В поисках цели - В. В. Миргородов

Новый заряд, и на этот раз попытался сопротивляться — бесполезно. Прошило на вылет быстрее, чем я успел сообразить. То же самое сделал и третий заряд. Впрочем, если подумать, ни тот ни другой выстрел не нанес мне каких-либо хоть сколь-либо существенных повреждений.

Прошли на вылет, не вызывая возмущений материального плана. И я бы их ни в жизнь бы не заметил, ни сосредоточься на собственных легких, желая перестроить их структуру, для защиты от отравленного воздуха.

За мной пришли. Хотели унести.

— Не надо, я сама в состоянии. — улыбнулся в ответ, сползая с уже осточертелой кушетки, наблюдая как меланхоличный парень лет двадцати размером со шкаф, подставляет руки, готовый в любую секунду подхватить.

— Приступ прошел? — довольно безразлично поинтересовался седой врач в очках, стоящий за спиной паренька.

Егор Егорович Князев, врач — рентгенолог — прочитал я на бумажке на груди у седого.

— Да, спасибо. — улыбнулся, не обнаружив в пустом кабинете ничего, кроме бандуры прикрепленной к потолку, стола-комода, так же вмонтированного в пол, и маленького окошка в соседнее помещение с очень толстым стеклом.

Моей одежды тут естественно тоже нет.

— А что это за бандура? — казал на хрень у потолка, свисающей почти к самому столу.

— Рентгеновский аппарат — пояснил мужик таким тоном, будто я спросил про круглый светящийся диск над горизонтом.

— Ты что, не видела никогда? — поинтересовался он же минут через пять, видя, как я пристально разглядываю фигню с проводами.

— Не-а — выдал я, оборачиваясь — Или не помню. А где моя одежда?

— Пойдем.

Мы покинули кабинет, встретились с мамой:

— Доктор, как она? — без малого проигнорировав меня, обратившись к врачу.

— Нормально мам, прости что напугала. — утешил и обратился к врачу уже я — Воздух у вас в столице — отвратительный! Бе-хе — схаркнул в рот кусок слизи с легких, и хотел его сплюнуть на руку дабы поиграть, но понял, что многоцветная слизь размером с блюдце, может напугать тут кое-кого — Где здесь туалет? — проговорил с набитым ртом.

— По коридору и направо. — указал Егор Егорычь — Уверена, что дойдешь сама? — спросил он же, через несколько секунду, когда я завершил крутить башкой, пытаясь сориентироваться

— Угу. — и удрал в сортир.

Прокашлялся, установил буферную зону в легких для дальнейшей переработки прочей части органа. Просто заставил большую часть каналов сжаться и выключится из работы обмена газов, оставив оставшеюся часть органа на растерзание агрессивной среде. Большой опыт жизни с ранениями легких научил меня такому трюку еще столетия назад —даже если легкие будут залиты кровью, я всё равно смогу дышать, используя то ничтожное оставшееся количество не загаженного пространства.

Сейчас же я, просто выигрываю время. На сбор информации, и изменении структуры легких. Ну или же — создания механизма фильтрации воздуха в носоглотки. В общем — на акклиматизацию. Ну и еще — даю время на вывод уже попавших внутрь токсинов.

Думаю, пары дней мне хватит, а за это время и пущенная на убой часть дыхалки не сдохнет, а только покорежится — очищу! Пробовать же жить на голой Силе вообще без дыхания мне пока рановато. Хотя без накачки тела энергией все равно не обойтись — слишком затянется процесс регенерации!

Вернулся из сортира, умытый, довольный и одетый — натянул шмотки на ходу на обратном пути.

— Асма? Вы это серьёзно? — услышал обрывок разговора матери с врачом — У неё же никогда не было проблем с дыханием!

— Пока ничего утверждать не могу — сказал дядя, пожимая плечами — надо будет посмотреть снимки и услышать вывод педиатра, но все признаки указывают именно на это.

— Сашенька, как себя чувствуешь? — заметила мать меня, тут даже подскочив.

— Да нормально я — отмахнулся я от излишней заботы недовольно — просто съела чего-то не то — решил воспользоваться гарантированной отмазкой на все случаи жизни.

Мать посмотрела на врача.

— Люди с асмой могут прожить всю жизнь не зная, что они больны. И занятие спортом на любительском уровне совсем не гарантирует отсутствия заболевания.

— Но как же... — выронила мать, ошарашенно и чуть не плача.

— Поправляйтесь — улыбнулся он, и пошел в противоположную от нас сторону коридора.

Мы тоже через пару минут пошли туда, но не заходили в дверку, где скрылся врач и его помощник. Зашли зато в другую дверку, где мама ставила подписи в каких-то бумагах. И в еще одну... где меня обслушали, обсмотрели, и заявили уже знакомое «надо подождать снимков». Наконец покинули душное заведение. Выйдя на пыльный смердящий воздух.

— Бе. — скорчил я гримасу, и едва сдержался от желания задержать дыханием.

Мне теперь в такой атмосфере жить! Надо привыкать. Взглянул на мать, печалено-расстроенную, вздохнул, и понял, что жить надо не смотря ни на что, где бы ни пришлось. Хоть подводой, отращивая жабры, хоть на горах, что выше облаков. И даже в сточной яме — увидел люк открытый, ведущий, как чуется в саму преисподнюю — фикалевное царство! Как сообщает запах — чувство ароматов столь великой мощи, под давлением восстанавливающей и лошадиной Силы, потихоньку восстанавливается.

Дома, из разговора матери с отцом, довольно эмоционального и шумного, я вдруг узнал, что оказывается болен! Какой-то серьёзной врождённой болезнью, которую,