Другие звезды - Евгений Гуляковский

— Может, все-таки поговорим? Нас здесь всего двое, а дорога предстоит длинная и скорее всего нелегкая. Ты считаешь, что мы должны были остаться на базе?

— Нет.

— Тогда в чем дело?

— Почему ты никого не взял? В машине есть место по крайней мере еще для четырех человек. Ты же знаешь, они все погибнут. Все, кто остался.

— Необязательно. Они отремонтировали все защитные системы и могут продержаться достаточно долго. Атаки пока что не повторялись. Помочь нам смогут только акванты, за их помощью мы и едем. А что касается вопроса о дополнительных пассажирах… Видишь ли, Грегори, я не мог рисковать. С тех пор как на телах зомбитов исчезли шрамы, у нас не осталось ни одного надежного способа проверить, кого мы берем с собой. Представь, что бы произошло, если бы один из них оказался здесь.

В прошлый раз, когда нас в этой кабине было пятеро, их план едва не удался. Во дворе базы, внутри защитного ограждения находилось несколько зомбитов, во всяком случае, в момент нашей атаки я насчитал пятерых, и у меня нет уверенности, что среди персонала базы нет новых зараженных.

Результат воздействия психотропного яда можно скрывать неограниченно долгое время. Лишь когда управляющий зомбитом грайр сочтет момент подходящим, он возьмет управление на себя… Нас всего двое. Мы не смогли бы обеспечить постоянного контроля над новыми пассажирами.

В его словах была безупречная логика, но говорил он их так, словно оправдывался перед самим собой и перед теми, кто остался на базе… Он знал, что обречен теперь до конца своей жизни подыскивать все новые слова оправдания, и не знал, найдет ли их когда-нибудь… Но одно он знал точно не Грегори его судить.

Помолчав какое-то время, Грегори спросил, меняя тему разговора:

— Как они это делают? Как можно без укуса воздействовать на нервную систему жертвы?

— Может быть несколько способов. Самый простейший — инъекция. От иглы шприца практически не остается следа. Хотя вряд ли они применяют наши, человеческие способы. Их организмы обладают огромным запасом пластичности. Они могут принимать любые формы. Достаточно создать подходящее насекомое. От укуса шмеля или большого паука след исчезнет так же быстро, как от иглы шприца.

— Тогда почему не комар или муха?

— Потому что им нужно впрыснуть в кровь жертвы не меньше двух кубиков яда. Чтобы нервная блокада подействовала, железы потенциального агрессора должны вмещать в себя не меньше двух кубических сантиметров жидкости и, следовательно, размеры насекомого должны быть…

— Примерно такими… — неожиданно прервал Неверова Делони, указывая в угол каюты.

Там, где сходились бортовые стрингеры, было темно, и лишь пятно, которого раньше на этом месте он не видел, привлекло внимание Неверова.

Но было и еще что-то, находящееся за пределами обычных ощущений. Чувство страха, смешанное с отвращением. Ему не нужно было фонаря, чтобы понять, что там. Тем не менее он нащупал в бортовом кармане аварийный фонарь, но не торопился его зажигать.

Ему понадобится оружие… Не слишком мощное и в то же время достаточно эффективное. Бластеры в небольшом пространстве кабины использовать невозможно. В конце концов он нащупал в инструментальной сумке дуговой сварочный разрядник.

Все это время он старался не делать резких движений и даже запретил себе думать об этом пятне, помня, какими мощными телепатами становятся грайры в момент опасности. Он все время повторял про себя фразу о несуществующей трещине на внутренней обшивке, которую необходимо заварить.

— Надень шлем!

С полуслова, оценив обстановку, Грегори, ничего не спрашивая, подчинился.

Неверов и сам проделал не слишком простую в узком пространстве кабины процедуру герметизации защитного костюма. Он не знал, выдержит ли ткань костюма удар жала, но по крайней мере теперь почувствовал себя уверенней.

Прежде чем включить фонарь, ему пришлось преодолеть вполне понятное отвращение и не совсем понятное внутреннее сопротивление. Словно он совершал нечто запретное, почти кощунственное.

Но вот фонарь наконец вспыхнул, и пятно в углу обрело четкие очертания. Неизвестное насекомое, притаившееся там, было похоже на большого паука или скорее маленького краба. Почти механическое, строго функциональное создание с шестью суставчатыми лапами и круглым туловищем величиной с разменную монету, без малейших признаков головы.

Он не знал, умеет ли эта штука прыгать, и потому действовал с удвоенной осторожностью. Наведя ствол разрядника на небольшую трещинку в обшивке на расстоянии около полуметра от этого существа, Неверов нажал спуск и лишь затем резким движением направил струю голубого пламени на своего противника.

В самый последний момент паук все-таки прыгнул, но Неверов, обладавший хорошей реакцией, сумел перехватить его огненной струей в полете.

Суставчатое тело сморщилось, почернело и, ударившись о поверхность костюма, оказалось на полу.

Минуту спустя, приняв все меры предосторожности, они смогли исследовать свой трофей.

Больше всего создание походило на биологического робота с узкофункциональной задачей. В центральной коробке помещалось около трех кубических сантиметров жидкости. Какой именно — установить из-за воздействия высокой температуры им не удалось, да этого и не требовалось, поскольку в нижней, центральной части туловища находилась чрезвычайно прочная, выдвигавшаяся наружу и полая внутри костяная игла, в назначении которой сомневаться не приходилось.

— Они сделали передвижной шприц. Это существо нежизнеспособно, управляется извне и, очевидно, предназначено для одной-единственной цели…

— Нам придется осмотреть всю машину…

— Это ничего не даст. Биологические детекторы не способны обнаружить эту пакость, а в вездеходе слишком много мест, которые мы не сумеем как следует осмотреть, к тому же они могут перемещаться с места на место. С этого момента нам придется находиться в герметизированных защитных костюмах. Удар такой иглы они выдержат.

Это было непростое решение. В закрытом наглухо костюме трудно находиться несколько часов подряд. А особенно нелегко им пришлось ночью.

От жары и духоты Неверов долго не мог уснуть. Вездеход неподвижно завис посреди реки, в полуметре над водой. Едва слышно урчали его антигравы, да откуда-то с верховьев реки доносились знакомые печальные стоны неизвестного обитателя этих вод.

В конце концов Неверов ненадолго забылся тяжелым сном, а проснувшись под утро, долго не мог понять, который сейчас час. Когда ему стало ясно, что уснуть больше не удастся, он осторожно, чтобы не разбудить Делони, поднялся и по раскладной лесенке взобрался в стрелковую башню.

Рассвет еще не наступил, но сумерки уже отошли к берегам, обнажив стальную поверхность реки. Чтобы отдохнуть от невыносимой духоты скафандра, измучившей его за долгую ночь, он снял шлем, а затем, подумав, откинул и броневой колпак, закрывавший башню.

Теперь он стоял, по пояс высунувшись наружу, и жадно ловил дыхание прохладного утреннего воздуха. Пахло морскими водорослями, прелой травой и болотной тиной. Стоять здесь с открытой головой было не слишком разумно, но когда его не видели подчиненные, он иногда позволял себе делать то, чего никогда не позволил бы сделать кому-нибудь другому.

Он думал о том, что полоса неудач должна в конце концов закончиться, они и так опустились уже на самое дно, потеряв почти все, что имели.

Сначала весь свой привычный мир, затем корабль и клочок суши, который им удалось отвоевать у этой враждебной планеты.

Кроме всего прочего, он потерял еще и Элайн… Степан испытывал едкую горечь от длинной череды поражений и утрат. В такие минуты он задумывался над тем, существует ли рок и предопределена ли судьба каждого человека.

И еще он думал о том, что будет делать, если акванты не придут вообще… и если переделанный под подводную лодку вездеход не найдет их в глубинах океана.

Вряд ли ему удастся уговорить своих спутников отправиться на поиски острова, на который увезли Элайн. Слишком ничтожны шансы на успех подобного предприятия. Они не знали даже примерного направления. Вероятно, они вернутся на захваченную грайрами базу и погибнут в бою… Хотя, кто знает, как решат другие. Возможно, они предпочтут цепляться за каждую лишнюю минуту жизни, за каждый глоток чужого воздуха. Но он, во всяком случае, вернется.

Неверов чувствовал сейчас такое глубокое, полное одиночество, какого никогда не испытывал раньше, хотя попадал в переделки почище этой.

Возможно, виной этому было его недолгое знакомство с Элайн, благодаря которому он начал верить, что его скитаниям приходит конец и что он обрел собственную семью и собственный дом на этой чужой планете. Однако это была всего лишь иллюзия, рассыпавшаяся при первом серьезном столкновении с действительностью.