Елизавета Йоркская: Роза Тюдоров - Барнс Маргарет Кэмпбелл

Вскоре все радовались возвращению графа Суррея из Шотландии, и сестра Елизаветы Энн горячо приветствовала мужа. Он сообщил, что сражений почти не было, Джеймс предпринял только одно наступление — на Бервик. Но граф отказался сражаться с ним, так как Бервик принадлежал королю, а не ему. Притязания Перкина были пресечены, и Джеймс волей неволей был настроен более мирно. Генрих, как всегда, стремившийся к согласию и процветанию, воспользовался этим, чтобы заключить долгосрочный мирный договор между двумя странами и устроить брак своей дочери Маргариты с красивым и талантливым Джеймсом. С прибытием графа Ботвелла, приготовлениями к браку по договоренности и подготовкой приданого для дочери Генрих уже не мог больше удерживать Елизавету вдали от Вестминстера.

— Мы, Тюдоры, вскоре станем властителями всего мира! — радостно восклицала она, находясь в окружении своих сестер.

— Мы, Тюдоры! — передразнила ее Сесиль, приехавшая в Лондон на торжественное событие. — Слушай, Бесс Плантагенет, мне кажется, ты по-настоящему начинаешь гордиться этой династией из Уэльса, путь которой к трону проложила ты сама! Ты в этом в новом пурпурном бархате похожа на боевое судно, распустившее паруса. Твои дети подросли, вступают в брак и начинают завоевывать мир!

— Она прекрасно выглядит, — заметила Энн, которая начала поправлять вышитые жемчугом крылья головного убора сестры, отчего красивое лицо Елизаветы стало еще прекраснее.

— Ты должна признать, что и сам Тюдор будет хорошо выглядеть в королевской мантии, как отец невесты! — засмеялась Елизавета. — Сейчас Генрих находится на вершине власти. Он заслужил это — ведь он так много и упорно работал для достижения своих целей. Я рада за него. Ему пришлось совсем не легко, Сесиль, и теперь он доволен, что наша Маргарита станет королевой Шотландии.

Елизавета подошла к окну, ее великолепный шлейф тянулся за ней. Она широко развела руки, как будто стараясь показать, что на душе стало легче.

Ее голос звучал задумчиво и умиротворенно, когда она продолжила:

— Вспоминаю страшные дни, когда было так же неспокойно, как во время войны Алой и Белой розы. А теперь, дорогие мои, вы только представьте, что это значит: одна дочь стала королевой Шотландии, маленькая прелестная Мэри, возможно, когда-нибудь станет королевой Франции, а Артур женится на богатой испанской принцессе.

Хотя ее дети уже подросли, самой Елизавете исполнилось только тридцать пять. Она оставалась красивой и стройной, и ей так хотелось иногда подурачиться. Она повернулась и посмотрела на них, широко расставив руки, как когда-то делала, когда они все были маленькими и она хотела в чем-то убедить их.

Они добродушно посмеялись над ней и были очень рады ее прекрасному настроению.

— А что ты скажешь насчет Хэри — он же твой любимчик? К каким высоким целям ты готовишь его? — спросила Энн, которая была весьма проницательна.

Елизавета сразу же стала заботливой мамочкой.

— О Энн, ты не должна так говорить! У матери не должно быть любимчиков, — запротестовала она. — Боюсь, король до сих пор не договорился о выгодном браке для него. Конечно, он второй сын, и с тех пор как Генрих стал таким религиозным, он подумывает о том, что надо готовить Хэри для служения церкви.

Ее сестры расхохотались.

— Хэри станет священником? — Они не могли серьезно говорить об этом. Заплатка, который потихоньку присоединился к ним, надел себе на голову кубок, церемонно сложил кончики пальцев и закатил глаза к небу, карикатурно представив принца Хэри с тиарой на голове.

— Пойдемте, посмотрим наряд Маргарет для свадьбы по доверенности. Это сейчас главное, — предложила Елизавета, беря Сесиль за руку. — Сейчас у нее портнихи и модистки.

Маргарита Тюдор стояла посреди комнаты. В новом прекрасном наряде она казалась еще совсем ребенком. Вокруг нее суетились дамы.

— Она еще слишком юна, чтобы ехать к Джеймсу, — прошептала Елизавета. Ее растрогали свежесть и невинность дочери.

— Кажется, прошло так мало времени с тех пор, как ты сама стояла здесь и примеряла свое свадебное платье, — шепнула ей Сесиль. Они, улыбаясь, посмотрели друг на друга, — обе ничего не забыли.

— Боже, как же я страдала тогда! — сказала Елизавета.

— Страдала?

— Ну да, из-за того глупого дофина.

— Это был твой настоящий свадебный наряд. Я хочу сказать, что у тебя так и не было другого, — проницательно заметила Сесиль. — Разве я не права?

Елизавета грустно покачала годовой.

— Был кто-то, кого я могла полюбить.

— Том Стеффорд? — спросила Сесиль полушепотом.

Елизавета отошла в сторону и не ответила. Чтобы скрыть выступивший на щеках румянец, она наклонилась и стала рассматривать розы, вышитые на шлейфе дочери. Маргарита поняла, что мать и тетка пришли посмотреть на нее. Ей уже надоело смирно стоять в булавках, она устала от примерок.

— Тетушка Сесиль, как вы считаете, я красивая? Граф Ботвел будет доволен мною? — спросила она, возвышаясь над головами нагнувшихся мастериц. — Я так рада, что лорд Уэльс разрешил вам присутствовать на моей помолвке. Но вам следовало приехать пораньше, когда весь Лондон гудел от прибытия Перкина Ворбека!

— Бесс, ты его видела? — спросила Сесиль.

— Нет, я только что приехала из Гринвича.

— Мне кажется, никто из нас не хочет его видеть! — заметила Энн, гордо встряхнув хорошенькой точеной головкой.

— А я видела его! — радостно завопила Маргарита, вылезая из облаков атласа, которые скрывали ее разлохмаченную головку.

— Ты его видела? — удивленно переспросила королева. — Где?

— Из окошка маленькой приемной перед кабинетом короля. Окно выходит в огороженный стеной садик, где обычно прогуливаются монахи. Перкину Ворбеку разрешают там гулять. Я его видела, когда ходила подписывать свой брачный документ. Секретарь сказал мне, что отец иногда тоже стоит у окна и смотрит на Перкина.

Если Маргарита желала поразить своих родственников, то она полностью достигла своей цели. Королева не могла себе позволить интересоваться, как же выглядел самозванец, но она была рада, когда одна из ее сестер спросила об этом.

— О, он очень обыкновенный, — надменно заметила Маргарита. — Светловолосый, стройный молодой человек в простой одежде, какую носят купцы. Я не видела на нем следов побоев, и он не выглядел пристыженным. После всех бед, которые он нам причинил, мне кажется, отец должен был приказать высечь его в Вейберне.

— Король, ваш отец, знает, что нужно делать, — резко прервала ее Елизавета. — Тебе не следует забывать, что твой будущий муж не так давно был лучшим другом Перкина Ворбека!

Слова дочери расстроили ее.

— Как вы думаете, почему Генрих наблюдает за ним? — спросила она сестер, когда они возвратились в ее комнаты.

— Мне кажется, это простое любопытство, — Сесиль пожала плечами.

— Кто бы он ни был, но этот Перкин заставил нас всех поволноваться!

— Генрих мне напоминает кота, который сторожит пойманную мышку, — рассуждала Елизавета. Она слишком хорошо знала своего мужа. — Иногда мне кажется, что лучше было бы, чтобы он казнил его. Генрих даже не пожелал унизить его. Мне интересно, чего же он ждет?

Сесиль расстроенно посмотрела на нее.

— Бесс, ты что, опять думаешь, что он может быть Диконом? Даже после того, что рассказал этот ужасный Тайррелл?

— Нет, нет, конечно, нет! Но все равно мне бы хотелось увидеть его. Хотя бы один раз…

После того как Сесиль ушла к мужу, Елизавета остановилась у окна. Она смотрела, как клубятся летние облака, освещаемые садившимся солнцем. Приближалась гроза, вечер был душным, и что-то давило на Елизавету. Ей нужно было позаботиться о развлечениях для гостей из Шотландии, но ее мысли были далеко от помолвки дочери. Она снова начала думать о том, что с легкомыслием и жестокостью молодости рассказала им Маргарита.

«Почему все, кроме меня, могут видеть Перкина? — подумала Елизавета. — Его видела, наверное, половина населения Лондона. Мне никогда не запрещали смотреть на Ламберта Симнела! Я видела его каждый день и в кухне дворца, и когда мы ездили на охоту с соколами. Почему Генрих так старается удержать меня подальше от Вестминстера?»