Хрустальная колыбель - Сергей Юрьев

«Тот, чья душа упокоилась, прежде чем смерть забрала тело, обречён на повторение земного пути здесь или в иных мирах…» — так говорил Герант, когда уходил неведомо куда, не посвятив никого из братьев в свои планы. Что ж, Первый Святитель ближе всех к Творцу, и он, наверное, знает, что делает.

Эрл Бранборг, бывший лорд Холм-Дола, а ныне старшина дружины Храма, перевернулся на другой бок, но сон подбирался к нему медленно и неохотно, невзирая на то, что и прошлой ночью ему не удалось вздремнуть ни минуты. После того, как отряд пересёк границу Холм-Ала, жители селищ встречали Служителей с каким-то отрешённым испугом. Вроде бы никто не помчался к ближайшей заставе сообщать, что землю лорда топчут чужаки, но никто не вышел за ворота, чтобы попросить благословения, исцеления, освящения оберега, дома или колодца. За этим люди почему-то приходили к шатрам Служителей по ночам, скрываясь друг от друга, и говорили только шёпотом. И никто словом не обмолвился о том, почему они ведут себя именно так. А если Служители начинали задавать вопросы, ночные гости старались побыстрее удалиться.

Прошлой ночью со стороны холмов, поросших молодым ельником, донёсся многоголосый вопль. Их было не больше дюжины, но крики, которые они издавали, были подобны звериному рёву, а лица и лезвия тяжёлых секир, которыми они размахивали, источали в ночи тусклый красноватый свет. Когда до атакующих безумцев оставалось не более сотни локтей, в них полетели стрелы, но четверо врагов каким-то образов сумели увернуться от разящих наконечников и вломиться в строй сторожевой дюжины. Семеро Служителей были изрублены на месте, а остальные, сообразив, в чём дело, поспешили расступиться, предоставляя лучникам возможность завершить дело. Бойцы-смертники, даже пронзённые несколькими стрелами, продолжали двигаться к белому шатру старшины Эрла, и вопли их не смолкали до тех пор, пока каждому из них не пронзили сердце или не снесли голову. Напиток Яриса сделал их нечувствительными к боли и равнодушными к смерти.

На следующий день тела их свалили с повозки у стены первого попавшегося селища, и только после этого перепуганные землепашцы со старейшиной во главе вышли к нежданным гостям и сами начали выдёргивать из земли идолов, стоящих у ворот, словно стражи.

Эрл Бранборг всё же заставил себя уснуть, но сон не принёс покоя. Сквозь пелену клубящегося серого тумана ему виделась удаляющаяся спина Юма, а там, куда он шёл, зияла пустота, увенчанная Алой звездой, которая то вспыхивала, то блекла.

— Брат, мы поймали троих лазутчиков. — Служитель Донат склонился над спящим старшиной дружины Храма. — Ты сказал — будить, если что…

Эрл Бранборг с трудом разлепил тяжёлые веки. Короткий сон прервался, и видение рассеялось. Теперь до рассвета можно было уже не ложиться.

— Где поймали? — Старшина сел, не вылезая из своего спального мешка.

Неподалёку ухнул филин, и какая-то неопознанная птаха разразилась паническими криками.

— Да прямо на наш дозор вышли, — сообщил Донат. — Врут, что из дружины лорда Сима сбежали, потому что не хотят Нечистому служить. Страшно им, говорят…

— Веди, — приказал Служитель Эрл и резким движением поднялся с дощатого настила.

Сначала кто-то из младших Служителей внёс в шатёр два горящих светильника, а потом ввели первого из пленников, и Донат ударом ладони по плечу повалил его на колени.

— Говори, — позволил старшина, доставая из ларца хрустальный шар, с помощью которого можно было вытянуть правду из кого угодно, не прибегая к пыткам.

— Когда старуха сдохла, он совсем рассудка лишился, — сдавленным шёпотом сообщил пленник. — Только вчера шестерых, считай, ни за что повесили. А всё потому, что старухи нет, и снадобий мало осталось, которыми она его опаивала…

Эрл, подумав, положил шар на место.

— Так, а теперь всё сначала, только по порядку: что за старуха, кто рассудка лишился, какие снадобья? — Он сразу же почувствовал, что пленник не лжёт, и теперь надо было помочь ему хотя бы немного успокоиться. — Брат Донат, развяжи его.

Пока Донат возился с тугим узлом, Эрл зажёг еще пару светильников.

— Имя?

— Чьё?

— Твоё.

— Арсан, дюжинник Его Милости лорда Сима Тарла.

— Кто те двое, что с тобой?

— Из моей дюжины…

— А теперь говори.

Пленник немного успокоился, но рассказ всё равно получился сбивчивым и сумбурным, но теперь уже можно было понять, что к чему…

С полгода назад, ещё зимой, пограничный разъезд обнаружил старуху, которая шла по снежному насту, в то время как дозорные, попытавшись её догнать, оказались по пояс в снегу. На окрики она не обращала никакого внимания, поэтому пришлось выпустить ей вслед несколько стрел, но все они были сбиты с верного пути внезапными порывами ветра. Тогда разъезд решил обогнуть поле по натоптанной дороге, чтобы перехватить старуху на другой стороне, но на того, кто шёл впереди, вдруг набросилась странная чёрная птаха с глазами навыкате и с человеческими руками вместо лап. А когда птичка, расцарапав воину лицо и пробив клювом в трёх местах бронзовый шлем, улетела, старуха тоже исчезла, как будто её и не было никогда.

А ночью кто-то постучался в ворота сторожевой башни, и стражник, выглянув в смотровую щель, на какое-то время утратил дар речи — за воротами стояла всё та же старуха, а на её плече, насмешливо щёлкая клювом, сидела та самая птичка. Память об оборотнях была ещё жива, и, прежде чем впустить ночную гостью, начальник заставы приказал достать из сундука пару посеребрёных мечей, чтобы в случае чего… Но как только калитка отворилась и старуха вошла, вся осторожность сама собой куда-то исчезла. Старушка выглядела вполне мирно, а что птичка у неё такая странная, так с кем не бывает…

— Я тут пошижу… — скромно сказала она, исподлобья оглядывая караульщиков. — Лорда вашего подожду.

О том, что сам лорд собирается посетить пограничную крепостицу, не знал никто, в том числе и командовавший здесь сотник, но старухе почему-то сразу поверили, как будто и не было недавнего происшествия… А лорд и вправду появился на другой день. И не успел почётный караул трижды прокричать приветствие, как странная ведунья, возникнув будто из-под земли, оказалась рядом с лордом, взяла его за руку и, глядя ему в глаза, сказала:

— Дай погадаю, шоколик, вшю правду рашшкажу…

И лорд с того времени так и не надумал возвратиться в свой замок, как будто безымянная пограничная башня стала его родовой усадьбой. Вечерами он запирался с ведуньей в трапезной, где они подолгу о чем-то говорили, и лорд обычно выходил оттуда уже глубокой ночью сам не свой. А однажды стражники видели, как он среди ночи в полнолуние выплясывает босиком на снегу что-то несусветное, как будто корча его одолела. Хотели уже послать за знатным ведуном в соседний Холм-Дол, но лорд внезапно очнулся, быстро подскочил к тем двоим воинам, которые попались ему на глаза, каким-то стремительным нечеловеческим движением свернул им шеи и зашёлся хохотом. А потом, вроде бы снова оказавшись в здравом уме, приказал приготовить погребальные костры, и чтобы со всеми почестями…