

Все это произошло в какие-нибудь две-три секунды, но и этого было достаточно для того, чтобы самолет, лишенный управления, накренился и начал переходить в штопор.

Сбросив бомбу, я схватился за ручку, прикрыл бензин. И вовремя. Задержись на мгновение, и не знаю, удалось ли бы мне выровнять самолет…»

Мы не знаем, какими бомбами располагал Пульпе, но бомбить вокзал надо чем-то «приличным». Рассказ Александра Петренко, детали полета Пульпе, имеющиеся в приказе, мой собственный опыт летчика, тоже ходившего на бомбежку, позволяют, не отходя от истины, скорее преуменьшая сложности, нарисовать, как выполнялось Эдуардом Пульпе боевое задание.

Но прежде стоит выяснить еще один вопрос: почему он, как сказано в приказе, вызвался лететь в одиночку?

Надо полагать, что опытный летчик думал при этом не о себе, а о том, как с большей вероятностью поразить важную цель.

Если пойдет группа, то ее сразу заметит противник. Железнодорожные узлы и важные объекты на Западном фронте, где авиация действовала наиболее успешно, стали защищать зенитной артиллерией. Значит, одному легче подобраться к объекту и поразить его.

Самолет Пульпе подлетает к вокзалу «X». С большой высоты, еще не подойдя к цели, летчик убирает газ и планирует к вокзалу. Освободив руки, он готовит бомбу: бросать-то руками… Смотрит на паровозные дымки, чтобы определить направление ветра, который отнесет бомбу во время падения… Кажется, все учтено. Но вот его заметили, орудия открывают огонь, вокруг одинокого аэроплана вспыхивают облачками разрывы. Смельчак не отворачивает, он должен бросить бомбу наверняка… Бросает… Резким разворотом уходит в сторону. На земле вздымается темное облако взрыва, вспышки огня… И в тот же момент фюзеляж его самолета прострочен огненной машиной — пулеметом. Над головой скользнула тень немецкого истребителя… Заходит для атаки… Пульпе разворачивается, он готов принять бой и на израненном самолете… Стреляет по врагу… Пытается зайти ему в хвост… Что случилось? Аэроплан Пульпе заваливается набок, не слушается рулей… «Перебита тяга. Надо уходить»… Еще одна пулеметная очередь немца пронизывает французский самолет… Запахло бензином… «Пробит бак. Загорится?.. Или просто вытечет бензин? Хватит ли долететь до своих?..» Какое же потребовалось самообладание и незаурядное мастерство, чтобы довести до аэродрома, как сказано в приказе, «аэроплан, изрешеченный пулями. Бак с горючим пробит, перебиты тросы управления.

Продолжает и в настоящем показывать такие же примеры отваги и мужества». Так заканчивается приказ по армии.

Один из русских летчиков-истребителей, приехавших во Францию на боевую стажировку, рассказывает Пульпе, как подъесаул Ткачев возвращался с разведки и осколком снаряда ему пробило бак с маслом.

— Ткачев изловчился и ногой заткнул дыру. Другой ногой он управлял педалями. Хорошо, там можно ногу подсунуть под педали и тащить их на себя… Но это страшная штука… Вы представляете?

— Вполне. У меня до бензобака ногой не достать было, — серьезно говорит Пульпе. — А как Ткачев, долетел?

— Дотянул до передовой и сел у наших окопов. Раздобыл двуколку, прямо на глазах австрийцев привязал к ней аэпроплан и вывез его из-под огня.

— Мужественный человек.

Пульпе вспомнит этот рассказ, когда встретится с Ткачевым. Он приедет в Россию не только сражаться, но и передать свой опыт летчика-истребителя. Этот род авиации родился в ходе войны тоже во Франции. Весной 1915 года знаменитый летчик Гарро первым поставил на свой аэроплан пулемет, стрелявший через винт. До этого пулеметы стояли в передней кабине летчика-наблюдателя. Мотор и винт находились позади. Вцепившись в пулемет, стоя, наблюдатель вел огонь по врагу почти так же, как это делали пулеметчики на земле. Управлял самолетом один, стрелял другой.

— Летчик сам всем аппаратом должен нацелиться на противника, — объяснял свой замысел Гарро. — Пулемет жестко закрепляется перед пилотом. Наблюдатель не нужен. Самолет компактней, маневренней, скорость больше. Специально для воздушного боя.

— А если прострелишь собственный пропеллер? — спрашивали оппоненты.

— На лопасти поставлю металлические накладки, от них пуля отлетит рикошетом.

Установив пулемет на свой «моран», Гарро превратил его в грозную силу. Стрельба из неподвижного пулемета с такого раньше безобидного аэроплана ошеломила немцев. Гарро и его коллега Жильберт в короткий срок сбили три вражеских самолета. Немцы организовали специальную охоту за «мораном» Гарро. 18 апреля 1915 года он был подбит зенитным огнем и приземлился в расположении врага. Тут же прибыл на фронт германский конструктор Антон Фоккер. Он изучил французскую систему и через десять дней предложил свою, еще лучшую — синхронизатор, позволявший стрелять, не задевая пропеллера.

Немецкое командование, стремясь сохранить этот важный военный секрет, запретило переоборудованным «фоккерам» перелетать линию фронта. И все же очень скоро французы сумели подбить такой самолет и захватить его. Секрет немецкого синхронизатора был открыт. Появился истребитель «Ньюпор-XI», верткая, маневренная машина, потом «Спад-VII» со стопятидесятисильным мотором…