Витязь: Игра богов (версия 2.0) часть 2 Финал - Евгений Фарнак

— Не переживай, я еще не на столько больной, чтобы идти на верную смерть. Шанс есть. И мы не можем его не использовать.

— Там сотня высокоразвитых тварей! — Пуще прежнего взвилась Желя. — Неужели ты думаешь, что сможешь убить их все и выжить?!

— Верю… — Наконец-то сил хватило, чтобы поднять голову и взглянуть в гневные глаза целительницы.

Ее вид не предвещал ничего хорошего. Решительности было более чем достаточно, чтобы не просто остановить меня, но и спеленать, запихнув куда-нибудь в безопасное место. Только этой решимости было явно недостаточно. Мир внутри меня уже переставал быть безопасным. Еще немного и он начнет рваться наружу, круша все преграды на своем пути. Нужно было действовать. Только как это сделать?

— Значит тебя не остановить? — Не выдержала целительница угрюмого взгляда.

— Если я не сделаю этого, то точно погибну. Но перед этим увижу смерти каждой из вас…

— Тогда я с тобой!

— Я тоже! — Вцепилась в руку Вратка.

— И… И я. — Добавила Таня, у которой уже все лицо было залито слезами.

— Нет. — Решительно отверг любую помощь, поднимаясь на ноги.

Конечно, никто и не подумал меня отпускать, давая хоть какую-то свободу. Но нынешних сил было более чем достаточна, чтобы не заметить двух худеньких девушек, повисших на руках.

— Лиза, держи ее крепко. — Со вздохом, протянул на вытянутой руке Таню. — Лада, помогай…

Что защитницу, что пророчицу, попытались оторвать от меня. Они упирались до последнего и, если бы не помощь падшей с суккубой, ничего бы не вышло. Кроме слез Грознеги с Враткой, в коридоре не было слышно ни единого звука. Сестры тоже пустили слезы, но стояли молча. А остальные уже явно похоронили меня, стараясь даже не смотреть. Хмурые лица стали тем, что было суждено увидеть в последний раз.

— Меня ты не остановишь. — Нагло заявила целительница, становясь рядом. — После твоего удара, понадобится помощь.

— Как скажешь. — Впервые за долгое время, на лице появилась искренняя улыбка.

Я не мог сдержаться, рука сама поднялась к женскому лицу, пальцами проводя по гладкой щеке. Глаза предательски защипало, но сдержаться все-таки смог, не опозорив последние минуты слезами. Зато остальные не могли похвастаться тем же. Не только Огнеслав, прижимающий ревущую Боянку, но даже суровый Тихомир не смогли сдержаться.

— Не тяни. Иначе не отпущу. — Отбросила руку Желя, мгновенно теряя весь боевой запал.

— Как скажешь. — Печально вздохнул в ответ и начал выискивать взглядом Кристину.

Готесса забилась в самый дальний угол, поджав колени под грудь и уткнувшись в них носом. От прежнего образа грозной проводницы мертвых не осталось и следа. Сейчас она больше походила на плаксивую девочку эмо, образ которых был так популярен не так давно.

— Кристина, включи что-нибудь хорошее. — Напоследок попросил ее, все же собравшись с силами отвернуться к двери.

— Хорошо. — Шмыгая носом ответила избранница Мары, так и не посмотрев на нас.

— Пойдем. — Протянул я руку целительнице.

Мягкие пальчики коснулись грубой ладони, больше привыкшей держать меч. Но сейчас это прикосновение внушало больше уверенности, чем любой божественный артефакт. Мы медленно пошли вперед, туда, где за обломками двери шел магический бой.

— Шестисотый ранг. — Дождавшись, пока мы поравняемся, Елеазар протянул коммуникатор с открытым окном статистики. — Удачи…

Молчаливым кивком отблагодарив православного воина, или все-таки попрощавшись, более уверенно пошел вперед, уводя Желю за собой.

Улица встретила нас полумраком. Солнце уже низко склонилось над горизонтом, почти не давая света этому умирающему миру. А луны на небосводе еще не появилось. Да и зачем она нужна, если все решится еще до полуночи. Либо мы победим, либо уже не важно, взойдет ли солнце, или нет.

Битва уже не была такой же ожесточенной. Большую часть неба не разрывали вспышки магических атак, встречаемых щитами противников. Бои продолжались лишь в отдельных районах. Но там, где они еще шли, творилось нечто невероятное. В огромном зареве слилось все, что только могло быть применено.

— Что же это такое? — Постаралась не показать своего испуга моя первая напарница, ставшая, едва ли, не единственной. Только у нее ничего не вышло.

— Наши союзники погибают один за одним. — Скрипя сердцем, ответил ей, подтягивая женщину поближе. — Времени совсем мало. Я уже не могу сдержать скопившуюся мощь.

— Что с тобой происходит? — Прижалась она всем телом, снова заглядывая в глаза.

— Выращенный нами мир больше не наш. Он просится на свободу.

— Вот в чем дело… — Протянула женщина, роняя голову мне на грудь и, на этот раз уже не смогла сдержаться.

В твоих глазах

То холод, то жара.

Игра — лишь страсть,

А может, страсть — игра?

Не верь губам —

Губы — сладкий яд,

Но в объятьях игры

Дороги нет назад!

Пока мы стояли на руинах одного из домов, заиграла весьма грубая музыка. Настроение и решительность снова пошли ввысь. Где-то там, в паре кварталов от нас, сражались наши товарищи. Пусть и преследуя свои собственные цели, но это было не важно. Как говорится: враг моего врага — мой друг.

Но потом женский голос нарушил эту идиллию, заставляя вспомнить все то, что мы пережили в этой игре. Вспомнить как впервые столкнулись с гулем, как гонялись за лихом, как встретили Ильмеру, тогда еще Елену. Картинка за картинкой проносились перед глазами, заставляя душу подпевать этой грустной песне.

Жестокая игра с улыбкой на устах

В неискренних словах прячем страх

И только в темноте сплетаются сердца

Жестокая игра до конца!

— До конца… — Повторил я слова припева.

— До конца… — Повторила и Желя, поднимая заплаканное лицо.

Твои глаза —

Ты знаешь мою власть.

Любовь — игра,

Сыграй же эту страсть.

Оставь мечты-

Не победить в войне

Ты расплавишься, ты

Сгоришь в моем огне!

Песня все играла и играла, не нарушаемая даже шумом близкого боя. Все взрывы и рев оставались где-то далеко-далеко. Сейчас же остались только мы вдвоем. И прямо как пелось в песне, смотрели друг-дружке в глаза.

Божественный меч уже появился в руке, привычной тяжестью оттягивая руку. Но решиться на последний шаг никак не получалось. Слишком тяжело было понимать, что это последний раз, когда вижу эту прекрасную женщину. Третий избранник, которого она теряет. Что может быть хуже. Не только для девушки или женщины, но и для бессильного лекаря. И снова она ничего не могла с этим сделать, только стоять и плакать.

Серым днем от страсти тлеть,

Ночью — в пламени гореть,

Но в глазах друг друга мы читаем — смерть!

— Пора. — Шепнул я, стараясь выдавить из себя хоть какую-нибудь улыбку.

Желя же снова упала на