Битвы магов. Книга Хаоса - Роман Гринь

— Лидер магов Хаоса в самом сердце дома Господнего, здесь в Ватикане, — ответил Мастер после немного затянувшейся паузы, указал рукой на город и улыбнулся, — мне кажется это забавным, а тебе?

Я ничего не ответил, лишь, ожидая ответа, уставился на учителя самым суровым взглядом, на который был способен.

— Ах, какое нетерпеливое поколение, что за нравы у современных магов Хаоса, — несколько картинно сокрушался Мастер. Странно было слышать такую фразу от юноши, которому на вид не было ещё и двадцати лет. Но видимая молодость моего учителя была лишь иллюзией. Внешность обманчива. За юным телом скрывалась очень древняя душа, и лишь глаза, ее зеркало, выдавали правду.

— Мой ученик, — менторским тоном произнёс Мастер, — ты стал сильнее, стал уверенным в себе, решительным, и даже более дерзким, но в одном ты, увы, не изменился. Я устал тебе говорить, что ты не будешь получать нужные ответы, если не научишься задавать правильные вопросы. Твой рот открывается и с губ слетает "почему я?". Но в разуме и сердце своём ты вопрошаешь: "Чем я лучше других, что ты выбрал меня? В чем моё превосходство?" И это твоя проблема, то, что может погубить тебя, так же как сгубило многих моих учеников до тебя, и учеников других Мастеров.

— Я не считаю себя лучше других! — огрызнулся я, меня оскорбило и удивило такое заявление Мастера.

— Ложь! Ты можешь врать другим, но не ври себе, это непозволительная для тебя роскошь! — учитель повернулся ко мне, и его пронзительный ледяной взгляд заглянул в самую мою душу. Выдержать это было невозможно. Я отвел взгляд и посмотрел на город. После небольшой паузы я попытался перевести тему разговора.

— Ты говорил, что большинство Подмастерьев мертвы.

— Да, их сгубила их гордыня, она сделала их хрупкими, уязвимыми и в конечном итоге — сломала. Большинство из них погибли по причине переоценки своих сил.

Взгляд Мастера немного смягчился, и он снова повернулся в сторону города. В разговоре наступила очередная пауза, а это означало, что мой учитель не намерен давать ещё какую‑то информацию об учениках Мастеров. Но я не собирался так просто отступать, слишком уж много накопилось вопросов, взывающих к ответам.

— А те, кто выжил, Подмастерья, я бы мог с ними повидаться?

— Надеюсь, ты никогда их не увидишь! — ответил Мастер. — Это для твоего же блага, они опасны для тебя.

— Почему? — удивился я.

— Из‑за войны магов, разумеется. Ученики других Мастеров — твои враги. А ты пока самый слабый из ныне живущих Подмастерьев. Что же касается моих учеников, — опередил Мастер мой вопрос, — то все они, увы, мертвы.

При упоминании об умерших учениках, в голосе наставника прозвучала невероятная грусть, даже, как мне на миг показалось, с нотками отчаянья. Такое было впервые, и я не стал расспрашивать, хоть и очень хотел знать подробности. Особенно если учесть, что такая высокая смертность среди учеников Мастеров, теперь касалась меня непосредственно.

— Насчет того, почему я выбрал в ученики именно тебя, — сказал Мастер и внимательно посмотрел на меня своим изучающим взглядом, а я, кажется, целиком превратился в слух, боясь пропустить хоть слово, — не потому, что ты в чем‑то лучше остальных, просто, ты другой, есть кое‑что, отличающее тебя от большинства. На первый взгляд совсем незначительная, но на самом деле — очень важная деталь. А понять что это, будет частью твоего обучения! Ты сам должен догадаться, о чем я говорю! И ты поймёшь, со временем!

Мое разочарование было трудно передать. Снова загадки, и снова никаких конкретных ответов.

Великий Мастер все так же смотрел на город, и странно улыбался. Кто знает, что за мысли роятся в голове этого необычного существа. Вдруг, он резко повернулся ко мне, и чуть ли не на одном дыхании отчеканил:

— Не впадай в гордыню, она порождает одержимость совершенством, которое всегда есть лишь недостижимая иллюзия. И каждый раз осознание недосягаемости безупречности будет, словно ударом мокрого хлыста по твоему самолюбию, и горечь одного поражения не даст упиться сладостью сотни побед. Ты — маг Хаоса, ты орудуешь иллюзиями, но не должен жить в них. Ты и червь и полубог, ты и шут и король, ты все и ничто. Ты сосуд для Хаоса. Отпусти себя, дай Хаосу наполнить тебя и создай себе форму, угодную твоей воле. Не важно — кто ты есть и кем ты был, важно — кем ты хочешь стать. И важно то, что ты веришь в достижимость этого. Так определяется твоя текущая реальность!

Я стоял, мягко говоря, в лёгкой растерянности, пытаясь переварить услышанное.

— Но, сегодня я здесь не для того, что бы читать тебе нотации, — ага, пока ты только это и делаешь, подумал я, но, разумеется, ничего не сказал. — Я должен тебе кое‑что показать. Но сначала твои вопросы, пока они не дают тебе покоя, ты не сможешь сосредоточиться. Спрашивай!

Я на миг застыл в растерянности, вопросов было так много, что я даже не знал с чего начать.

— Как ты потерял власть в нашей фракции? Ведь ты, считаешься, самым могущественным из нас! — выпалил я, сам удивляясь своей дерзости.

Мастер внимательно посмотрел на меня, кажется, даже его слегка удивила моя прямота. Ну, хоть как‑то смог удивить этого повидавшего всякое многовекового старца.

— Беркут воспользовался моим доверием к нему, и подло сверг меня, с помощью очень мощного оружия. Но скоро я верну все на свои места.

— А ты совладаешь с ним, он больше не сможет использовать против тебя то оружие?

— Да, совладаю, нет, не сможет! — Незамедлительно ответил Мастер, неужели это нотки раздражения в его голосе? — Но это не те вопросы, которые ты хотел бы задать.

Он был как всегда прав, сейчас меня куда больше беспокоили собственные проблемы, чем проблемы школы и Мастера, как бы эгоистично это и ни было.

— Ты знаешь, кто натравил на меня валькирию? — при нашей встрече в подземном бункере я во всех подробностях рассказал учителю о произошедших со мной событиях. В прочем, почти обо всем, он на тот момент уже знал и так. Тогда Мастер сказал, что ему нужно подумать над этим, и пообещал мне, что даст мне все возможные ответы на мои вопросы позже, после чего отправил меня отдыхать. И вот, мы на крыше храма, посреди Ватикана, обсуждаем дела Хаоса и мои собственные проблемы. И я, надеюсь, наконец‑то, прояснить для себя происходящее.

— Да, знаю, — сказал Мастер после недолгого промедления.

— И кто же? — быстро спросил я, дрожащим от нетерпения голосом, все ещё не веря, что хоть что‑то в этом странном кавардаке событий наконец‑то прояснится.

— Его зовут Владыка Теней. Впрочем, у него много имён. Из всех, кто мне известен, только ему под силу вытащить из самых глубин Сумеречного Мира такого опасного и могущественного демона, как валькирия, наделить его материальной оболочкой и натравить на кого‑то в нашем мире.