Право на месть - Александр Мазин

– Этот,– прозвучал откуда-то сверху голос Светы.– Второй после заявился.

– Заговор школьников! – писклявый голос принадлежал, видимо, «квадратному».

– Вставай, киздюшонок! – процедил брюнет.– Колобок, помоги ему!

Лапы «квадратного» сжали Федины плечи, и он без каких-либо собственных усилий оказался на ногах. Нельзя сказать, чтобы это обращение понравилось.

Брюнет стоял перед ним. Он снял куртку и умылся, но на воротнике рубашки следы кетчупа были хорошо заметны. Каким бы плачевным ни было положение Феди, а это показалось ему забавным.

– Лыбишься, киздюшонок? – оскалив зубы в усмешке, поинтересовался «итальянец».– Я знаю, почему ты лыбишься… – Он потер рукой затылок… и вдруг нанес Феде сильнейший удар в живот.

Федя не упал только потому, что его держал «квадратный».

От боли перед глазами поплыли черные полосы, он силился вздохнуть… и не мог. Лицо его посинело.

Брюнет наблюдал с удовольствием.

– Нравится, киздюшонок, по кайфу тебе? – спросил он, хотя Федя вряд ли мог его слышать.– Может, повторить?

Дыхание восстановилось, когда Федя решил, что вот-вот умрет. Он с сипом втянул воздух… и поток рвоты выплеснулся у него изо рта. Брюнет еле успел отскочить.

– Ковер! – вскрикнула Света.– Что ты делаешь, придурок?

Брюнет (возглас относился именно к нему) пожал плечами.

– Жалеешь его, Галочка? – спросил он, ухмыльнувшись.– Оттрахала писуна, хрен ему не отгрызла?

«Галочка? – уловил сквозь синюшный туман Федя.– Почему Галочка?»

– Ты мудак! Загадил всю квартиру! – сердито выкрикнула женщина.– Шкаф этот дурацкий! Поумнее ничего не придумали? Ковер теперь не вычистить! Надо было его здесь бить, да?

– Тебя не спросили! – фыркнул «итальянец». И влепил Феде пощечину. Вполсилы, для самоутверждения.

– Лежала тут ножки врозь… Ну, киздюшонок, говори, почему за Кешкой таскался? – рявкнул он.– Будешь молчать, я тебе весь ливер отобью! Что? Будешь молчать?

Федя не проронил ни слова. Он решил терпеть все. К тому же был на грани обморока.

– Кончай, Робик,– вмешался «квадратный». И опустил обмякшего Федю на стул.– Отвезем сопливых к батюшке, и все дела. От него ничего не скрыть! – последнее сказано было с гордостью.– И чего ты дергаешься? – продолжал «квадратный».– Ну треснул писун тебя разок… Делов-то?

У Феди немного прояснилось в глазах. Он увидел Юрку, лежавшего на полу. Руки Матвеева тоже были скованы за спиной, а глаза закрыты. В отключке Матвеев.

«Какой я дурак!» – с запоздалым раскаянием подумал Федя.

– Заставить бы тебя, Робик, все это убрать,– ворчала «Света».– Блевотину отскребать…

– Отскребешь! – заявил брюнет.– И куртку мне вычистишь!

– Хрен тебе!

– А по роже? – спросил брюнет.– Ишь как тебя раздуло! Давай еще разок, для симметрии, а? – и засмеялся издевательски.

– Заткнись,– неожиданно спокойным голосом проговорила Галя.– Или твою рожу раздует еще покруче!

– Колдунья хренова! – проворчал брюнет.– Полгода из послушниц – и, еш твою мать, какие мы грозные!

Но шутки прекратил.

«Ласковин,– подумал Федя.– Он едет сюда. Он нас выручит!»

– Поехали! – словно угадал Федины мысли «квадратный».– Время идет!

– А вас не застукают? – забеспокоилась Галя.– А то мне потом объясняться!

– Не бойсь! – свысока произнес брюнет.– Симаков фургон подгонит к самому подъезду. Сначала шкаф стащим, потом – этих. Все схвачено, солнышко, все схвачено! А курточку мою,– в голосе его появились заискивающие нотки,– почистила бы щеточкой по-быстрому, а то пятна останутся, если сразу, ну ты понимаешь. Сделаешь, Галчонок, ладушки?

– Оставь у меня,– сказала женщина.– Потом заберешь, не замерзнешь. Почищу. У меня средство есть немецкое, все сходит.

– Спасибо, Галчонок, конечно, не замерзну! Колобок! Глянь в окно, фургон там, нет?

– Нет,– выглянув, ответил «квадратный».– Слышь, Галка, я там в коридоре пиво видел, что-то во рту пересохло.

– Я принесу,– сказал брюнет.– Галчонок, ты бы лед к лицу приложила, а то распухнет. А ты такая красивая…

Женщина бросила на него подозрительный взгляд.

– Ты ведь на меня не сердишься, Галчонок? – поймав ее за руку, тихо сказал брюнет.– Ну брякнул сгоряча, не сердишься?

– Не бойся,– сказала Галя, высвобождая руку.– Порчу наводить на тебя не буду. Лучше за этими присмотри.

– А что за ними смотреть? – усмехнулся явно обрадованный брюнет.– Они теперь тише говна. Погрузим, отвезем, а там батюшка из них правду и вынет. Им ловить нечего.

К сожалению, он оказался прав. К сожалению, Андрей оказался на Бумажной только через двадцать минут после того, как мебельный фургон вырулил со двора. Ехал бы на метро – успел бы. А тут… сначала попал в пробку на Литейном, потом – на Загородном.

Если б знать… Но удача Ласковина распространялась только на Ласковина.

Глава девятая

По полученной от Феди информации Андрей без труда нашел и дом, и квартиру. Но на его условный звонок никто открывать не спешил. Это настораживало.

Ласковин прислушался. Как-то там слишком тихо… И кто-то определенно был внутри.

Ласковин нажал еще семь раз… Ага, отозвалось. Шаги.

Андрей встал немного в сторону, чтобы выйти из фокуса дешевого «глазка».

– Кто там? – настороженно поинтересовался женский голос.

– Сколько, бля, звонить можно! – недовольно крикнул Ласковин.– Из магазина, бля! – первое, что пришло в голову. По ассоциации со шкафом, наверное.– Счет неправильно оформлен!

– Какой счет? – к подозрительности приметалось недоумение.

– Кассовый! – сердито прокричал Андрей. «Неужели не купится? Дверь железная, не выбить!»

– Да мы сами все исправили! – вдохновенно врал он.– Вам только посмотреть и расписаться, одна минута, чес-слово!

– Ну не знаю… – протянула женщина в сомнении.

«Дурак,– отругал себя Ласковин.– Надо было электриком назваться».

– …Ну ладно,– недовольно проговорила женщина за дверью,– дайте я посмотрю, что за счет.

Щелкнул замок, дверь открылась… ровно на длину цепочки.

– Ну давайте же! – уже с раздражением повторила женщина.

И Ласковин дал!

Восходящим май-гери он вырвал к егудям цепочку, пяткой отшиб дверь (чуть не захлопнулась) и, плечом оттолкнув женщину, защелкнул ригельный замок. Резкий поворот: хозяйка с растянутым буквой «о» ртом… В сторону, прочь! Ласковин пинком распахнул дверь в комнату – пусто! Кухня – пусто! Третья дверь… Пусто, черт возьми!

– Где они? – тихим страшным голосом спросил Ласковин, приблизив собственное злое лицо к распухшему личику Гали.

Женщина часто задышала, прижалась спиной к стене коридора.

– У-у-шли,– выдохнула она.