Непарадные портреты - Александр Гамов

Я подошел поближе, заглянул под крышку стола — заметил только устройство для синхронного перевода. «Суфлера» не было. Компьютера тоже.

Потом скользнул взглядом по крышке стола — перед президентом лежал только блокнот, исписанный крупным почерком. (Путин, оказывается, предпочитает черные чернила.) Обратил внимание на слова: «Важно» и «Очень важно». И еще заметил несколько жирных восклицательных знаков.

Утолив свое любопытство, я пошел на место.

— Ну что, нашел «суфлера» в столе у Путина? — посыпались вопросы от коллег.

— Нет, — ответил я, — «суфлер» не обнаружен.

Но на этом история не закончилась — буквально на следующий день мне вновь пришлось выступить в роли «следователя по особым президентским делам». Дело в том, что у нас в «Комсомолке» появился снимок одной из страниц президентского блокнота — нам удалось сделать его во время пресс-конференции. Тогда же и родилась мысль: а почему бы не полистать этот блокнот? Самое удивительное, что мне это удалось.

Листая блокнот президента...

Сразу оговорюсь: блокнот в Кремле я не крал. Он попал мне в руки не без ведома самого Путина.

Зачем он загибал страницы?

...Блокнот как блокнот. Даже без опознавательных знаков «Москва, Кремль» на корешке — а именно такие блокноты давали каждому из тысячи трехсот журналистов, которые собрались 1 февраля в Кремле.

Первое, на что я обратил внимание: уголки некоторых страниц президентского блокнота загнуты вовнутрь — так бывает, когда пишущий несколько раз возвращается к одной и той же странице, что-то зачеркивает, переписывает... Некоторые предложения и пометки разобрать не удалось — это понятно, Путин писал для себя. А может, по привычке «зашифровал»? Но большинство записей удалось прочитать.

«11%» отчеркнуты резкой ломаной линией. Видимо, Путин сделал эту пометку, когда у него спросили: почему ипотеку можно взять только под одиннадцать процентов?

Он начал рассуждать вместе с журналистами:

— Ну прикиньте... Главный вывод какой? Укреплять экономику и подавлять инфляцию до четырех-пяти процентов, и тогда ипотека будет пять-шесть...

Что же касается стихов Омара Хайяма, которые записаны в блокноте...

Не оплакивай, смертный,

вчерашних потерь,

Дел сегодняшних завтрашней меркой не мерь,

Ни былой, ни грядущей минуте не верь,

Верь минуте текущей, будь счастлив теперь.

Как мне стало известно, специально к пресс-конференции это четверостишие Путин не готовил, а записал его по памяти, когда ему задавали вопросы. Но к чему-то конкретному это поначалу не относилось.

А когда я спросил у президента, как он поступает, когда у него бывает плохое настроение, тогда, видимо, он и вспомнил о четверостишии.

Когда Штирлиц не советчик

За время президентства Путин исписал несколько сотен блокнотов. Куда они подевались?

Как бывший разведчик, после совещаний и пресс-конференций он никогда ничего не оставляет после себя на столе — все, до последнего клочка бумаги, уносит с собой. Разрозненные страницы Путин обычно аккуратно складывает, сворачивает вчетверо и прячет в левый внутренний карман пиджака (там же у него лежат еще и ручка, и небольшой носовой платок). А блокноты, как правило, исчезают в правом внутреннем — Путин их и подбирает по размеру кармана.

Нужные бумаги и блокноты, которые еще могут пригодиться, он сдавал в президентский архив — есть такой в его канцелярии. А те, что ценности не представляют, уничтожались.

Разумеется, Путин не сжигал их в камине, как это делал Штирлиц. Для этого есть специальные устройства (они в кабинетах многих кремлевских чиновников): просовываешь документ в небольшое отверстие, нажимаешь на кнопку — и он тут же превращается в мельчайшую крошку.

...Сдается мне, что блокнот, датированный 1.02.2007 г., все же остался в президентском архиве. Он может еще сгодиться. И не только из-за стихов Хайяма.

Когда я дописывал этот материал, позвонили из пресс-службы президента:

— А блокнотик вы когда нам вернете?

Пришлось вернуть...

«Комсомольская правда», 2, 5 февраля 2007 г.

* * *

Кстати, однажды в редакции «Комсомолки»гостил Александр Лукашенко, который взял ручку, бумагу и по памяти начертил подробную схему расположения российских войск ПВО, дислоцированных в Белоруссии. Этот листок он оставил у нас на столе. Мы секретную схему потом сами уничтожили — чтобы шпионам не досталась. Путин бывал в «Комсомолке» трижды. Все свои записи он унес с собой — ничего нам не оставил...

6. «Значит, Христос родился, если такая милость к нам пришла...»

Так сложилась, что Рождество Христово все последние годы я встречал вместе с Путиным — в храмах Подмосковья, села Городни, что в Тверской области, в Якутии... Но почему-то очень запомнилась поездка в старинные русские города Суздаль и Звенигород. Вот выдержки из того репортажа...

Путин не матрешка

...У ворот Спасо-Евфимиева монастыря, что в центре Суздаля и куда в ночь под Рождество должен был приехать Президент России, Путина-матрешку продавали вперемешку с лаптями, деревянными гребешками и старинными монетами. Лапти, гребешки и монеты туристы еще брали, а вот Путина — нет. Почему?

— Так ведь не похож! — объяснил мне один из покупателей. — Больно румяный!

...Настоящий Путин припоздал в Суздаль — уже взошла луна, а на заснеженные дорожки легли узорчатые отблески монастырских окошек. Президент был одет в куртку «аляску». Да и выражение лица было далеко от матрешечного — Путин был сосредоточен и даже озабочен.

По программе он должен был блуждать по монастырским коридорам минут сорок пять. Но Путин преодолел запрограммированное расстояние за полчаса. Успел даже потрогать некоторые экспонаты руками.

Я давно заметил: когда он видит колокол, ему всегда хочется в него ударить. Но в Спасо-Евфимиевом монастыре случилась осечка. Путин раза три безуспешно дергал за веревку, привязанную к колокольному языку, но тот так и не зазвонил.

— Не хватает замаху, — сказал владимирский губернатор Виноградов.

— У кого, у Путина? — спросили у него.

— Да нет, — вовремя спохватился губернатор, — у колокола.

Молитвы читал нараспев

...В Знаменскую церковь, что на окраине Суздаля, Путин шел один — даже слышно было, как поскрипывает снег под президентскими ботинками.

А внутри его ждали прихожане — крестились, били поклоны, но изредка оглядывались на входные двери.

— Откуда вы знаете, что он сюда приедет? — спросил я у молодого паренька.

— Это самое святое в России место. Здесь когда-то был деревянный монастырь, но его сожгли.