Призраки не умеют лгать - Анна Сокол

— Здесь.

— Уверен?

— Да.

Демон обошёл предполагаемое местонахождение тела, если, конечно, сбросить со счетов четверть века. Ничего. Лишь одинокий старый дом. Он втянул воздух и замер. Отыскать энергетические следы смерти спустя столько лет нереально, но попытка не пытка.

— Где же Лена? — чувство вины у столичного специалиста проснулось в самый неподходящий момент.

Дмитрий понимал его беспокойство. Когда они носились по вызовам, каждый из которых приносил болезненное разочарование и казался бесполезной тратой времени, решение разделиться и отработать ещё одну версию выглядело разумным. Но стоило уехать, в мысли вторглись неуверенность и сомнение. Вдруг Гош с Эми не справились? Вот если б сам был там, а не гонялся за миражами…

— Они бы тогда отзвонились, — ответил Демон.

— Что мы здесь забыли? — спросил столичный специалист, — Здесь мы её не найдём.

— Нападения на Алленарию — это следствие, надо искать причину.

— Это если верить клоуну — учёному, — буркнул Лисивин.

— С верой подождём, — Дмитрий перевёл луч фонарика на дом, — но проверить не помешает. Как долго ты ждал Нирру?

— Трудно сказать. Но забеспокоиться не успел. Минут двадцать — тридцать.

— Слабая женщина, — столичный специалист крякнул, и Демон поправился, — физически слабая, не успела бы утащить труп далеко, а умная не стала бы и пытаться. В доме был подпол?

Илья кивнул.

— Вот почему они сюда не вернулись. И дом не продали, — Дмитрий распахнул недавно раскуроченную дверь. В нос сразу бросились запахи старости, пыли, заброшенности.

— Не советую, — столичный специалист указал на неровные края сломанной доски пола, — опоры и перекрытия могли прогнить насквозь.

— Где спуск? — не обратив внимания на предостережение, спросил Демон.

— На кухне, — Илья попробовал на прочность доски пола, и они глухо скрипнули под его весом. — Твоя затея нравится мне всё меньше и меньше.

— Есть другие?

— Снести развалюху к чёртовой бабушке. Лена возражать не будет. А потом уже копаться.

— Письменное разрешение владельца — раз, — начал перечислять Дмитрий, расстёгивая куртку, — запрос — обоснование на перегон и использование тяжёлой техники — два. Утверждение в центральном офисе — три. Включение расходов в бюджет — четыре. Продолжать?

— Закрытая категория, допуск — пять, — парировал Лисивин. — Все объяснения потом.

— Нирра мертва. Высунемся раньше времени, и дело быстро спустят в категорию обычных, — Демон вгляделся в серый полумрак дома и. не дождавшись возражений, шагнул вперёд.

Старый дом на то и старый, что заслужил право жить по — своему и умереть, как считает нужным. Постепенно осесть, врасти в землю или рухнуть в одночасье. Со старостью надо обращаться бережно. Она может быть благородной или жалкой. Это не только состояние, но и непрекращающийся процесс, со своими константами и переменными.

Доски, как старые кости, скрипели от боли, но держались. Дмитрий сосредоточился на том, чтобы правильно распределять вес. Он нашёл лучом фонаря дыру в полу, в которую провалился в прошлый визит, и псионники разошлись к стенам, обходя опасное место.

— Направо, — подсказал Илья почемуто шёпотом, и Дмитрий свернул в узкий проем.

Здесь было светлее, чем в коридоре, благодаря большому окну во всю стену.

Молочно — белый грязный свет ложился на пол вычурным старинным узором. "Занавески, — отстранённо подумал Демон, — вывезли всё, а занавески оставили". Старый тюль напоминал белёсый мох, наросший на стекла.

— Сюда, — позвал столичный специалист, указывая на чуть более тёмный квадрат пола, в скользнувшем луче фонаря блеснуло железное кольцо.

Люк поддался настолько легко, что не рассчитавший силы Лисивин едва не упал. Незакреплённая крышка приземлилась с гулким грохотом, подняв тучу серой пыли, словно лопнувший мешок с лежалой мукой.

Дмитрий заглянул в тёмную дыру: в свете фонаря появились тонкие перекладины уходящей вниз лестницы. Слава императору, железной. Демон подёргал ближайшую и, удовлетворённый, начал спускаться.

Илья продолжал хранить молчание. Дмитрий ловил себя на мысли, что наблюдает за ним, ищет подвох в каждом жесте, фразе и ждёт. Чего? Он и сам не представлял.

Подпол повторял размером и формой кухню. По сути, неглубокая яма, укреплённая досками, с утрамбованным земляным полом. Дмитрий стоял, согнувшись в три погибели.

— Что там? — спросил сверху Илья, доски под ним заскрипели, и Демону на спину и голову посыпался какойто мусор.

— Ничего.

Псионник ещё раз огляделся. Что тут раньше хранили, неизвестно, изпод традиционных банок с соленьями не осталось даже полок.

— Тогда вылезай, — столичный специалист шевельнулся, половицы громко треснули.

Дмитрий закрыл глаза, сосредоточился и резко вдохнул. В нос тут же попала пыль, заставив тихо закашляться. Формирование поисковой полосы с самым мелким разрешением, которое было ему доступно, заняло доли секунды.

В управлении энергиями всё зависит от мастерства специалиста, впрочем, как и в любом другом деле. Один выбросит плетёнку, сквозь дырки которой просочится не только след хвоста, но и сам блуждающий. Другой, если хорошо учился, сотворит сачок, который ещё иногда называют ситом, в хорошем смысле слова, — мука просеется, а всё чужеродное застрянет. Мастер выбросит "шёлковый платок", который развернётся широким полотнищем, не собьётся с курса и не пропустит ни малейшей частицы энергии, какой бы незначительной она ни была.

Демон оценивал свои способности не без гордости, все модификации полосы поиска давались ему легко. Платок развернулся и пошёл по расширяющейся спирали параллельно земле. Минус этого способа — время действия, не дольше минуты, и малый радиус, центром которого всегда будет псионник.

Подвал был пуст. Почти ничего. Но это "почти" зазвенело у него в голове, подобно сирене.

— Подожди, — Дмитрий повернулся.

Стена как стена, но энергия сквозь неё прошла чуть быстрее, словно там была не спрессованная временем земля, а пустота. Станин дотронулся до досок. Старые, гнилые, неровно опирающиеся одна на другую. Кажется, или эти две чуть светлее остальных? Или это шутка неровного света фонаря? Гвозди не ахти как приколочены, небрежная работа.

Демон постучал, и доски отозвались гулкой пустотой. Он просунул пальцы под нижний край и, не обращая внимания на впивающиеся в кожу занозы, потянул. Дерево хрупнуло, и доска наполовину отломилась.

— Дмитрий? — в голосе Лисивина различалось недовольство, сверху опять посыпалась труха.