Академии Тьмы и Света: Эстетика интриг (СИ) - Драгайцева Дарья

— Несколько раз я фантазировать о такой игре, но не ожидал, что ты действительно попадешь в тюрьму.

— Хватит шуток, Грегори! — разозлилась я и, спрятав руки за спиной, спросила: — Зачем ты пришел сюда?

Ленивый шаг хищника вперед, еще один. Он приближался к своей добыче — законной добыче, как думал сам Грегори.

На этот раз я сохранила самообладание и не стала пятиться. Вряд ли я смогу что-то противопоставить Грегори, если он захочет взять меня — та же магия глушилась в темницах, а стражник, судя по его насмешке, был хорошо подкуплен. Но и играть роль жертвы я больше не собиралась.

Мы стояли почти вплотную, я чувствовала его дыхание на своем лице, четко видела ровно бьющуюся жилку на шее.

Хищные крылья носа затрепетали.

— Любовь моя, я готов принять тебя любую, но тебе сейчас необходимо принять ванную, — криво усмехнулся оборотень.

Хотел меня смутить? Еще чего! Это не моя вина, что уже три дня я не моюсь по-человечески и ношу одну и ту же одежду.

— Горячую ванную, — продолжал Грегори, — с ароматической смесью лаванды и жасмина, со свежими лепестками роз. А потом позволить служанке помассировать тебе спину, плечи, помочь расслабиться.

— Звучит заманчиво, но вряд ли сюда удастся притащить ванную, — усмехнулась я. Сложно скрыть дискомфорт от чуткого оборотня, но я честно старалась это сделать.

Грегори низко рассмеялся, и по коже у меня поползли мурашки. Возникло странное предчувствие скорой беды.

И я не прогадала.

— Это было предложение, любовь моя, — мягко, словно ребенку, пояснил он и заправил выбившийся из пучка локон за ухо. — Одно твое слово, и уже через час мы вместе будем наслаждаться ванной.

— Неужели? — теперь рассмеялась я, но вышло как-то истерично. Усталость сказывалась, сил держать маску оставалось все меньше.

Грегори обхватил мое лицо ладонями и, поймав взгляд, вкрадчиво прошептал:

— Согласись стать моей женой, матерью моих детей, и я заставлю свидетеля признать в его лжи.

Слова дошли до меня сразу, но я не могла поверить в подтекст. Ошеломленно раскрыв рот, застыла в руках мужчины, но он счел это согласием. Жадно впившись в мои губы, Грегори проник языком в рот и полностью завладел мною.

Я пыталась вырваться, била его везде, куда могла достать, но он лишь сильнее прижимал меня к себе. Грегори уже услышал «да», хотя я его не произносила, и лишь слезы смогли его заставить остановиться.

Удивленный моей реакцией (а я никогда не плакала при нем), Грегори осторожно провел большим пальцем по моей щеке и растер слезинку.

— Это ты! — обвинительно воскликнула я, вырываясь из его объятий и отшатнувшись к стене. — Ты знаешь, что это подстава… Потому что сам ее организовал!

Грегори ничего не отрицал. Прищурившись, он пристально за мной наблюдал.

Хотелось спросить, зачем ему все это, но ответ был очевиден.

— Ты лишил меня всего, всей моей жизни… Ты же знаешь, как я люблю академию! — закричала я, уже не сдерживая ту бурю, целое цунами эмоций, разрушивших границы спокойствия. — Думаешь, если заберешь у меня все, что я люблю, я стану примерной и заботливой женой? Как бы не так!

— Рейвен, успокойся… — неожиданно примирительно произнес Грегори, выставляя руки ладонями вперед. — Я сделал это для твоего же блага.

— Не приближайся! — Голос даже мне показался визгливым, но остановиться я уже не могла. — А покушения? Это тоже был спектакль?! Чтобы меня напугать, да? Ты, жалкий манипулятор!

— Покушения… — медленно проговорил Грегори. — Так было нужно. Теперь ты понимаешь: я готов на все, чтобы ты была рядом со мной. Что ты теперь предпочтешь — суд или свадьбу?

Я подошла к Грегори и посмотрела снизу вверх. И столько в этом взгляде было ненависти и презрения, что он первым отвел взгляд, но тут же исправился.

— Я предпочту всю свою жизнь провести в самой вонючей и мерзкой клоаке, лишь бы не видеть твоей самодовольной рожи! — выплюнула я, заключив все свои чувства в одно — яростную ненависть к этому мерзавцу.

Рука горела острым желанием залепить Грегори пощечину, но остатки самообладания удерживали меня от этого. Бить оборотня все равно что дразнить быка.

— Убирайся, Грегори, — процедила я и отвернулась. — Мне противно находиться рядом с тобой.

Звук его шага эхом раздался в комнате. Я физически ощущала, как тянется его рука в желании прикоснуться, но в последний момент он замер.

— Я дам тебе время подумать, — голос его прозвучал зловеще, — но мое терпение не бесконечно, Рейвен.

Вечером опять заходил Себастьян. После разговора с Грегори мне было трудно вести себя, как обычно, язык так и чесался рассказать всю правду. Но как поступит Себастьян, когда узнает, что покушения разыгрывал Грегори? Я боялась ответа на этот вопрос больше, чем заключения.

И сама не знала, как быть. Грегори не согласится исправить все, пока я не соглашусь на его предложение, а этого точно никогда не будет. Доказательств его вины нет, а свидетель наверняка хорошо подкуплен, чтобы так просто расколоться. Оставалась надежда на то, что Себастьян вместе с Тьером смогут найти выход.

Но, как оказалось, искали способ помочь не они одни. Рано утром ко мне пришла самая экстравагантная пара Темной академии.

— А вот и наша взяточница! — вместо приветствия хохотнул Эдгар. Он плюхнулся на стул так, что тот жалобно заскрипел, а потом положил щиколотку на колено другой ноги.

— Очень смешно, — пробурчала я, подоткнув одеяло.

Архелия усмехнулась из-за фразы супруга, но ничего не сказала. Даже в неярком свете догорающего факела я заметила, как блестят ее волосы, влажные от растаявшего снега.

— Стражник не хотел впускать нас, пока не узнал фамилию, — заметила она, покосившись на Эдгара. Скорее всего, тот добавил парочку привычных угроз и шантажа, но этому никто не удивился.

Вот и Эдгар не смутился. Он пожал плечами и заявил:

— А что делать, если я хотел увидеть самую главную сплетню Вандеи? Ты, Рейвен, нынче очень популярна.

— Да ну? — фыркнула я, прислонившись к каменной стене, прохлада которой ощущалась даже через ткань платья. — Жаль, что популярность досталась ложными обвинениями.

Архелия присела на край кровати и серьезно заметила:

— На самом деле, ты удивишься нынешним событиям. Твои студенты не верят обвинениям и собирают подписи с требованием освободить тебя из-под стражи. Некоторые светлые тоже подписались.

— Наивные идиоты, — фыркнул Эдгар, ударив себя по колену. — В нашем мире решает не народ, а действующая власть. Ничего они не добьются.

Архелия покачала головой, не смотря на мужа. Впрочем, я была с ним солидарна.

— Совету плевать, хоть вся Вандея подпишет петицию, — вздохнула я, потирая напряженный лоб. Боль вновь вернулась, и к сожалению, давать мне лекарства не собирались.

Загадочная улыбка зазмеилась по лицу Архелии. Посмотрев на меня как на нерадивого ребенка, она напомнила:

— Рейвен, ты до сих пор ведешь себя так, как будто Вандея — самоуправляемый город. У Совета есть власть, да, но они сами подписали согласие на присоединение к Дагомее. Эдгар прав, все решает действующая власть, а Советом управляет наш князь.

— Катрей, — прошептала я. Старейший вампир, правитель Дагомеи. Тот, чьими ближайшими приближенными были Архелия и Эдгар.

Поймав мой взволнованный взгляд, Архелия улыбнулась:

— Все верно, Рейвен. Как представительница Катрея я могу если не отменить, то застопорить решение Совета, пока его не рассмотрит сам Катрей. Который доверяет мне и сделает так, как я попрошу.

— К тому же, мы не можем не прислушаться к мнению всех подписавшихся в петиции, ведь мнение народа нам так важно, — с неприкрытым сарказмом протянул Эдгар, впрочем, благосклонно мне улыбаясь.

Я неуверенно улыбнулась и выдавила:

— Вы… правда сделаете это?

Архелия покачала головой:

— Не уверена, что Совет согласится вернуть тебе академию, но тюремного срока ты избежишь.

— Конечно, если не продолжишь брать взятки, — хохотнул Эдгар. Он качал ногой, отчего на стене образовывались причудливые тени.