Бег по лезвию клинка - Владимир Михальчук

Каждый социоэтик должен кроме методов морального воздействия владеть основами рукопашного боя. Кроме оружия оглушающего действия специалисты по социальной этике допускаются к владению огнестрельного а также холодного оружия.

Каждый настоящий гражданин Республики должен уметь защитить себя!

При работе с лицами, которые отличаются от общей массы слишком высоким индексом инакомыслия, позволяется применять силу, угрозы и два уровня пыток вплоть до удаления ненужных следствию конечностей и внутренних органов. Если нестандарт или подозреваемый не желает сотрудничать, социоэтик в праве осуществить казнь на месте. В случае, конечно, если нет возможности переправить подозреваемого в камеру предварительного заключения перед Игрой.

При работе с моралью и общественным сознанием разрешается использовать методы пси-воздействия (тип WQ-113, тип UWQ-113), запугивание по программе Чарльзтона-Грюндика и шантаж по системе «Семья» (работа ведется с родственниками подозреваемого)…»

Мегаполис, понедельник, семь часов утра. Игра продолжается.

Опасно ли мне ходить по улицам Мегаполиса при нынешнем раскладе? В меру, судари мои, в меру. Ничуть не более опасно, нежели перебегать дорогу на красный цвет. Нужно только иметь грамотный расчет и внимательно следить за обстановкой. Право слово, большие города — самое надежное место для того, кто хочет скрыться. В их бестолковой суете взбудораженного муравейника очень легко затеряться.

Неважно, что твои портреты появились в газетах, на телевидении. Плевать на исходящих слюной и эпилептической пеной добропорядочных обывателей и ревнителей охраны порядка. Что они могут-то? А ничего. Почти ничего…

Единственная серьезная угроза — военное положение или, на крайний случай, комендантский час. Вот только пока они не решаются на подобные действия. Это ведь придется ввергнуть в сильное беспокойство ту самую широкую массу обитателей муравейника, нарушить его привычный ритм. Если же нарушен привычный уклад, то возможны сбои в той программе, которую власть имущие столь усердно закладывали в сознание и подсознание каждого.

Так что как ни крути, а в выигрыше окажемся я и Лио. Не вводят действительно серьезные меры безопасности? Мне легче добиваться своих целей, не применяя особых знаний и возможностей Пламенеющей. Если же сподобятся и введут… Тоже не плохо, поскольку тогда они сами себе учинят кучу пакостей. Как только нарушится привычная жизнь, люди — некоторые из них — могут и посмотреть на окружающий мир несколько иным взглядом.

Разумнее всего для моих противников было бы вывести на улицы Гончих. Настоящих, а не назначенных на сию должность бюрократическими циркулярами. Но тут они сами себе подложили большую, жирную, и нагло хрюкающую свинью! Это же надо было — устроить разборку с лидером Гончих Холбиком, а вдобавок обвинить его в недостаточном противодействии моим выходкам. Идиоты, право слово…

Однако, вернемся к теме, то есть к тому месту, которое надо бы выпотрошить насчет важных сведений о пройдохе Серлафсоне. Местечко то еще, особенно в плане неожиданности. Ну кто в здравом уме и обычной памяти будет рыть подобные сведения в архиве Службы Социоэтики? А там при желании можно многое откопать, особенно насчет странных перемещений с должности на должность. Очень мне хочется посмотреть, кто именно из окружения Клайва Шепарда в ранние времена был тесно связан с Олафом Серлафсоном. Вот из этого списка и будет выбирать подходящие кандидатуры…

Кстати, весьма немаловажным можно счесть и слабую охрану архива. Понимаю, что социоэтикам до Гончих далеко. И все же они в курсе с какой стороны у пистолета дуло, да и в морду дать некоторые из них в состоянии. Это вам не занюханные сотрудники Охранного Корпуса, тут столь масштабных вивисекций над боевыми качествами не производилось. Инстинкт самосохранения еще власть имущих не до конца оставил. А жаль.

— Ну ты и придумщик, — нахально усмехалась Пламенеющая. — Решил сильно обидеть тружеников подземных пыльных хранилищ. А не заблудишься в вотчине исторических окаменелостей и крысиного царства?

— Не все так плохо, ехидная моя… Нужные вещи можно и в компьютерах найти. Прогресс идет большими шагами. Только опять придется кого-то убивать.

— Жалко?

— Сложно сразу ответить, — задумался я. — Скорее просто неприятно, как будто ты — это не ты, а дурной сон без начала и конца. И великолепно понимаешь реальность, но в то же время не чувствуешь ее. Это у всех так бывает?

— Только у некоторых. Ты просто еще не свыкся с новым миром. Уже живешь в нем, осознаешь и действуешь, но не желаешь полностью в нем оказаться. И правильно. Лишь так можно не стать его частью, а опробовать изменить реальность под себя. Сложно, порой почти нереально, но все возможно. Шанс есть, хоть и небольшой.

Лио… То шуточки отпускает, то начинает говорить такие серьезные вещи, в которые вникаешь очень постепенно. Это ведь она мне ненавязчиво подсказывает манеру поведения. Ту самую, которая помогает стать частью новой реальности и в то же время остаться ВНЕ ее. Философ, однако. И философия такой разновидности, где мысли пишутся в книгу кровью — как чужой, так иногда и собственной.

— Помнишь Змею? — продолжала моя спутница. — Вот он и совершил главную, наверно, ошибку. Полностью стал таким же безумным, как и окружающий его мир. Впустил безумие не как дополнение, а в глубину личности. Сила? Да, он может многое. Хитрость и коварство? Тут ему нет равных. Но потеряв часть себя, сложно подняться на вершину. Такие как он могут лишь быть инструментами в чужих руках. Разумными, ценными, которые никогда и ни при каком условии не выбросят, но… инструментами. А руки бывают разные.

— Какие, например?

— Разные… Пока тебе еще не стоит вдаваться в такие детали. Но потом ты это узнаешь.

Понимаю ее. Преждевременное знание дает не силу, а слабость. К таким вещам подводят постепенно, шаг за шагом, словно показывают человеку путь среди извилистых ходов лабиринта. Именно показывают, а не ведут за руку. И никогда не препятствуют попыткам сунуться в темный отнорок или, напротив, освещенный дневным светом тоннель. Пусть сам удостоверится, что многое бывает обманчиво и странно. Тонкая задача, но иначе нельзя. Если, конечно, не хотят получить всего лишь инструмент в своих руках.

Пламенеющая же этого не хотела. При прямом контакте невозможно скрыть свои намерения, совершенно невозможно. Именно это и позволяло мне ей поверить. Нет, даже не верить, а именно знать. Уверенность же в тех, кто рядом с тобой и идет по схожему пути — это очень многое. Особенно в нашем безумном и извращенном мире.