Агенты Синлара - Анна Тин

Когда он проснулся утром и обнаружил, что за ночь ничего особенного не произошло, император успокоился и даже ощутил некое удовлетворение, поскольку все дурацкие жреческие пророчества, как всегда, оказались ложными. Осталось подождать с окончательным выводом до вечера этого дня затмения двух лун. Все шло без отклонений от обычного, пока солнце не достигло зенита. Именно в этот момент ему доложили о находке во дворе Дворца.

Там, на большой площади, его слуги расширяли проход для парадного марша невиданного прежде количества войск. Несколько второстепенных статуй в нишах было решено перенести на новое место. Именно тогда, под изображением одного из Пятнадцати Верных в его человеческой форме, нашли тайный и неизвестный проход. Его не рискнули тронуть, ибо он был закрыт и запечатан знаками предыдущего Императора - как все полагали, отца Шенгуфа. Когда ему сообщили эту новость, Повелитель Лантера обедал, причем без всякого аппетита, и потому рад был отвлечься. Находка заинтересовала его.

... Вход был старым и закрыт был, несомненно, в то время, когда он вступал на престол. Ключа не было, где искать его никто не ведал, так что пришлось ломать обитую металлом дверь. Когда она с треском рухнула внутрь, из темной дыры потянуло сыростью и смрадом.

- Никого не подпускать, - кратко бросил Шенгуф и, подобрав длинный подол мантии, заодно захватив на всякий случай сильный армейский фонарь, вошел в потайной ход. Он был недлинен и заканчивался ветхой лестницей, идущей наверх. Кругом было мертвенно тихо, даже тончайший слух Шенгуфа не улавливал ни малейшего шороха. Только скрип шатких ступеней под его ногами. Поднявшись, он попал в еще один извилистый коридор, тоже давно заброшенный и захламленный сгнившей дворцовой мебелью. Он прошел еще два поворота, пока наконец не очутился в просторном каменном склепе. Что это именно склеп покойного Императора, Шенгуф понял, едва оглядевшись по сторонам.

Дело в том, что пятьдесят лет назад Повелитель Лантера таинственно исчез, оставив только письменное распоряжение о срочном введении в должность своего сына, который едва достиг совершеннолетия. Шенгуф подозревал виновным в его смерти Верховного Жреца - своего тайного покровителя, но тот уверял его, что в этой пропаже повинен настоящий наследник. Эта давняя история, мрачная и таинственная, послужила ему лишним поводом для самооправдания: когда он убивал своего двойника, то всего лишь карал убийцу Императора.

Теперь же он стоял лицом к лицу с мертвецом пятидесятилетней давности, и ничто здесь не указывало на насильственную смерть. Человек, который считался всеми его отцом, по-видимому, умер, опершись на кресло-трон, в парадной мантии, порядком истлевшей за эти годы, со спокойно сложенными руками. Перед ним, на приступке, лежали несколько предметов и, казалось, кого-то ожидали. В том числе аккуратно сложенный свиток из хорошо проморенной кожи - благополучно переживший собственную кожу хозяина. Он был запечатан родовыми печатями, и на нем сверху было написано: "Моему сыну".

Ввиду теперешних обстоятельств это было посланием ему, Шенгуфу. С минуту он колебался между желанием немедленно все здесь уничтожить и интересом к старой тайне. Последнее победило. Еще давно, за годы, сделавшие из него копию настоящего наследника, он обучился читать и писать на родовом языке высочайшей семьи и потому был способен понять все, что могло быть написано в свитке. Тем более что почерк у старого повелителя был необычайно твердым, аккуратным и четким.

Пергамент поддавался с трудом, неохотно, но Брат К'Таага развернул его во всю ширь, заполнив холодную тишину подземелья шуршанием, скрипом и потрескиванием. Шенгуф укрепил светильник над головой и принялся за текст.

"Дорогой сын..." - Император поморщился. С тех пор как он приказал убить своих настоящих родителей, подобные обращения всегда вызывали у него раздражение. Но он взял себя в руки и продолжил читать:

"...если ты стоишь здесь и держишь в руках это письмо, значит, ты уже стал императором и пятый хранитель дворцовых ларей, единственный, кто знает эту тайну, привел тебя сюда..."

Шенгуф слегка нахмурился. Этого пятого хранителя пришлось убрать после настоящего принца чуть ли не первым номером. Он слишком хорошо знал наследника и мог почуять подмену очень быстро. Конечно, ничего такого сообщить ему Шенгуфу, он не успел.

"... Ты уже достаточно взрослый, чтобы понять, что я воспитывал и готовил тебя к правлению не так и не таким, каковы были все наши предки и, когда-то, был и я сам. Но ты не знаешь настоящую причину этого. Очень давно, когда я сам еще был всего лишь Наследником, я встретил одного человека по имени Пагш. Он был изгоем, отвергаемым нашей религией, но при этом истинно знающим. Он в точности предсказывал мне будущее и рассказывал о прошлом, пока я окончательно не поверил, что он ведает судьбы мира. И этот человек сказал, что наш мир очень скоро изменится, что Империю ждет крах и гибель и это невозможно предотвратить. Но мудрый правитель может улучшить участь своих подданных, если только сумеет стать иным, чем все его предки. Именно поэтому я и дал тебе все знания, все умения, которые могли бы тебе в этом помочь, сделал из тебя того правителя, который способен понять мир в его трудное время. А оно так близко, что надлежит уже готовиться к этому. И я должен уйти, уступить тебе дорогу. Сын мой! Я получил в этой жизни все, что может пожелать себе человек, кроме покоя, а теперь желаю получить и это. Не переживай за меня - я просто усну, всего лишь немного крепче, чем спал каждый день за свою долгую жизнь. Когда ты найдешь мое тело, похорони его втайне, в дворцовом саду, возле фонтана. И пусть там не будет никаких памятников, только простой камень без всякой надписи. Другие мои распоряжения ты найдешь в стенном ящике, если возможно, выполни их в точности. Будь разумен и счастлив, сын мой, и живи долго!"

* * *

Того, кому было когда-то адресовано это послание, убили вечером следующего дня, и его место занял Шенгуф. Множество мыслей пронеслось в его голове, пока он читал строки, предназначенные для другого, но он считал себя человеком практическим. Чтобы уничтожить последние остатки дурацкой затеи предыдущего правителя, нужно сжечь этот склеп вместе с трупом и еще надо найти и убить человека по имени Пагш. Он последний, кто может знать лишнее о нем, Шенгуфе... По спине пополз нехороший холодок. Странный ветер (в подвале без окон!) зашелестел, вздымая пыль и прах. А потом появился голос. Шепот, еле слышный, но невероятно отчетливый, словно бы прямо над его ухом:

- "Поздно, Канго".

Он отшатнулся, ударившись о выступ локтем. Рука болезненно заныла, но не от этого его сердце бешено застучало. Этот голос... Он назвал его настоящим именем, как его называли с рождения. Шенгуф дико огляделся. Мертвец оставался мертвецом, но возле стены маячило смутное, невесомое белое пятно.