Тайна Чёрного континента - Владислав Глушков

…

Нереальный синий свет заливал весь коридор Центра, четыре человека двигались аккуратно, время от времени пробуя открыть ту или иную дверь. Все были надёжно заперты.

– Что это за двери и почему они заперты?

– Это кабины, там должны пребывать те, кто проходит процедуру, а вот почему они заперты и как открываются, я пока не знаю, нам нужно найти центральный пульт, именно оттуда идёт управление всем, что здесь происходит.

– Тогда идём дальше и ищем.

Они пошли ещё несколько поворотов, пока перед ними не возникла стеклянная стена. Двери в стене плавно раздвинулись в стороны, когда группа подошла к ним, пропуская их вовнутрь.

– Вот и центральный пульт, давайте посмотрим. – Анжетка с интересом начла обходить поста управления. – Интересно здесь всё работает, и, кстати, все кабины заняты, идёт загрузка, до её окончания осталось всего несколько часов. А что и кому грузят? Давайте посмотрим.

Она уселась за один из пультов, достала клавиатуру и начала что-то вводить. С каждым её действием на противоположной стене вспыхивал определённый участок. На экране сначала возникала белая комната посередине, которой стояла кушетка, на кушетке лежал человек, после этого вид комнаты пропадал, и возникали события, они неслись сплошным потоком, а в углу экрана мелькали цифры, это были даты и время.

– Я ничего не понимаю, это даты и время будущего, не прошлого, это просто невозможно, – удивилась Анжетка. – И это… – она на минуту прервалась, оторвав взгляд от экранов, и посмотрев на Алексея.

– Что это?

– Это не наша жизнь.

– Как это не ваша?

– Посмотри, на экранах везде одинаковые даты и время, значит, они программируются на один период, но картинки везде разные.

– Что это значит?

– Если исходить из теории многообразия реальностей, а таковая уже подтвердилась, значит каждый из них, а точнее группы, по три-четыре человека программируются на определённую реальность, на то, что они должны там сделать, им закачивается их будущее, но это невозможно.

– Почему?

– Будущего просто не существует.

– Значит, они пытаются это самое будущее создать вот таким образом. Что мы можем сделать, и сколько времени им ещё предстоит программироваться?

– Идёт обратный отсчёт, значит, программу им закладывают с момента их смерти в сегодня, если верить таймерам, у нас ровно пять часов, сорок минут.

– Ты можешь остановить эту программу?

– Я пробую, но ничего не получается. Слишком глубокое паролирование.

– Выход?

– Взорвать всё к чёртовой матери. Но это крайний выход.

– Почему?

– Потому, что в этом случае ты навсегда останешься здесь, я не смогу тебе ни чем помочь, останется только один Центр, в столице, но туда нам точно не прорваться.

– Думай, Анжи, думай, должен быть выход из этой ситуации, должен быть.

– Есть! Есть один свободный бокс, вот здесь рядом, это экспериментальный бокс, он не занят.

– Отлично. Что дальше?

– Сейчас я пытаюсь найти твои файлы. Ага, вот есть, они в общей базе. Ого!

– Что-то не так?

– Нет, всё так, да только вот файлов слишком много.

– Что значит слишком много?

– Это значит, что информации из тебя выкачано ровно на сутки закачки, а у нас только пять часов, минуты я не считаю, их становится всё меньше и меньше.

– Выход есть?

– В принципе есть. Но это скорее не выход, а путь к сумасшествию.

– Поясни.

Можно ускорить запись в два раза, Такое допускается, можно в три, тоже ещё возможно. Но тебе нужно ускорить запись в семь раз, у тебя мозг просто лопнет, и ты выйдешь оттуда ребёнком, с совершенно чистым сознанием, и больше ничего не способен будешь воспринимать. Это один вариант. Есть второй.

– Говори.

– В тебе останутся моторные навыки и инстинкты. С твоими способностями, ты превратишься, прост в монстра.

– Понятно, перспективка не утешительная.

Внезапно, все экраны потухли, и весь экран заняло лицо Рональда.

– Привет племянничек, ты меня наверняка не помнишь.

– Гость? – Прошептала испуганно Анжетка.

– Да, девочка меня ты знаешь под этим именем. Но до тебя мне дела нет, меня интересует вот он.

– Ты кто? – Спросил Алексей.

– Вот точно ничего не помнишь. Это даже лучше. Теперь послушай, что я тебе скажу. У тебя есть два пути, остаться тем, кем ты есть сейчас, вернуться в столицу и спокойно доживать свой век, вот с этой прекрасной женщиной, это один вариант, другой, тебе подробно изложила вот это любопытная барышня. Выбирай, времени у тебя не так то и много. Через пять с небольшим часов проснуться мои мессии, и я отправлю их во все миры, И вот тогда я стану властелином вселенной, ни кто мне уже не помешает, и все эти старцы из Совета Семьи, сдохнут, останусь только я. И я буду править всеми реальностями.

– Я не совсем понимаю, о чём ты говоришь, но перспектива вселенского господства мне не нравится, и я все-таки постараюсь нарушить твои планы.

– Попробуй, ты всегда был смелым и дерзким, но ни до чего хорошего это тебя никогда не доводило. Пробуй.

Экран погас и в следующее мгновение на нём вновь появились изображения комнат.

– Анжи сколько у нас времени?

– Пять часов двадцать пять минут.

– Сколько времени уйдёт на загрузку?

– Информации на сутки, если применить шестикратное ускорение получается четыре часа и пятнадцать минут на вход в состояние программирования и столько же на выход, итого четыре часа тридцать минут.

– Значит ещё останется пятьдесят пять на то, что бы решить, как поступать со всем этим.

– Пятьдесят, – уточнила Анжетка.

– Понятно, теперь поступаем так. Ты запускаешь программу, все предельно внимательно наблюдаете за мной, если хоть что-то пойдёт не так, и я полностью обнулюсь, Лера, ты должна меня просто пристрелить. После этого вы взрываете пульт и уходите.

– Хорошо. – Коротко ответила девушка, хотя в её глазах застыла просьба остаться.

– Всё мальчики, девочки, куда мне идти?

– Пойдём, я тебя провожу и устрою.

Анжетка провела Алексея в комнату возле самого центрального пульта. Совершенно белая, как и все остальные, в центре белая кушетка.

– Ложись.

Она помогла Алексею улечься ровно, потом ещё проверила, как лежит голова, довольно кивнула.

– Всё, герой, теперь с тобой нужно попрощаться, ты мне нравишься, и мне будет, очень жаль, если твой мозг расплавится, но это испытание проходили единицы, и то значительно меньшие нагрузки. – Она склонилась над Алексеем и совсем по-матерински поцеловала его в лоб, – Я, конечно, не гожусь тебе в матери, но надеюсь, то мой поцелуй убережёт твоё сознание на самой грани. Это предрассудок, но говорят, что когда по-настоящему дорожишь человеком, поцелуй способен творить чудеса. Удачи тебе, герой.

Она вышла из комнаты, захлопнув двери, Мещеряков услышал, как срабатывает автоматика, запирая двери, потом наступила полная тишина, затем померк свет и перед ним плавно понеслись картинки. Они проносились перед широко распахнутыми глазами, в голове, что-то щёлкало, как будто картинки становились на свои места, и он осознавал происходящее, вот он с дворовыми пацанам на рыбалке, они убежали на дальние острова и пропадали там несколько дней, а потом очень сильно ругалась мама. Мама, какая она, вот эта красивая женщина с вечно печальными глазами. Тепло моментально разлилось по всему телу, согревая его из нутрии. Но почему такой печальный взгляд? Отец, его он совсем не помнил, а вот в памяти у матери остался, она так ни кого больше и не полюбила, а он погиб. Мать говорила, что он был военным лётчиком и разбился. Вот его фотографии, как похож на Алексея, только моложе.

А это выпускной в школе, как забавно все танцуют, веселятся, только он почему-то сидит и грустит в стороне. Почему, ах, да вот причина его грусти, девчонка, в которую он вот уже года два как влюблён. Первая любовь она всегда яркая и всегда печальная. Она просто не отвечает ему, вон стоит в стороне с подругами и что-то весело рассказывает им. Может быть о том, как сдавала экзамены, и куда хочет поступать дальше. Хотя это уже ни для кого не было тайной. Все знали друг по друга всё. Мальчишки кто-то мечтал о карьере военного и подвигах, кто-то наоборот выбрал для себя самые мирные профессии, врачей и архитекторов. Но вот как сложатся их жизни дальше, не знал ни кто.

Потом события начали ускоряться, побежали всё быстрее и быстрее, и вот Алексей уже не успевал прослеживать за их ходом, щелчки в голове участились и превратились в сплошной треск. Голова начала раскалываться, он уже не чувствовал ничего кроме одной невыносимой боли, хотелось спрыгнуть с этой кушетки побежать и засунуть голову под ледяную воду, что бы хоть как то избавиться от невыносимой боли. Но голова как намертво огромным, железным, раскалённым прутом была прибита к кушетке, и он просто не мог пошевелиться. А прут всё сильнее и сильнее нагревался. Вот он покраснел, потом побелел и наконец, просто взорвался, разлетаясь по вселенной мириадами звёзд.