Когда тело говорит НЕТ - Габор Матэ
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«„Теперь сдаешься?“ — что это значит?» — поинтересовался я.
«Я очень упертая. Когда я болею, у меня всегда появляется страх того, что мне не поверят или увидят во мне ипохондрика».
«Итак, вот вы лежите, не в состоянии пошевелиться из-за мучительной боли, и беспокоитесь о том, что люди подумают, будто вы ипохондрик. Предлагаю на секунду изменить ситуацию. Представьте, что от такой боли страдает ваша подруга, муж или ребенок. Разве вы не стали бы незамедлительно действовать?
«Конечно».
«Тогда к чему двойные стандарты?»
«Не знаю. Наверное, все дело в далеком прошлом. В моем детстве».
Непреклонный стоицизм, который демонстрируют пациенты с ревматическими заболеваниями, — это приобретенная в раннем возрасте копинг-стратегия. Беспокойство Селии всегда было связано с другими людьми. Несмотря на то что в детстве она подвергалась жестокому обращению, свою главную задачу она видела в том, чтобы защитить свою мать от жестоких партнеров. Она боялась, что семье будет не на что жить и того, что окружающие узнают о насилии, которое царит в ее семье.
«Больше всего я беспокоилась о том, что мой брат станет малолетним преступником и с ним произойдет нечто ужасное».
«А как же вы?»
«Мне всегда казалось, что я каким-то образом справлюсь и преодолею это. Я не хочу признавать то, насколько все на самом деле плохо. Я рационализирую ситуацию до той степени, пока не смогу ее принять и преодолеть. Я преуменьшаю».
Обстоятельное медико-психиатрическое обследование людей с ревматоидным артритом, проведенное в 1969 году для филиала Фонда помощи больным ревматоидным артритом и ревматизмом в Мэриленде, показало, что, «несмотря на разнородность состава группы, психологические характеристики, слабые стороны и жизненные конфликты пациентов имели удивительное сходство»2. Общей особенностью была псевдонезависимость, которую авторы назвали компенсаторной гипернезависимостью. Твердая убежденность Селии в том, что она способна справиться со всем собственными силами, является защитным механизмом выживания, компенсацией эмоциональных потребностей, на которые в ее детстве никто не обращал внимания. В такой ситуации ребенок выживает, притворяясь перед собой и своим окружением, что все свои потребности он способен удовлетворить самостоятельно. Одна из задач подобного притворства заключается в том, чтобы уменьшить чувствительность к эмоциональному стрессу до того уровня, который ребенок в состоянии вынести. Такая привычка может остаться на всю жизнь.
Компенсаторная гипернезависимость, которая развивается в детстве в результате смены ролей между родителем и ребенком, также объясняет то терпение, с которым Селия переносила физическую боль. Вплоть до того, что подруга была вынуждена везти ее в отделение неотложной помощи со словами «Теперь сдаешься?».
В 1969 году британский психиатр Джон Боулби опубликовал первый том своей фундаментальной трилогии «Привязанность»[31], в которой рассматривается влияние взаимоотношений между родителем и ребенком на развитие личности. «Когда ребенок или подросток берет на себя роль родителя, если это не временное явление, в большинстве случаев это не только признак патологии у родителя, — писал он, — но и причина ее развития у ребенка»3. Такая смена ролей искажает отношения ребенка с окружающим миром. Это серьезная причина для дальнейшего развития психологических и физических заболеваний, так как способствует усилению стресса.
В результате психологических исследований людей с ревматическими заболеваниями были выявлены и другие личностные особенности, в том числе перфекционизм, боязнь собственных вспышек гнева, отрицание враждебности и сильное чувство собственной неполноценности. Мы уже знаем, что подобные черты, согласно имеющимся данным, характерны для «раковых личностей», то есть людей, которые подвержены риску развития PC, БАС или других хронических заболеваний. Ни одна из этих особенностей не является врожденной чертой характера или необратимым изменением личности.
Согласно данным исследования, проведенного в Мэриленд-ском университете, «поразительным открытием в истории взросления этих пациентов была фактическая потеря одного или обоих родителей». Вы, должно быть, уже заметили, как часто в личных историях, рассказанных в этой книге, в детстве наблюдается разлука с родителями, их уход или даже смерть одного из них. Широко распространенным признаком также является эмоциональная депривация — тема, которая часто встречается в научной литературе. Проведенное в 1967 году австралийское исследование больных системной красной волчанкой показало, что «в отличие от контрольной группы, пациенты с СКВ часто сообщали о пережитой в детстве эмоциональной депривации, которая связана с нарушенными отношениями между родителями и детьми в семьях, которые не распадались»4.
Как и компенсаторная гипернезависимость, подавление гнева — это одна из форм диссоциации, психического процесса, который формируется в детстве. Ребенок неосознанно вытесняет те чувства или информацию, которые при сознательном восприятии привели бы к неразрешимым проблемам. Боулби называет это явление «защитным исключением». «С целью защиты, вероятнее всего, исключается та информация, которая в случае ее осознанного принятия в прошлом заставила бы человека в той или иной степени страдать»5.
Другими словами, рассерженный ребенок сталкивается с неприятием своих чувств родителями. Чтобы сохранить их привязанность, он вынужден прятать гнев внутри, принося ущерб самому себе. Это, в свою очередь, приводит к «сильному чувству собственной неполноценности и низкой самооценке», которые исследователи наблюдают у людей с ревматическими заболеваниями. «Нередко гнев направляется не в сторону взрослого, который его пробудил, а на собственное „я“, — объясняет Боулби. — Это приводит к нездоровой самокритике»6.
При аутоиммунных заболеваниях иммунная система борется против собственного организма. В жизни общества — в политической системе — такое поведение считается государственной изменой. Физиологический бунт внутри человеческого организма возникает в результате иммунологической путаницы, которая идеально отражает бессознательную психологическую запутанность относительно того, что является частью собственного «я», а что нет. Когда границы разрушены, иммунные клетки начинают атаковать организм, будто он представляет собой чужеродное тело, точно так же как психика подвергается воздействию направленных внутрь упреков и гнева.
Такая перекрестная спутанность отражает нарушения во взаимосвязанном механизме работы ума и тела внутри нейроиммуноэндокринной суперсистемы, которую мы назвали PNI-системой.
Эмоции тоже дополняют компоненты PNI-системы: эмоции, как и иммунная и нервная системы, защищают организм от внешних угроз; как нервная и эндокринная системы, они обеспечивают удовлетворение необходимых потребностей тела; и, как и все эти системы, они помогают поддерживать и восстанавливать внутреннюю среду организма.
Такие эмоции, как страх, гнев и любовь, точно так же необходимы для выживания организма, как и нервные импульсы, иммунные клетки или работа гормонов. В начале эволюции примитивные реакции притяжения и отталкивания играли значительную роль для жизни и размножения живых существ. Эмоции, как и физические клетки и ткани организма, благодаря которым они появляются, развивались как неотъемлемая часть механизма выживания. Поэтому неудивительно, что основные молекулы, которые связывают и
