Cold hands, warm heart (СИ) - "Kupidon"

Даже Лена. Окстон осознавала, что в глазах всех агентов, кроме присутствующей с ними Ангелы, Амели и Жерар могли стать теми, кто начинал свою жизнь с начала. В конце концов, что могло быть прекраснее картины, когда кто-то, подобно отважному рыцарю, приходит на помощь к принцессе?.. Лена просто не позволила себе вмешаться, думая, что так будет правильнее. Об этом позже уверила ее и Ангела…

- Не надо сейчас развивать интриги и лишние слухи. – Проговорила Ангела, мягко положив руку на плечо Окстон, которая медленно кивнула, наблюдая за тем, как Жерар бережно держал ее на руках и уносил в сторону приготовленного транспорта, отчаянно приговаривая, что в их жизни все изменится… - Лучше дождаться, когда Амели очнется и все встанет на свои места.

***

…все закончилось, как гром среди ясного неба.

Жерар был мертв спустя две недели, после того, как освободили Амели.

Амели исчезла без следа, и никто не видел ее после той роковой ночи, объявив ее позже мертвой.

По Overwatch нанесли мощный удар, и никто не сомневался в том, что это была работа «Когтя».

***

Лена приходила на могилу Жерара каждый раз, как выдавался случай. Никто не смел ставить могилу Амели, поскольку некоторые из агентов, включая саму Окстон, продолжали искать ее. Могила Жерара находилась во Франции и именно здесь был сосредоточен весь поиск его возможного убийцы и поиск пропавшей Амели.

Когда миновал третий месяц после смерти Жерара и исчезновения Амели, Лена явилась на кладбище со своим обычным презентом в виде одинокой розы. Вот только, в этот раз возле могилы Жерара Окстон увидела ту, чье присутствие она ожидала застать здесь меньше всего на свете… более того, увидев эту личность, Лена боязливо закрыла глаза и сосчитала до десяти, искренне молясь и надеясь, что ей показалось… Но нет…

- Ты…

Фиолетовые кукольные безжизненные глаза пересеклись с ее и на голову Окстон в то же мгновение рухнули многочисленные забытые воспоминания и слова, произнесенные этой загадочной женщиной. Она была одета в легкий черно-белый сарафан, поскольку на улице стоял пик лета, ее белые волосы были распущены, а сама она стояла на месте с каменным безразличием и спокойствием, попросту взбесив ше Окстон до искренней ярости и злобы.

- Ты!.. Ты знала, что Жерар умрет! – отчаянно вскрикнула Лена, но по какой-то причине смолкла, когда альбиноска кинула на нее резкий и неоднозначный взгляд. После пары мгновений молчания от нее спокойно и безразлично донеслось:

- Люди постоянно обвиняют меня в прихотях судьбы, ни разу не думая о том, что я не властна над нею. – Альбиноска достала из-за пазухи своей жилетки, что была надета сверху на сарафан, японскую курительную трубку и через пару мгновений она пустила в воздух сизый дымок. – Смерть – это всегда грустно. Но она неизбежна.

- Зачем ты здесь? Почему предсказала мне все тогда? Зачем… зачем заставила забыть предсказанное?? – тут же начала сыпать вопросами Лена, как только поняла, что неясное ощущение отпустило ее и она снова властна над собой.

- Люди не способны помнить мои слова долго. – Отозвалась альбиноска неоднозначно, когда прошло около минуты полного тишины и молчания. – Это словно неестественное вмешательство в суть вещей. Но я могу вселять в некоторых тень надежды, которая не дает им сдаться. Как в случае с тобой.

- Кто ты? – напрямик спросила Лена, поняв, что она не найдет себе покоя, пока не поймет для себя, кем являлась эта девушка.

- Люди называют таких, как я, по-разному. – Отозвалась безразлично и равнодушно альбиноска, изящно куря трубку и пуская в воздух кольца дыма. – Это тебе ничего не даст. Я здесь, потому что так надо.

Лена потупила взгляд в землю, ощущая себя чертовым шутом. Вспыхнувшие в ее голове слова альбиноски, предсказанные ею еще три года назад, резали сознание на части, поскольку оканчивались на моменте кончины Жерара, но Окстон точно помнила, что у предсказания было продолжение. Только какое??…

- Я могу задать тебе вопрос? – спросила Лена мучительно.

- Ты должна заплатить. – Отозвалась альбиноска все также равнодушно.

- Сколько ты хочешь за вопрос? – Глубоко вздохнула Лена, покачав головой.

- Харонову плату. – Ответила альбиноска.

- Что? – растерянно нахмурилась Лена и замолчала, пока в ее голове не созрел ответ на собственный вопрос. – Ты… имеешь в виду Лодочника Харона?

- Да. – Донеслось от собеседницы и волосы на затылке у Лены чуть зашевелились от ужаса. Если до этого она откровенно могла поверить в то, что перед ней человек, то сейчас…

И самое пугающее в этих мыслях было то, что у Лены была подходящая для этого плата, после ее первой поездки в Италию. И эта плата, покоилась в кармане Окстон с незапамятных времен, совершенно позабытая…

- У меня всего один обол. – Проговорила Лена, демонстрируя ржавую старую монетку, найденную в глубине ее карманов.

- Одна монета – один вопрос. – Альбиноска безмолвно приняла монету. – Но ты будешь лишь помнить отрывки моего ответа, сохранив внутри себя чувства и ощущения. Как с чувством неугасающей надежды, что до сих пор теплится в тебе от моего прошлого предсказания.

- Я согласна. – Кивнула Лена.

- Задавай вопрос. – Приказала спокойно девушка.

- Амели жива? – Это был единственный вопрос, который беспокоил Окстон до потери сна.

- Это сложный вопрос. – Призналась альбиноска спустя минуту размышлений. – И да, и нет.

- В каком смысле? – тут же растерялась Лена.

- Та Амели, которую ты знаешь, больше нет. Та, что появилась, не она вовсе. Та же, что будет, странное смешение двух меньших зол. – Туманно проговорила она, вновь делая затяжку из своей трубки. – И ты потратишь около полу-десятка лет на то, что встретиться с ней снова.

- То есть… она жива. – Поняла Лена с замиранием сердца.

- И да, и нет. – Вновь повторила альбиноска, но Лена ее уже не слушала, направляясь прочь с кладбища. – Прощай, рыцарь. Еще увидимся.

***

…эти слова вспыхнули в сознании Окстон уже тогда, когда она поздоровалась своим телом с бетонной крышей одного из многоэтажных домов. Воспоминания прорезались в ее глазах подобно ярким вспышкам, заставляя стиснуть зубы…

Когда она встала на дрожащие от слабости и боли ноги, она рассеянно вытерла ладонью разбитую губу и, опустив взгляд вниз, осознала, что ее хроноускоритель был поврежден, отказываясь перемещать ее. Трейсер прислонилась спиной к кирпичной стене и, переводя дыхание от полученных травм, осознала в один миг то, что заставило ее ощутить в глазах горькие слезы, намного сильнее тех, что могли быть вызваны сожалением по убийству Мондатты…

-…Амели… - позабытое во множестве скорби и печали имя ощущалось на языке словно позабытая сладость, которая сейчас приносила горечь. - …неужели это ты?…

***

(1) Просто позволь этому произойти…

(2) Я представляла себе, как это произойдет…

(3) Твой болтливый язык стоит использовать на коленях, милая.

(4) Я тебя люблю.